Страница 4 из 8
Типологию и характеристику различных видов фейков, которые встречаются сегодня в журналистской практике и деятельности СМИ, мы рассмотрим в следующих главах нашего учебного пособия.
Возвращаясь к вопросу о причинах возникновения изучаемого и описываемого в данном тексте явления, можно утверждать, что появление в современном медиапространстве журналистики фейков было вызвано как объективными, так и субъективными причинами, прежде всего потребностями медиаиндустрии в использовании новых форматов и видов презентации информации в СМИ. Показательна в этом смысле история с крупнейшей в США испаноязычной телекомпанией Univision. Ее руководство приобрело 40 % сатирического сайта The Onion, который специализируется на публикации фейковых новостей. Сумма сделки составила около 100 млн USD, как сообщают интернет-источники со ссылкой на солидное издание – британскую газету The Financial Times. Очевидна в данном случае попытка конвергенции субъекта телебизнеса с коммуникационными возможностями Сети, которая и является основным источником поставки фейковой информации в сферу традиционных СМИ[5].
Отметим, что появление фейков в СМИ – характерная черта мировой журналистики, которая возникла в медиасфере исключительно тогда, когда вся система функционирования информации подверглась серьезнейшей технологической деформации, которая привела к серьезным социально-психологическим последствиям для аудитории. Заключаются они в том, что скорость и визуальная наглядность картинки становятся более важными источниками новостных впечатлений, нежели простое вербальное или текстовое сообщение. Более того, в комбинациях «звук + картинка», «текст + картинка» именно визуальная составляющая является доминантной. Для нас подобная ситуация является следствием воцарения в мировом информационном пространстве такого явления, как шоу-цивилизация.
Наглядный пример таких противоречий – события 11 сентября 2001 г. и их последующая интерпретация в медийном сообществе. Весь мир вроде бы видел террористический акт и крушение двух башен Всемирного торгового центра в прямом эфире, в режиме онлайн. Эти кадры стали визуальным символом мирового зла под названием «терроризм», а также неким эмоциональным оправданием для последующих решительных действий США и их союзников в Афганистане. И какие бы логические построения и доказательства ни приводились впоследствии теми, кто сомневается в общепринятой версии тех трагических событий, главным возражением и контраргументом являются те самые кадры прямого эфира с горящими и рушащимися башнями торгового центра[6].
Актуальность сообщения в условиях шоу-цивилизации имитируется не только за счет непроверенных и невыверенных сведений, имен, фактов, но и за счет фактора наглядности. Здесь аудитория оказывается во власти визуальных впечатлений, организуемых соответствующим способом с использованием неаутентичных, постановочных кадров, а то и просто-напросто подобранных по принципу визуального соответствия фрагментов частных записей, записей с камер наружного наблюдения, видеорегистраторов или вовсе из видеархивов. Совокупность подобных условий и обстоятельств, в которых трудятся сегодня журналисты, и порождает такое явление, которое мы определяем как журналистику фейков, или фейковую журналистику.
Показательно, что одной из первых жертв в информационной жизни стала историческая журналистика, или та медиадеятельность, которая связана с рассказами о прошлом. Вопрос адекватности реальности и достоверности сведений, фактов, видеоиллюстраций в современных журналистских материалах на историческую тему нынче является актуальным и важным в контексте тех интерпретационных процессов прошлого, которые все чаще появляются в медийной и общественной повестке дня. Своеобразной отправной точкой здесь стала юбилейная дата – 100-летие начала Первой мировой войны. Она породила каскад документальных телесериалов на заданную тему.
Их отличительной чертой явилось активное использование кинохроники. Анализ использованных видеоматериалов позволил сделать вывод о несоответствии демонстрируемого визуального ряда закадровому тексту, в котором излагается событийная канва военных действий, а также об использовании анахронического подхода к отбору иллюстрирующих фрагментов, то есть авторы документальных телесериалов использовали в монтаже хроники фрагменты, относящиеся совершенно к другим историческим периодам ХХ в. Фактически можно утверждать, что мы имеем дело с процессом фейкизации документального телевизионного кинематографа, когда на словах излагаются факты, имена, событийная последовательность хода войны, а в кадре телезрителям предъявляется совсем иная картинка.
