Ватник

Съёмки «варварского преступления русских» показали абсолютно все телеканалы мира, включая совсем уж неведомые кабельные сети Южного Судана и тому подобных не очень глобальных держав. Ролик на YouTube, со стыдливо запиканными показами десятков растерзанных трупов на земле, просмотрели три миллиарда раз за сутки.

Бунчук хотел застрелиться, но спасла случайность: Звягин не смог дозвониться. Подошел к запертой двери и, услышав за ней движение, выбил хлипкий офисный пластик ногами.

– Если ты умрёшь – ты сдался. Если все мы умрём – мы все сдались, Опанас! – выворачивая слабую руку с пистолетом, твердил генерал. – Погибать надо за дело, в бою с этой нечистью, а не от вины за чужое зверство. Собирай совет.

Совет Безопасности ООН попытался исключить Россию, но против оказался Китай. Санкции, наложенные после начала многолетнего распада Украины, умножились на десять, мир подошёл к пропасти мировой войны и заглянул вниз.

Там, за обрывом, пылал поезд «Кавино-Ростов», а из пламени кто-то кричал звонким голосом сумасшедшего:

– Ад! Ад! Проклятие и скверна…

А в кабинете исполняющего обязанности президента Песмарицы шёл банкет. Только для своих, журналисты и референты здесь были ни к чему. Скосив глаза на новенький орден Независимости I-й степени, мертвецки пьяный Кобулия покачивался с полным бокалом коньяка в руке и тянул на одной ноте никому здесь не понятную грузинскую песню. Никто не спрашивал перевода. Никто вообще ничего не спрашивал.

Всем и всё было ясно. От и до.

6. Позывной

Кавинская Республика,

конец мая 2019 г.

Покушение на Бунчука сорвалось по чистой случайности.

Из коттеджа в Тюневке, где он с семьей жил последние годы, Опанас Сергеевич переехал в квартиру жены – в двух шагах от бывшей областной управы, превращенной в народный совет Республики. Так было проще, остальные члены совета тоже предпочли жить неподалёку.

Когда он выходил из дома, во дворе уже собрались местные жители. Стояла тишина, что по справедливости именуют гробовой – заплаканные лица потерявших детей и внуков женщин и застывшие в каменной судороге мужики.

– Простите меня, люди… – тихо сказал Бунчук, остановившись. – Не я виноват, кто же знал, что хоривские такое зверьё.

Откуда-то из глубины молчаливых людей, расталкивая их руками, выскочила совсем молоденькая девушка, почти девчонка:

– У меня мать там!.. Была. И два младших брата…

Бунчук неловко шагнул к ней, наклонился, чтобы обнять. И не было в этом ни позёрства официального лица, ни чего-то надуманного: обнять и прижать к себе, забрать хотя бы крошечную частицу боли, хоть и невозможно это, никак невозможно.

– Дочка, – почти шёпотом сказал он. – Мы отомстим…

В этот момент и раздался выстрел. Бунчука и спасло то, что он наклонился: пуля попала не в лоб, как явно планировал снайпер, а скользнула по лысому затылку, прочертив алую борозду, и попала в стоявшую чуть дальше старушку. И вот уже её – наповал, обмякла убитая, осела, не успев охнуть.

Охраны у главы совета не было – водитель, поджидавший неподалёку в машине, и всё. Он и отвёз раненого шефа в больницу, хотя Бунчук по дороге матерился, пачкая кожу салона наспех замотанной головой, грозя уволить. Требовал сперва помочь той бабульке. А как там поможешь? Воскрешать людей один Сын Божий умел, да и то – когда это было.

Расследование началось почти через час, когда от снайпера осталась только давно брошенная лёжка на чердаке соседнего дома, пара пустых пластиковых бутылок из-под воды и пустые, выпотрошенные блистеры каких-то лекарств. То ли больной, то ли наркоман, иди разбери без экспертизы.

Не спавший двое суток Казимир Алексеев – начальник отдела контрразведки базы, как-то само собой ставший главным помощником Звягина по безопасности во всём этом водовороте, ругался шёпотом. Голос он сорвал ещё вчера, командуя, успокаивая, собирая и направляя людей. На месте погибшего поезда работали все свободные следователи и эксперты Республики. Со стороны Восточного соседа подъехали тоже люди, привезли технику, поделились спутниковыми снимками и перехваченным видео с беспилотников.

