Страница 69 из 76
Оказывается, миразу был адептом запрещённого и многими забытого культа Тёмного Навия и практиковал магию крови, которая не даётся магам бесследно. Вот он и поехал кукушечкой в жестокий садизм и всякие гнусные извращения. Давно и основательно. Но при этом гад был ещё и очень, слишком даже, умным и умудрялся тщательно скрывать свои магические изыскания, садистские наклонности и сексуальные пристрастия от окружающих, дослужившись до самых высот с чистой репутацией. Скорее всего в Босварии то, что происходит с женщинами за закрытыми дверями дома чаще всего никого не волнует. Миразу, конечно, многие боялись, считали ещё тем отморозком, но правды о нём никто не подозревал. Наложниц его никто никогда не видел и они свято хранили тайну своего хозяина, пока он был жив, связанные клятвами, страхом, а некоторые ещё и больной привязанностью к своему истязателю, считая его чуть ли не богом.
Люди Корима уже допросили женщин и слуг миразу, и принц теперь, играя желваками от бессильной ярости, доложил отцу, старательно подбирая слова, что Сольхиаль действительно подвергалась насилию и издевательствам, особенно в последние пару лет. И да он её не убивал лично. Сестру Мирэн убила его наложница от больной безумной ревности. Просто сбросила с балкона. Просто оборвала несчастной жизнь, оставив сиротой маленькую ни в чём не повинную девочку. Свою наложницу миразу в наказание запорол насмерть. И тут же посватался к Мирэн.
От услышанного буквально мутит. И не только меня. Я чувствую, как сжимает мою ладонь сидящая рядом мама Тайрэна, бледная, как полотно. Слышу, как судорожно она вздыхает, когда заходит речь об одержимости миразу бедняжкой Мирэн и о моём побеге. М-да, картина получается жуткая, если вдуматься, и это ещё без детальных подробностей.
А вдумываться я не хочу. Не хочу больше бояться. Потом! Потом пожалею бедняжку Сольхиаль, которую отдали чудовищу! Потом помяну слезами несчастную Мирэн, с которой пожелали поступить точно так же, а вот Тайрэну, надо же, никто не предлагал. И дед, увидев свою "внучку", даже не подумал обнять и пожалеть. Обо всём этом я подумаю потом, когда никто не увидит моей злости и слёз. Иначе быть этим Босвари проклятым ещё раз, а за это меня Праматерь по головке не погладит. И тот же Корим этого явно не заслуживает.
Пытаясь отвлечься от услышанного, я пристально наблюдаю за Ардорашем. Он слушает Тайрэна и сына внимательно, не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, выглядит суровым и собранным, а я точно знаю, что ему очень плохо. Лицо монарха всё более сереет, на лбу выступает пот, и дыхание сбивается. Кажется, это замечает и моя свекровь. Она решительно поднимается и идёт к мужчинам, обходит королевский стол под удивлёнными взглядами и останавливается рядом с больным монархом. Величественная и прекрасная в платье цвета вишни с серебряным узором, изящной короне на высоком челе, гордой осанкой и уверенным взглядом. Босварийки так вряд ли умеют.
— Ваше величество, можно вашу руку? — просит спокойно, бросая выразительный взгляд на Корима.
Старик раздражённо щурится, а потом понимающе усмехается.
— Исцелить меня хочешь, сиятельная Анэллия? Думаешь, тебе это под силу?
— Возможно, что и не под силу. Но сделать так, чтобы вы сейчас не свалились с новым сердечным ударом, я могу. Так можно вашу руку, ваше величество?
Ого как. Её голос тих, тон предельно учтив, лицо бесстрастно, но я буквально кожей чувствую, что моя свекровь кипит от ярости, тут и эмпатом быть не надо. Ардораш сердито поджимает губы, буравит её недовольным взглядом, и мне уже начинает казаться, что откажет, но в конце концов протягивает ладонь королеве Сэйнара. Та с принимает её с каким-то царственным достоинством, и взгляд женщины сразу туманится, мне даже кажется, что вокруг неё действительно появляется самое настоящее сияние. И сила. Она разливается вокруг прозрачными морозными узорами. Очищая. Исцеляя.
— Можешь не растрачивать так щедро свой дар, Анэллия, — устало бормочет старик, откидываясь на спинку кресла. — Меня убивает не болезнь.
— Отец? О чём ты? — вскидывается Корим. — Ты знаешь, в чём причина твоего недуга?
— Знаю, — губы монарха кривятся в болезненной гримасе. — Яргард, ты уверен, что хочешь принять в семью дитя проклятого рода?
