СинтеZ

Каил никогда не презирал чёрствые, прогнившие сердца. Он жалел их, сочувствовал душевным инвалидам. Колонисты только и делали, что винили правительство в своих бедах, но сами ничего не предпринимали для улучшения качества жизни, для совершенствования себя. Миронов был таким же, но с одним отличием: он умел мечтать.

Сейчас он ощущал, что стремительно движется к предназначению, но без нужных навыков путь был не просто тернист, а полностью состоял из острозаточенных лезвий и капканов.

Навигатор указывал на лес, откуда раздавался знакомый скрежет. Каил и Спектра укрылись за массивным камнем, ожидая, пока механик выйдет на открытую местность и подставит себя под удар. Скорее всего, робот знал об их присутствии, иначе бы здесь не появился, а наставница знала зачем, точнее, за кем он пришёл.

– Сюда прилетят люди из «Синтеза»? – Каил считал, что они всегда появляются, когда в мир проникает механик. Отчасти он не хотел, чтобы здесь оказался отряд корпорации, от которой он мечтал убежать, однако, понимал, что без их помощи справиться будет тяжелее.

– Вряд ли. Они могут отследить только массовое появление механиков, а здесь он один, – в глазах наставницы затаилась грусть. Она пыталась что-то ещё сказать, но с трудом давалось огласить эти мысли.– Миронов, у меня нет с собой чипов с вирусом для отключения механика.

Спектра смотрела серьёзным взглядом, в котором одновременно сочетались отчаяние и смирение, как будто она всю жизнь готовилась к этому моменту.

Каил догадывался, что означают её слова, но старался не терять надежды. Возможно, были ещё способы побороть механика, просто он не знал.

– Что будем делать?

– Я попытаюсь его остановить, хотя бы задержать. Не знаю, получится ли у меня, но я видела человека, который разобрал механика на запчасти, – она сделала небольшую паузу и прикрыла лицо рукой, словно хотела скрыть от Миронова неуверенность. Спектре казалось, что если произнесёт вслух следующую фразу, то она окажется правдой. В горле словно ком встал, но она пересилила себя. – Если у меня не получится… если я погибну… ты должен убежать как можно дальше. Не пытайся геройствовать. Просто живи.

План привёл Каила в ярость. Надоело прятаться, убегать и снова прятаться.

Он не мог допустить, чтобы наставница погибла в бою, в котором у неё изначально нет шанса одержать победу. Это несправедливо по отношению к ней и губительно для него. Миронов тоже знал, за кем пришёл механик. Он не мог позволить, чтобы Спектра погибла, защищая его, обычного новобранца.

– Спасибо вам за всё.

Он на несколько секунд задержал взгляд на Спектре, чтобы напоследок полюбоваться её лицом. Каил суетливо пытался запомнить её черты, её взгляд, полный решимости, а вовсе не жестокости. Наставница ещё не догадалась, что он собирается сделать, и никогда не узнает, что причиной поступка стала любовь.

Миронов сорвался с места и рванул навстречу к механику. Он не понимал, что делает, но чувствовал – это единственный верный путь.

Спектра бросала в спину просьбы и приказы вернуться, однако, они не могли повлиять на решение. Каил осознавал, что, скорее всего, погибнет, но это не останавливало. Если его смерть поможет спасти наставницу, если механик заполучит его и уйдёт, то так тому и быть.

Миронов добежал до середины поляны и остановился. Механик, ломая кроны деревьев, двигался навстречу. Спектра бежала к ним. Каил отрёкся от страха и сконцентрировался на машине. Пришелец содрогал землю увесистыми шагами. Спектра переживала, что не успеет прежде, чем робот доберётся до Миронова. Он переживал, что она успеет.

Механик повалил последнее дерево, отделявшее от поляны, и остановился. Каил сделал шаг навстречу машине. Противник не нападал, и Миронов сократил расстояние ещё на полметра.

Внезапно он ощутил притяжение, словно был железом, а механик магнитом. Такое случалось раньше, но чувство значительно усилилось. Каил не контролировал свои действия: нечто невидимое управляло телом, заставляя идти к роботу. Рука сама потянулась к машине, когда расстояние между ними сократилось до метра. Миронов не испытывал эмоций, словно сам был роботом, но, когда механик сел на одно колено и протянул руку в ответ – Каил повергся в шок.

