Черный король

Смеялась долго.

Все они хотят получить ее ради какой-то там силы. И боятся. Ах-ха-ха…!

Боятся приблизиться, чтобы их не зацепило, потому что она же как ходячая мина, кого полюбит, тот не жилец, оказывается. Вот это было чудовищное открытие.

Но она-то никого не любит.

И не собирается любить.

Ей просто завтра предстоит пройти с этим мужчиной брачный обряд.

Но обряд — это всего лишь обряд. Никто не заставит ее любить его и тем более, лечь с ним в постель. Всплыли в памяти слова Тирсии:

…Чтобы ублажать его в постели, есть молодые влюбленные дурочки.

Вот и пусть другие его ублажают дальше, подумала Ника и в сердцах откинулась на диванчик. Ее это не касается. Закрыла глаза. Главное, не расползтись и не расплакаться. Значит, судьба серебряной ведьмы быть одинокой и несчастной? Знала ее бабушка, что делала. Спасла маму от такой судьбы, а ее вот, не успела.

Посидела так еще какое-то время, потом очнулась, взглянула на книгу в руках, открыла на всякий случай — ничего. И побрела в постель.

Завтра обряд.

Но сейчас у нее были силы пройти через это.

Уже засыпая, вдруг подумала, еще неизвестно, кто из них больше рискует, и захохотала. Храбрец он, однако, просто камикадзе! А вдруг она возьмет и влюбится? Что тогда?

Наверное, это просто сказывалась чудовищная усталость.

***

Завтра утром все воспринималось иначе.

Любая невеста нервничает перед свадьбой, а тут еще это средневековье. Ее трясло от волнения. Желудок скручивало спазмами, какая еда. Она бы, наверное, ни крошки не смогла в себя насильно затолкать.

Девушки прислужницы обрядили ее в простое, но богатое платье. Надевали прямо на голое тело. Никакого белья. Если б ничего другого, одно это вызывало дискомфорт и заставляло нервничать.

Белая с серебряной нитью ткань странно ощущалась на теле, не тяжело, но вместе с тем, как кольчуга или легкие латы. Платье было глухим, вырез под горло, но руки до самых плеч оставались открытыми. Волосы ей просто расчесали и оставили распущенными. К платью полагались украшения, тоже богатые и очень древние на вид. Похоже на черненое серебро с патиной, сплошь покрытое зернью и рунами. Тонкая диадема — обруч, браслеты. Парные кольца и широкий пояс из наборных пластин.

Когда она уже была практически готова, в комнату неожиданно вошла Тирсия. Ника сразу напряглась, увидев ее. Честно говоря, ожидала или какой-нибудь мелкой гадости. Однако та странно улыбнулась, как будто волновалась не меньше, и прижала обе руки к губам.

— Ты… очень красивая… серебряная Беренис.

А потом сняла со своей шеи большой медальон с какими-то рунами и ярко горящим гладким красным камнем посередине. Собственноручно надела ей на шею и поправила волосы. Замерла на миг, глядя ей в глаза, а после провела руками по ее плечам и проговорила:

— Пора. Иди, дитя.

глава 28

В это утро, проходя по коридорам замка, Ника видела не больше, чем вчера. Высокие гулкие каменные своды, широкие каменные плиты пола, факелы на стенах, факелы в руках у сопровождавших ее стражей. И люди кругом, много.

И странное пение.

Чееееерт… Это пение завораживало. У Ники чуть плыла от этого пения голова. От волнения заливало холодом, она почти не чувствовала ног, казалось, какая-то неведомая сила несет ее над полом сама.

Рядом люди, лиц которых она почти не видела, мужчины, женщины, мерный шум шагов. Ее вели какими-то переходами, залами, менялись этажи и снова ее вели куда-то. Ника предполагала, что замок огромен, но не настолько. Наконец вся процессия остановилась перед открытыми дверями большого круглого зала, крытого широким низким куполом. Она безошибочно догадалась, что это за место, самую высокую, крытую плоским куполом башню, Ника еще издали заметила, когда они подлетали к замку.

На пороге зала процессия замерла.

Сменилась песня. Теперь был немного другой ритм, более жесткий, сухой. От него как будто сердце стучало быстрее и подскакивало к горлу, взмокли ладони и пересохло во рту.