Особого толка в следствии по уничтожению поезда не было: мировое мнение уже заклеймило и пригвоздило русских, по касательной назвав Кавино очагом мятежа и гнездом преступности. Всё, как и следовало ожидать.

– Ловите снайпера, – уже здесь, в городе, хрипел Алексеев. – Раз винтовку не бросил, раз дурак – должны его найти. Не бывает невидимок. Ищите!

Двое его помощников, судмедэксперт и кинолог метались по чердаку, по окрестным домам, опрашивали всех, кто стоял внизу в момент выстрела. А ничего. Пустота. Казалось и правда, невидимка.

– Ну хоть гильзу нашли? Найдём – будем знать модель винтовки. По ней пустим расследование, вдруг, какая экзотика.

Тоже никаких следов.

В это время на совещании народного совета генерал Звягин рвал и метал:

– Я же говорил! Я требовал! Я давал каждому члену нарсовета бойцов для охраны. Думаете, я из пижонства хожу с тремя телохранителями?! Мы уже воюем, уже… Вчерашняя катастрофа это доказала.

– Мы у себя дома, – хмуро откликнулся Бунчук. Тряпки на голове не было, теперь она вполне профессионально была перевязана бинтом. Рентген показал, что череп цел, так что – царапина. Не больше. – От кого нас охранять, от кавинцев? Да и сильно они помогут вот как утром, от снайпера?

– Опанас Сергеич… – устало выдохнул генерал и сел на место. – От врагов это защита. Внешних и – увы – внутренних. С такой логикой и армия ни к чему. К тому же – без информации изнутри Кавино нападения на поезд не было бы. И в тебя бы не стреляли. Дайте кто-нибудь сигарету. Пятнадцать лет не курил, но с вами тут…

Ищенко протянул пачку. Глава медицинского обеспечения – она и в управе была начальником департамента, хотя все остальные оттуда разбежались, чтобы не сотрудничать с народным советом, – Зоя Алексеевна гневно посмотрел на прикуривающего военного, но промолчала. На самом деле, до охраны ли здоровья в такой обстановке.

– С сегодняшнего дня каждый член нарсовета везде появляется только с охраной, – не поднимая взгляда, согласился Бунчук. – Неправ я был. Не себя жалко, дела нашего.

Врач встала и пошире открыла окно. Пусть дымят, что уж там.

За пеленой густых листьев город заметно притих. Гораздо меньше машин – многие побросали всё и уехали: кто в песмарийские города, кто в Россию. Главное, подальше отсюда. Почти нет автобусов. Но с этим как раз понятно, ополчение, собранное в основном в самом Кавино, перемешанное с бойцами базы, начало разъезжаться по области, прикрывать границы с уже наступающим – информация точная – противником. Некоторые отряды взяли под охрану и участок бывшей государственной границы Песмарицы и России.

На автобусах и передвигались, а куда деваться? Военных грузовиков на базе и по штатному расписанию раз-два и обчёлся, а по факту и на ходу – считанные единицы. Отдавать их для перевозки нерационально, донбасский опыт говорит об использовании их под установку самодельных ракетных систем. Имеющаяся пятёрка «градов» и всего один «ураган» – вообще не разговор, у песмарийцев их десятки.

– Давайте к делу уже, – велел Бунчук. – Что с подготовкой города и области к войне?

– Горбольницы готовы, насколько это возможно. Лекарств маловато, но подвозят из аптек и со складов, нармилиция работает. Часть врачей отмобилизовано, они сопровождают отряды ополчения.

– Экономически мы в частичной блокаде, – встрял Ищенко. – Бензин и остальные ГСМ на нашем НПЗ делают, но не дай Бог его повредят. С электричеством уже перебои, песмарийские ветки отключаются. Подключиться к Восточной энергосистеме возможно, но это время, время… А без электропитания встаёт водопровод, сами знаете.

– Армия в процессе подготовки, – доложил Звягин. Курил он жадно, словно стараясь надышаться каждой затяжкой. Затушил в пепельнице и продолжил: – Песмарийские вооружённые силы, к которым я имел несчастье относиться, вообще не готовы к военным действиям. Кое-что у противника есть, но советских времён. Несмотря на всю надёжность разработок, тридцать лет есть тридцать лет. Авиация меня тревожит, у нас её нет. Два вертолёта у пожарных, пяток игрушек по аэроклубам типа одноместных «Робинсонов», один на базе. И только последний – военный. Людей достаточно, ополчение бодро набираем, но что за люди – сами понимаете. Необстрелянные, не сыгранные вместе, если по-спортивному сказать.