Страница 68 из 73
***
Было восьмое апреля по Ширскому счету, а из страны мрака Сэм и Сая вернулись двадцать пятого марта, в тот же день, когда пал Саурон. Они находились в летнем дворце Короля в Итилиене, одном из немногих зданий, уцелевших в этом прекрасном краю. Здесь уже вовсю буйствовала весна, одевались в новые наряды деревья, на ветвях загорались яркими огнями пышные цветы.
В просторных садах вокруг дворца журчали многочисленные ручьи, подбрасывали к голубому небу блестящие струи изящные фонтаны, сверкали под лучами яркого солнца безмятежные зеркала прудов.
Цвели розовыми искрами яблони и вишни, роняя по ветру румяные и белые лепестки; горделиво возвышались алые и палевые шляпки кудрявых розочек, распуская нежный аромат; лиловые букеты пионов собирались в пышные помпоны клумб; голубоватые купола колокольчиков, казалось, тихонько позвякивали в высокой густой траве; виднелись разноцветные бабочки виолы и лазоревые волны лобелии; золотые солнышки подсолнухов и сиреневые шарики астр выглядывали со всех сторон. Цветущие коврики обриеты украшали стенки беседок, было полно алых, желтых, белых и пурпурных стрелок львиного зева, возле водоемов виднелись медного оттенка перисто-сложные листья астильбы, а мелкие цветки соединялись в эффектные ажурные метельчатые соцветия; изысканные цветоносы бродеи венчались соцветиями звездчатых и трубчатых цветков. Вверх смотрели колокольчатые цветочки валенбергии, и то тут, то там мелькали анютины глазки и фиалки, и красовались любопытные первоцветы, скромные ландыши, великолепные нарциссы, нежные незабудки, таинственные папоротники, жизнестойкие лилейники, воздушные космеи и пламенные флоксы.
Здесь они провели немало времени. Мерри и Пиппин наперебой поведали Сае о том, что было с ними на Амон Хене, о бегстве с орками и от них, о таинственных всадниках в ночи, о могучем Древобороде, о своей дружбе с ним и о походе на Изенгард.
- Мы спустились в долину, - рассказывал Мерри, - и тут я почувствовал, что за нами лес идет. Я уж подумал было, что вижу сон, но ведь и Пиппину снилось то же самое. Мы оба испугались - ведь непонятно же! А это были хуорны. Так онты зовут их. Древобород о них не очень-то распространялся, но, как я понял, это онты, которые уже почти одеревенели. Знаешь, бывают такие могучие деревья на опушке, как часовые… А в чащобах их, должно быть, целые сотни.
В них скрыта великая сила, и они умеют облекаться в сумрак, поэтому трудно увидеть, как они ходят. А если их разозлить, то ходят они быстро. Ты стоишь себе, глядишь в небо или там слушаешь птичек и вдруг оказываешься в середине дремучего леса. Они еще могут говорить с онтами, но уже здорово одичали и поэтому очень опасны. Не будь рядом настоящих онтов, я не рискнул бы встретиться с ними.
Так вот, мы спустились в Колдовскую Долину, все - онты и хуорны. Луна из-за облаков не показывалась, в темноте только и слышен был шум да скрип, как при сильном ветре в чаще. Вскоре после полуночи вековой лес вырос у северных стен Изенгарда. Удивительно, но орков было не видать. Только высоко в башне светилось окно.
Древобород и еще несколько онтов двинулись на разведку к воротам. Мы сидели у Древоборода на плечах и чувствовали, как он дрожит от возбуждения. Но даже взволнованные онты терпеливы и осторожны. Они могут замирать, как каменные статуи.
И вдруг - переполох! Затрубили трубы, со стен начали трубить в ответ. Мы уж решили, что нас обнаружили и начинается битва. Ничуть не бывало! Просто армия Сарумана двинулась на Рохан. Изенгард опустел. Мимо шли и шли просто орки, орки верхом на волках, люди с факелами, все больше высокие, темноволосые, и косоглазые смуглые люди с орочьими мордами. Их было тысяч десять. Целый час они шли через ворота. Одни направились к Бродам, другие - на восток, через мост. Шумели они ужасно. Точно не знаю, но, по-моему, хуорны все же пошли вслед за орками. Поутру я видел непроницаемый сумрак внизу, в долине.
Арагорн подтвердил его слова, упомянув о древнем лесе, выросшем под утро возле стен Хельмовой Пади.