В комнате воцаряется гробовая тишина. Кажется, что каждый вздох, каждый шорох слышен. И заполошный стук моего сердца, когда я, ведомая даром, поднимаюсь на ноги. Тем оглушительней звучит внезапный грохот распахиваемой двери.
— Отец, я требую объяснений!!! — врывается в моё одурманенное новым витком видений сознание ледяной голос вновь прибывшего. — Мне доложили, что Корим нашёл мою дочь и привёл к тебе, скрыв это от меня.
Так вот ты какой, Гедаш Босвари.
Он резко застывает, когда начинает узнавать присутствующих. Карие глаза, полные ледяного бешенства, чернеют, сужаются и их взгляд останавливается на мне.
— Ты!!! — рычит он в ярости. Рот кривится в злом пренебрежительном оскале, и мужчина резко устремляется в мою сторону, явно намереваясь проучить непутёвое с его точки зрения чадо.
Я не знаю, что он собирался сделать, я даже не успеваю испугаться, потому что передо мной внезапно вырастает массивная фигура Тайрэна, заслоняя от слетевшего с катушек принца.
— Гедаш, остановись!!! — звучит резкий окрик короля. Вскакивает со своего места Яргард.
А отец Мирэн внезапно вскидывает руки в замысловатом жесте, и метает что-то сокрушительное в моего мужа. Тай принимает атаку на вспыхнувший металлическим бликом щит, уводит в сторону, а в следующий миг бьёт в ответ. А потом ещё раз, и ещё. Да с такой силой, что вскинутые Гедашем щиты на моих глазах разрывает на ошмётки, а самого принца Босварии отбрасывает на несколько метров, впечатав в стену с отчётливым хрустом. В немом ужасе я наблюдаю, как мужчина падает на колени, и вскидывает ненавидящий взгляд, щерится разбитыми губами. Поднимается на ноги, шатаясь. Но всё равно делает шаг в нашу сторону.
— Уйди с дороги, щенок! Она — моя дочь, ты не имеешь на неё никаких прав!
— Она — моя жена! И если ты к ней хотя бы приблизишься, я тебя с полным правом сотру в порошок, — обещает Тайрэн с пробирающей до дрожи сталью в голосе, продолжая нерушимой стеной стоять передо мной.
— Жена?! — выплёвывает с кровью Гедаш. Останавливается, поворачивается к Ардорашу. Смеется ядовито, качая головой. — Так вот к чему всё это было затеяно? Ты, отец, решил за моей спиной отдать её Сэйнару? Помогли девчонке сбежать, облив позором меня и мужчину, который просил её руки. А как же наши законы, ваше величество?
— Ты МНЕ напоминаешь про законы, сын? — в ярости поднимается на ноги король и на плечи словно гранитные плиты опускаются, а дыхание спирает от звенящей в воздухе силы. — ТЫ, отдавший собственную кровь на растерзание монстру? ТЫ, закрывший глаза на смерть Сольхиаль, и согласившийся продать этой мрази Рифату совсем ещё ребёнка Мирэнхаш, против её воли? Своего ребёнка!!! Запретивший ей просить помощи у меня, её деда? ТЫ будешь мне говорить о законах? Позволив травлю своей дочери янгардой, как преступницы, когда девочка просто пыталась спрятаться в Обители Праматери от произвола собственного отца?
Он говорит и каждым словом бьёт наотмашь. Давит силой так, что от страха выть хочется, и я утыкаюсь лбом Таю между лопаток, обхватывая его руками, чтобы сдержаться. Дышу глубоко, пытаясь совладать с собой.
— Тайрэн Сэйнар, я благословляю твой брак с моей внучкой Мирэнхаш. Береги её так, как отец не берёг, — грохочет голос короля Ардораша. — И приношу свои извинения за нападение моего сына на тебя и твою жену. Ты вправе требовать любой компенсации. По древнему закону.
— Я требую отречения, — роняет новую бомбу Тайрэн. Спокойно так. Весомо.
Хватаю ртом воздух. Он серьёзно? Отречения от трона из-за нападения на меня? Или это лишь предлог, чтобы под шумок убрать неугодного Сэйнару претендента на трон Босварии? Он ведь это отречение имел в виду. Осторожно выглядываю из-за спины мужа и внезапно встречаюсь взглядом с Ардорашем. Целую секунду он смотрит на меня, и я вижу в его усталых глазах и боль, и вину, и сожаление. Вижу усталость и горе. Отчаяние. Но секунда проходит и передо мной снова суровый монарх.