Строго говоря, для массовой аудитории, наверное, подобная дотошность критического отношения исследователей к проблеме адекватности и достоверности может показаться чрезмерной. Однако для журналистской профессии подобные допущения вольного обращения с исходным видеоиллюстративным материалом так или иначе приводят к снижению критериев фактологической правды, что неминуемо продуцирует снижение требовательности при подготовке не только материалов на историческую тематику, но и тех материалов, которые связаны с современностью. Процесс фейкизации новостной журналистики стал реальностью медийного пространства. Чаще всего он выражается в принципе подбора исторической кинохроники для создания журналистского материала, программы, проекта на тему определенных событий прошлого. Выражается он в выборе похожего по внутрикадровому содержанию видеоиллюстративного материала (желательно с датировкой примерно того же периода, что и главный сюжет). И тогда уже не важно, что на пленке Председатель Реввоенсовета товарищ Л.Д. Троцкий принимает парад войск Всеобуча, а за кадром диктор читает текст о том, что войсками, которые штурмовали мятежный Кронштадт в марте 1921 г., командовал Михаил Тухачевский.
Проблемное поле журналистики на ниве истории в ближайшей перспективе расширяется. И этому в немалой степени способствовал 100-летний юбилей двух российских революций 1917 г. Первой фейковой ласточкой здесь стал документальный телефильм «Кронштадт. 1921», в котором представлена спорная и недостоверная версия трагический событий, приведших к смене политического курса в советской России: от военного коммунизма к новой экономической политике. Однако вместо объективного изложения фактов этой исторической драмы аудитория получила зрелище, основанное практически на одном источнике – мемуарах одного из участников тех трагических событий. Можно с сожалением констатировать, что и далее зрители увидели аналогичные эфирные продукты подобной фейковой журналистики на тему истории.
В подобном контексте противоречий между наглядностью иллюстраций и правдивостью вербализованной информации крайне важна позиция профессионалов, то есть самих журналистов. Однако жажда инфомрационного первенства и необходимость взращивания в массовом сознании приводит на практике к тому, что деятели СМИ стремятся к распространению не только ошибочной (по недосмотру), но и заведомо ложной информации. Как это было в столице Франции в ноябре 2015 года. Случившаяся тогда серия терактов спровоцировала в медиапространстве появление фейковвых новостей.
Например, сообщение о том, что подсветка Эйфелевой башни была отключена в знак траура по погибшим во французской столице 13 ноября 2015 г. На самом деле подсветка была просто отключена в соответствии с ранее утвержденным графиком. Показательно, что до сих пор не установлено и точное число погибших. Отсутствие полноценных видеосвидетельств произошедшей трагедии также создает возможность для ее фейковой интерпретации.
Бороться с подобными тенденциями необходимо хотя бы в целях профессионального самосохранения и из-за опасения потери репутации журналистской деятельности как социально значимого деяния. Но методы сопротивления фейкам, варианты их разоблачения и опровержения – это тема последующих научных размышлений. В том, как легко и свободно можно формировать фейковое информационное пространство, весь мир убедился, когда два отечественных пранкера в буквальном смысле слова «развели» адвоката Надежды Савченко на то, чтобы последние потребовали от своей подзащитной прекратить голодовку и согласиться на возможный обмен с Украиной. Этот случай в марте 2016 г. – еще одно наглядное доказательство того обстоятельства, что в современной медиакультуре имитация вызывает куда большее правдоподобие и одобрение аудитории, чем объективная и проверенная информация, сообщаемая обществу честными и квалифицированными журналистами.
5
Характерна и траектория развития ресурса The Onion. Он появился в 1988 г. в качестве печатной газеты. И только в 2013 г. было прекращено ее издание. Владельцы целиком переключились на развитие своего сайта. Аудитория проекта составляет около 10,6 млн пользователей. Подобная схема сегодня характерна в целом для всей мировой медиасистемы, что и описано в книге Кена Доктора «Ньюсономика. Двенадцать трендов, которые изменят новости». Нас в подобном прогностическом подходе интересует тот факт, что исследователь новых принципов создания новостного контента практически игнорирует вопрос о его достоверности, фактически допуская возможность появления фейков в медиапространстве. Принципы оперативности и наглядности для такого псевдопрофессионального подхода оказываются важнее, нежели правдивость и объективность информации.
6
См. подробнее об этом: Ильченко С.Н. Шоу-цивилизация: конец реальности?: монография. – CПб.: ИВЭСЭП, 2014. – 198 c.