Он хотел убежать, но не мог пошевелиться, и наблюдал за происходящим. Где-то далеко, словно в другом измерении, кричала Спектра, но Миронов больше не принадлежал этому миру. Для него всё вокруг исчезло. Он видел только светящиеся глаза механика, которые казались слишком знакомыми.

Когда их руки соприкоснулись, у Каила в голове произошла вспышка, и он на секунду увидел ночное поле, мерцающие вдали огни. Это походило на давно забытое воспоминание, которое неожиданно вернулось, но быстро ускользнуло. Ему казалось это очень важным, но не получалось вспомнить детали.

Он почувствовал, что возносится вверх. Мир перевернулся, и это являлось не полётом, а падением в небо. Глаза механика сменились на чёрно-белые разводы, а разводы на абсолютную темноту. Каил ощутил холод, словно оказался внутри айсберга.

Внезапно тело охватил жар, заставляющий гореть изнутри. Он готов был снять с себя кожу, лишь бы это прекратилось, но постепенно температура сама нормализовалась.

Зазвучал голос, в истерике причитающий на незнакомом языке. К нему присоединились другие голоса, вопящие так, что раскалывалась голова. Миронов никого не видел в кромешной тьме, и не мог определить, откуда доносятся звуки. Они были повсюду – замыкали в круг.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем тьма рассеялась.

Это был не тот мир, который знал Каил. Поляна исчезла, и он увидел перед собой множество крошечных звёзд, что хаотично усеивали окружающее пространство. Голоса утихли, как и прочие звуки. Под ногами вместо земли простиралась необъятная бездна, но Миронов не падал – замер на месте. Со спины доносился ослепительный жёлтый свет, что рассеивал абсолютную темноту, и представлял взору необычайное великолепие небес. Багровые оттенки плавно перетекали в морозно-синие, как будто неуклюжий художник случайно пролил на стол краски, и они перемешались. Казалось, что он очутился в периферии радужки тигровых глаз с маленькими крапинками и бесподобными разводами.

Чувство невесомости дарило крылья. Каил медленно, плавно летел, будто дрейфовал по волнам спокойного океана. Не было страха, словно всё происходило так, как и должно. Подобного умиротворения он никогда не ощущал, и хотел в нём до конца раствориться.

Миронов не дышал, но и не задыхался: функции организма поставили на паузу. Он не слышал стука сердца.

Повернувшись налево, он увидел гигантский шар синего цвета с белоснежными разводами на поверхности. Кое-где встречались зелёные участки с неровными краями, цвет которых варьировался от тёмно-коричневого к пепельно-жёлтому. Шар Каилу напоминал ёлочную игрушку, потрёпанную временем и побывавшую в грязи. Он не мог налюбоваться впечатляющим зрелищем, и чувствовал себя ничтожным по сравнению с гигантским объектом.

С правой стороны находились необычные сооружения, количество которых превышало тысячу. Они походили на железных птиц и левитировали вместе с Мироновым в невесомости. У них было округлое туловище с вытянутой, острой, словно копьё, носовой частью, а по всей площади располагались крохотные иллюминаторы и несколько шлюзов. Корма объектов состояла из четырёх кубических блоков, прочно скреплённых вместе. По бокам сооружений произрастали по два длинных крыла прямоугольной формы, которые были полностью собраны из мелкой зеркальной плитки, и отражали свет. Размер «птиц» был намного меньше шара – примерно с пятиэтажное здание.

Каил ощущал, что его влечёт к объектам. Он слышал их зов.

Только он хотел направиться к «птицам», как вдруг окружающее пространство ушло во мрак. Миронов начал падать, и на этот раз был один, без механика. Робот исчез во время первого полёта, и до сих пор не появился.

Нахлынула буря негативных эмоций, с которыми он не мог справиться. Сначала окутывал неистовый холод, потом отчаяние запустило чёрные щупальца в душу. Он чувствовал себя загнанным в угол и хотел убежать от всего мира, но не мог.