А может, все это было от другого?

В центре зала стоял Дэймар. Черный король.

Голый по пояс. Мускулистый идеально вылепленный торс был обнажен, мощные руки, сплошь покрытые узором татуировок, открыты. Узоры частично переходили на шею и грудь, но не доставали до ключиц. Из одежды только брюки из черной кожи и сапоги, в этот раз перчаток на нем не было. На короле был сейчас широкий пояс из старинного серебра, наручи и большой серебряный медальон с древними рунами и ярко горящим красным камнем. Такой же как и тот, что висел сейчас у Ники на шее.

Она ведь уже видела его таким. Но там, в роще у реки, все было по-другому. Сейчас он казалось сросся со своим замком. Голова поднята, стройные сильные ноги стояли крепко, а руки расслаблены. Король.

И он ждал ее.

Стоял в центре зала, на полу которого были выложены черно-серой кладкой древние руны. А воздух в зале казалось, плыл и подрагивал от пения и разлитой там магии. И вдруг поднял ладонью вверх руку и протянул к ней.

У Ники мороз пошел по коже. Сердце ухнуло куда-то, дыхание сбилось и замерло.

Первой от процессии отделилась Тирсия.

Она все это время была, но чуть позади, Ника ее видела боковым зрением. А сейчас женщина подошла к королю и встала рядом. Она же его вторая жена. Невольно мелькнула мысль, где же первая, и тут же утонула. Потом, не сейчас.

Сейчас рядом с Дэймаром стояла его жена. Королева. Пусть даже она «не греет ему постель», Ника совсем потерялась. Противоестественным казалось все это ей, опять начал подниматься протест. Но ее уже вели к ним туда, и ноги шли сами. Ее опять несло потоком. И как ни странно, ушел страх.

Случится то, что должно.

Тирсия первая подалась Нике навстречу, взяла за руку и подвела к мужчине. А потом соединила их руки и отошла в сторону. Это было так странно, опять через внутренний протест. И Ника поразилась. Ей казалось, та смотрит на нее с надеждой, губы шевелились. Тирсия… молилась?

Потом осмысливать, не сейчас.

Сейчас она все ждала, когда же появится жрец, или кто у них там ведает ритуалами. Но так никто и не появился.

Мужчина бросил на нее хмурый взгляд. Мельком, только скользнул серыми глазами, и как будто обжег. Теперь их руки были соединены, впервые кожа к коже. Он чуть сжал пальцы, совсем как тогда в святилище. Держал крепко, но не причинял боли. И не уйти от него, не вырваться.

Несколько шагов, и они оказались в самом центре, на том круге из древних рун. Там были специально отмеченные места для ног, куда надо вставать. Истертые временем и многими парами, что в этот круг вставали. Он подвел ее именно туда. Молча указал, а сам занял свое место.

И к этому моменту напряжение, казалось достигло предела. Зал снова поплыл перед глазами. Пение. Новый мотив. Новую пляску стало выделывать сердце.

Он протянул ей обе руки ладонями вверх и замер, глядя ей в глаза. Впервые прямо, не уклоняясь. И Ника вложила руки в его ладони.

***

Дальше была магия.

Их словно приковало друг к другу, между красными камнями медальонов протянулась дуга, прошивая ее как будто до самого сердца. Нику выгнуло мгновенной болью, а по рукам прямо на глазах побежали черные побеги. Поднялись странными цветами почти до локтей, а потом стали свиваться в замысловатый узор. Но вот боль постепенно отступила, и вместо серебряных браслетов на нее запястьях красовались широкие черные татуировки из странной вязи и старинных рун.

Свершился брачный обряд.

Ника все еще не могла нормально дышать, была ошарашена происходящим, когда Тирсия вышла вперед, вскидывая вверх руки, на которых остался только бледный след.

А ее нарекли королевой Беренис Серебряной.

глава 29

О том, что случилось за рекой, Михед узнал сразу, сработала крохотная следилка, которую она закрепил на серебряную ведьму. Просто сгорела, а его поплющило отдачей с такой силой, что маг с минуту ревел, скорчившись в три погибели. А потом страшно ругался, проклиная Дэймара черного.