Ватник

Остальные доклады – от начальников областного ЖКХ, атамана Бутова, транспортников и пожарных, торговли и снабжения – выявляли примерно одно и то же: область, а ныне Республика, ни к какой войне толком не готова. Везде дыры, куда ни глянь. Элементарного запаса продовольствия без внешних поставок на считанные недели.

Одни казаки выглядели браво и готовы в бой хоть сейчас.

– Что с тактикой, товарищ генерал-майор? – спросил Бунчук.

– По плану, Опанас Сергеевич. Город укрепляем как можем, на въездах усиленные блокпосты, сейчас бетонные плиты возят. Дороги минируем. В области сложнее: ни людей нет, ни техники. Будем делать опорные пункты в райцентрах, а между ними летучие отряды. Дороги попробуем контролировать. Такая вот тактика, на безрыбье-то. Против бронетехники не поможет, танки сюда прорвутся довольно быстро. А в Кавино попробуем остановить, в пригородах. Но в целом не особо всё хорошо. Кстати, а как там Витренко? – уточнил у Бунчука Звягин.

Витренко, один из местных бизнесменов, активно торговал до всех событий с Россией, говорят, вхож был во многие московские кабинеты. Он и сейчас там, пытается наладить сотрудничество.

– Да что… Поехал на пару с Эйхелем, сидят в приёмных администрации президента. Пока ни с кем существенным не разговаривали. Не воспринимают нас там всерьёз. Никак. И международная обстановка… Хоть телевизор не включай.

– С Донбассом так же было! – вмешался атаман. Он был красочный, весь в медалях, с густой окладистой бородой и папиросой в зубах. – По одной всё схеме. Воевать начнём, помогут.

Дай-то Бог…

Российская Федерация на весь гвалт в свой адрес ответила только к вечеру, закрыв до окончания пока что и не начатых переговоров Песмарицы и Кавинской Республики воздушное сообщение над двумя мятежными областями. Это если официально – в секретной ноте одновременно в Хорив и Вашингтон было сообщено, что будут сбиваться любые летательные аппараты, если ПВО РФ сочтёт их военной техникой. После несомненных успехов в Сирии предупреждение было более чем действенным: по крайней мере, небо над Республикой осталось чистым.

Дмитрий второй день в Кавино отсутствовал.

Погрузили их на автобусы, с которых даже не сняли номера маршрутов и привычные, до боли знакомые «Вокзал-Аэропорт «Древляны»», «2-ая горбольница-Замостье» и «Центральный парк-НПЗ» таблички. И повезли.

Командир роты, один из офицеров Звягина с запоминающейся фамилией Самораки, маршрут особо не скрывал, но и официально до бойцов не доводил. Такая вот околоправда. Но все ж местные, здесь и гадать нечего: везут их в Валуево, городок в семь тысяч жителей на границе Кавинской и Транайской областей. По пути останавливались надолго в деревнях, а то и в чистом поле. Подбирали вооружённых охотничьими ружьями мужиков, с рюкзаками, баулами, даже магазинными пакетами в руках.

Появился самогон. Не в открытую, но всем желающим в автобусах наливали без вопросов. Самораки сбился с ног, проверяя, ругаясь, отбирая, но без особого толка.

– Вы не ополчение, вы – махновщина какая-то! – очередной раз вваливаясь в автобус, заорал он. – Только бы бухать! Не на рыбалку едем, мужики…

Последнюю фразу он сказал уже другим голосом, тихим и торжественным. Проняло, но пить меньше не стали. Самораки ехал не в автобусе, а в одном из сопровождавших колонну автомобилей, всех контролировать не мог.

Назначенные им взводные тоже особо не препятствовали.

В автобусе, из включенного радио, и узнали о взрыве и расстреле поезда. Мобильный интернет в телефонах сдох как-то разом, но голосовая связь иногда работала. Звонили своим, кто-то громко, не стесняясь плакал на задних сидениях, узнав о гибели родных. Обстановка складывалась тревожная: ещё и врага в лицо не видели, а уже потери, уже подавленность.

Возле Валуево встретили несколько машин песмарийской дорожной службы. Те чувствовали себя как дома, даже грозили чем-то ополченцам. Но, получив по почкам – достаточно по-доброму, ведь не убили же, – и лишившись оружия, присмирели на раз. Но ругались, называя убийцами детей, некоторым пришлось вломить повторно.

