Страница 9 из 28
Лишь сейчас Леголас осознал, что магический трюк Рио и его порядочно облил. Он сжал протянутую руку, отметив мимолетом, что хватка у их новой спутницы была неслабенькая, мягко говоря, и, выпрямившись, благодарно кивнул и направился к месту, где остановились остальные. Кин проводила его глазами, пока он не скрылся за пышным кустом дикого малинника и уставилась на свою ладонь.
- Чего это я? – пробормотала она, в недоумении прищурившись. – Он и сам бы справился… Не ребенок, вроде как, давно уже не ребенок… – и, задрав голову, вгляделась в голубые дали неба. Ей вдруг вспомнились стих ее младшей сестренки, которая из-за своей нешуточности всегда казалась старше и серьезнее.
Каждый сам волен выбрать свой путь,
Что будет чрез жизнь всю проложен.
И ищем во всём мы суть,
И думаем, что смысл быть должен.
Что мы для чего-то нужны,
И в мире свой след мы оставим,
Что наши жизни важны,
Раз сюда нас с тобой ниспослали.
Но живём мы и тратим себя
На то, что не нужно, не важно,
А вспомним об этом тогда,
Когда жить становится страшно.
Когда дни быстрее текут,
Когда осень сменяет зиму,
Когда годы за годом идут,
Когда больше не ждёшь ты весну…
Новый день может стать последним,
И мысль эта давит грудь,
А мы от этого слепнем
И не можем спокойно уснуть.
Мы хотим всё вернуть и продолжить
Этот путь, что зовётся жизнью,
И судьбу свою заново свить,
Только новой и прочной нитью.
Чтоб она засверкала красками,
Чтоб светилась под Солнцем всегда,
Чтоб не прятались мы под масками,
И не стыдились себя никогда… [1]
- Как же ты это любишь, Сулмелдис… – хмыкнула девушка и отвела назад плечи. – Подкидывать воспоминания… Да… – она присела и растянулась на земле, положив руки под затылок и опустив веки. Надо было передохнуть…
[1] Стихотворение позаимствовано с сайта Я – Поэт.
========== Глава 8, в которой ставится ультиматум. ==========
Там было темно. Хотя, правильнее было бы сказать, что там не было света. Совершенно никакого. Все заволокла туманная пелена сумрака, она качалась, колебалась, меняла свои очертания, но не пропускала ни единого лучика, словно бы поглощая любое, даже самое слабое его поползновение. Как будто на глаза надели повязку, но не прижали вплотную к коже, оставляя небольшое пространство между тканью и лицом, и это самое пространство начинало наполняться силуэтами и тенями, возникавшими по воле воображения.
Там было холодно. Ни одного теплого дуновения, ни одного порыва воздуха, только леденящее ощущение мороза, пробегавшего цепкими студеными пальцами по телу, вызывая невольно содрогание и волнение. Сердце колотилось где-то в ушах, трепыхалось как перепуганная пичужка, пойманная в цепкую хватку рук и сейчас пытавшаяся вырваться. Дыхание было частым, сбивчивым и неровным, как после долгой-долгой пробежки, но Рио прекрасно знала, что и в этом случае с ней бы такого не было. Тут виной являлась не неизвестная погоня, а кое-что совсем другое. Очень темное. Очень сильное. Очень знакомое…
Тут не было привычных нитей энергии. Впрочем, нет, они по-прежнему скользили в своих бесконечных направления, но то были совсем другие ленты, чужие, недружелюбные, а прикосновение к ним откликалось непроизвольными вздохами боли и колючими вспышками электрических ударов в груди. Эта сила косвенно отличалась от любой, с которой она когда-либо имела дело, отличалась настолько, что каждое ощущение ее было равнозначно жгучему неописуемому холоду, когда ладонь опускается на лед. Горячий лед.
Вдруг стало светло, но не от того, что спала завеса, а от того, что глаза вдруг оказались больше не закованы в монотонную тень. Взгляду открылась огромная равнина, без конца и без края. Она тянулась вдаль, похожая на отполированную гладкую поверхность. Кремовые и перламутровые оттенки смешивались с бурыми тенями, отраставшими от разных неровностей и холмиков. Но красоты не было, оставались только не сравнимые ни с чем тяжесть и страх.