- Войска ушли, и вот тогда настал наш черед. Фангорн опустил нас на землю, начал стучать в ворота и звать Сарумана. Ему ответили залпом стрел. Но стрелы для онта - это комары для нас. Они не вредят, а только раздражают. Фангорн рассердился и начал «поторапливаться», как он говорит. Он протрубил и подозвал нескольких онтов. Разгневанный онт - это, я тебе скажу, Сая, что-то ужасное! Я никогда не видел ничего подобного. Руками и ногами он впивается в скалу и раздирает ее, как краюху хлеба, в несколько минут проделывая то, для чего корням нужны сотни лет. Они мигом превратили ворота в груду мусора и принялись за стены. Другие начали ломать укрепления орков, их машины и деревянные башни, а потом разрушили плотину, и теперь вокруг твердыни Сарумана стоит большое спокойное озеро, – закончил рассказ Пиппин.
- Онты… Не думала, что они еще существуют. Когда-то я видела нескольких, но это было очень давно. А как насчет битвы при Хорнбурге? – поинтересовалась Сая у Гимли и Леголаса. – Арагорн сказал мне, что вы двое вели счет. Ну и чем дело кончилось?
- Поровну, – ответил эльф. – Сорок три и сорок три.
- Не выдумывай, – перебил его гном. – У меня было сорок три, а вот у тебя сорок два.
- Сорок два плюс один, на котором ты сидел, – не сдавался Леголас.
- Он уже был дохлым, – возразил Гимли.
- Но он же дергался.
- Он дергался, потому что в нем был мой топор! Это у него чисто нервное!
Сая, Мерри, Пиппин и Следопыт хохотали, слушая эту перепалку.
- Ну, вы даете, – зааплодировала девушка. – А дальше что было?
- Моя очередь, – к собравшимся в беседке подсел Гэндальф. – После Хельмовой Пади мы навестили Сарумана, а потом я и Пиппин отправились в Минас Тирит.
- И мы видели там Фарамира, – вставил Тук.
- Правда? И с ним все в порядке? – обрадовалась Сая. – Какая потрясающая новость! А что все же случилось с Королем-призраком? – вдруг спохватилась она. – Как он был убит?
- Его одолели твой друг Мерри и Эовин из Рохана, – объяснил Гэндальф. – Так они исполнили…
- …древнее пророчество Глорфиндейла: “Ему не суждено пасть от руки смертного мужа”, – закончила за мага Сая. – Все верно. Ну, все хорошо, что хорошо кончается.
***
И она была права. Они пробыли в Итилиене почти месяц. Каждое новое утро было еще теплее и светлее предыдущего. Сая больше не носила боевой одежды: Арагорн предоставил в ее распоряжение огромный гардероб летних платьев, но чаще всего девушка одевала серебристое платье без рукавов, струившееся легкими волнами до самых ног.
Большую часть времени она проводила вместе с Леголасом. Гэндальф, глядя на них, не мог нарадоваться: с каждым днем Сая выглядела все лучше, с ее лица исчезли все страхи и боли, не было больше нужды сражаться, и, слыша ее звонкий смех, маг довольно улыбался.
У Саи, правда, остались кое-какие вопросы и однажды, застав мага в одиночестве, она не преминула задать их ему.
- Гэндальф, скажи, почему так получилось?
- Что именно?
- Как вышло, что погиб только Саурон? Я думала, его кровь убьет меня. Мы ведь с ним противоположны, наша кровь друг для друга смертельный яд, так почему же я выжила, а он нет?
- Галадриэль открыла тебе, кто ты? – спросил Гэндальф.
- Да, она все рассказала мне в Лориене.
- Она упомянула, что тебя и Саурона именуют Перворожденными Чистокровками?
- Да.
- Видишь ли, вас недаром так называют. Ваша кровь очень чистая, буквально кристальная, и это напрямую зависит от ваших действий, поступков, желаний и мыслей. Саурон наломал немало дров, причинил столько боли, горя и несчастий всем вокруг, что даже реши он искупить все свои грехи, на это ушла бы целая вечность. Его кровь стала грязной, помутнела от тьмы, которая охватила его, а вот твоя с каждым часом становилась все чище. Все твои страдания и печаль, скорбь по погибшим друзьям и страстное бескорыстное желание помочь окружающим тебя существам делали тебя сильнее, поднимали над мраком, распростертым внизу, и наполняли твою кровь еще большей чистотой, делая ее похожей на сверкающий алмаз в лучах полуденного солнца. Ты знаешь, почему все чудовища, порожденные тьмой или хранившие ее в своих сердцах, гибли от твоей крови: они просто не могли вынести света, который она в себе несла. Стоило хоть одной капле попасть им в рану, как из их тел начинала уходить мгла, но те, кто всю жизнь жил лишь ею, не могли существовать без нее, а потому умирали. Чистая кровь вымывала из них весь мрак и непременно очищала грязную, так что против тебя у Саурона не было никаких шансов.