– Позывные все придумали? – заглянул в автобус Самораки. – Взводный, ты сам пьяный, что ли?! Вашу ж мать…

– Никак нет, товарищ капитан! – вскочил взводный, вчерашний автомеханик Доренко – Дмитрий у него свой предыдущий «жигулёнок» не раз обслуживал. Вскочил и треснулся головой о верхний поручень: автобус же городской, а в Доренко роста два метра с гаком.

Бойцы заржали. Но лучше так, чем в унынии.

– Никак нет, трезвый, – уже потише, потирая здоровенной лапищей шишку на макушке, повторил Доренко. – Меня вот Медведем окрестили, пусть так и будет.

– В Валуево будет штаб отряда, опорники на трассе «Кавино-Транай», триста второй километр, дорога на юго-запад, и в деревне Суетки. В каждом по взводу, третий сделаем летучим отрядом. Твоя точка – трасса. Но и вам всем на месте не сидеть. Окопаться. Изучить обстановку. Разведчиков назначил?

– Так точно! Разин и Акопян. Ну, в смысле Ватник и Седой, если позывными.

Так Дмитрий и стал Ватником. Если у Акопяна прозвище было на поверхности, совсем молодой паренёк и правда был с белой прядью в кудрявых смоляных волосах, то почему Ватник… Да по дороге со взводным разговорились, благо знакомы уже несколько лет.

– Мить, а ты вот зачем в ополчение пошёл?

Разин подумал. Как ни скажи, всё ненужный пафос. А спрашивает не просто так, прощупывает Доренко настроения, не дурак: надо ж знать, кто завтра твою спину будет прикрывать.

– А ты?

Взводный засмеялся:

– Еврей, что ли? Вопросом на вопрос… Дед у меня здесь воевал с немцами, он считай, меня и воспитывал, пока не помер. Батя-то когда пил, когда сидел. Нечто я хуже деда?

– А я жить хочу без дурацких указаний, на каком языке мне разговаривать. У себя на Родине и по-своему. И дочка чтобы русской выросла, а не песмарийкой какой. У них свои дети, пусть растят, как хотят. А я вот так.

– Сколько дочке-то?

– Шесть. Слава Богу, в эвакуацию не отправил… Жена настояла остаться.

Взводный помолчал, а потом спросил:

– А чего в Россию тогда не переехал? Вроде, умный, заработать и там можно.

– Коль, заработать где угодно можно. Но жить лучше на Родине, а она у меня здесь. А Россия… Я верю, что мы в ней и так окажемся, не уезжая. Она всегда здесь была и потом будет. Как-то так.

– Да ты ватник прямо! Настоящий, упёртый, – засмеялся взводный.

С того разговора и прилипло прозвище.

Впереди колонны танков, размеренно хрустящих старым асфальтом трассы, двигалось несколько автомобилей. На передовом, словно на параде, на длинной антенне был привязан песмарийский флаг, контрастируя с ослепительным голубым небом своим чёрно-белым колером и угловатой державной загогулиной. В открытом люке виднелся офицер, высунулся, придерживая фуражку, пыль глотал, глядя с усмешкой на выстроенную их взводом за несколько дней конструкцию посреди дороги. Там и бревна с соседней лесопилки – хозяин проводил их печальным взглядом, когда увозили, но с автоматчиками спорить не рискнул, – и выломанные из бетонного забора заброшенного заводика плиты, и кирпич кучами, колотый, но всё равно пригодный для баррикады. Всё это наскоро перетянуто рядами колючей проволоки с валуевского склада.

Такой вот муравейник, если честно сказать.

Над всем этим сооружением, с оставленным для легковушек проездом в один ряд, развевалось знамя Республики – белый, синий, красный с чёрным перекрестьем серпа и молота. Хотели золотыми изображать, да где краски напастись. Флаги купили в России и привезли на своих машинах. Пока хватало, а там и своих нашить не долго.

– Оружие сдать! Построиться в колонну по двое. Приготовить документы для проверки! – гаркнул в мегафон офицер из машины. – Непричастные к военным преступлениям будут отпущены по домам, остальных ждёт справедливый суд.

По-русски излагал, собака, но всё это напоминало Ватнику фильмы про Великую Отечественную: млеко, яйки, партизанен капут. Краски яркие, колючий от песка горячий ветер, запахи железа и отработанных выхлопных газов. До первого выстрела – да, как в кино.