Потом взор перекинулся дальше, приближаясь к гигантскому обрыву, буквально дыре, овальной формы, обваливавшемуся в бездну. Но на нем внимание задержалось ненадолго, ибо неведомая рука уже через мгновение утянула сознание Рио туда, в непроглядный сумрак, в глубину, в эту пустоту… Сперва зрение вновь отказалось приносить пользу, но затем в кромешной тьме блеснул какой-то огонек.
Слабый и призрачный поначалу, он нарастал, постепенно обретая форму и размеры и под конец превратился в огромной высоты древний замок со множеством шпилей, башен, со стенами, не ведавшими слабости и поражений, и могучими вратами, напоминавшими собой закрытую пасть отвратительного существа без роду, без имени. От всей этой крепости так и веяло холодом и смертью, они чувствовались абсолютно везде. Мертвенное синее сияние распространялось от сооружения, плыло волнами, и только острый глаз Драйк Кина сумел подсказать ей, что свет этот был насквозь пропитан чумой, беспощадностью и гнетом.
Нарастал какой-то звенящий дребезжащий звон, от него отчаянно кружилась голова, и все стремительно поплыло дрожащими мутными кругами. И тут внезапно стало ясно: кто-то усердно пытался пробиться в сознание Белой Кин, которая, поняв это, моментально ощетинилась, приготовившись к бою с неведомым ей противником. Положение становилось все более серьезным, это противостояние не могло продолжаться вечно, враг не отступал, а наоборот только давил, и оставался лишь один выход…
Рио резко вдохнула и села, согнув ноги в коленях. Пальцы непроизвольно зашарили по земле и вцепились в росшую на полянке траву. Все так же мирно и безмятежно журчал родник рядышком, и его маленькие волны блестели под лучами дневного солнца. Покачивались под ветром кроны деревьев вокруг, заинтересованно моргали глазки любопытных цветочков, и где-то невдалеке перекликались между собой пересмешники.
Тут было спокойно и тепло, не чувствовалось и малейшего присутствия того, что было так явственно во сне, но девушка знала, что это была не простая иллюзия, навеянная усталостью, – это было предупреждение, предостережение, послание. Для нее. Потому что только ей было дано разобраться, что там к чему, но сейчас разум не подкидывал достойного объяснения.
- Corma. Lumbule. Faire cale. Cotumo, – четко разделяя слова, произнесла Рио и откинула со лба рыжую прядь и хмыкнула. – Кольцо. Тьма. Призрачный свет. Враг. Кто бы пояснил? Давно такого уже не было… Сколько я не видела снов? Лет триста? Или четыреста с половиной?.. Уже и не припомню…
Было уже за полдень, солнце встало довольно высоко, и Рио без труда ощущала жар, царивший над плоскими как лист бумаги степями. Им придется прождать еще несколько часов, прежде чем дневное светило начнет клониться к горизонту, а марево – спадать следом за ним. До этого момента придется чем-то себя занять, но под этим «чем-то» подразумевалось выяснить, каким же образом в этих сухих жестоких краях родился оазис жизни?
Рио чувствовала потоки энергии, которые витали вокруг, но они не стремились распространиться за пределы этого места, скорее наоборот – они будто бы цеплялись за него и вертелись по спирали, создавая вихри, которые мог воспринимать лишь Драйк Кин. Но откуда пришла эта мощь? Что послужило причиной ее такого поведения? Нити тянутся повсюду, но они редко разрываются на части, а эти сделали именно так. Они словно бы чего-то… боялись. И это отнюдь не первый случай.
Рио соврала. При самой первой встрече с ее новыми спутниками она сказала им, что ничего не чувствует. Ложь! Перемены были, и немаленькие, но утвердившийся характер странника-затворника вынудил ее сказать неправду. Сознательно солгать из-за появившегося отчаянного желания избавиться от ненужного балласта и как всегда продолжать свой путь в полнейшем одиночестве. У нее никогда не было компании, а в вечных скитаниях она полагалась лишь на саму себя и на свой опыт. Это вошло в привычку, и нарушать ее совсем не хотелось.