Одеон

– Конечно, ваше Высочество, – ответила она и сделала какой-то странный пируэт, отчего мы обе засмеялись. Саша вообще была очень смешливой: в каждом слове, движении и очередной выходке.

– Ладно, сама налью.

– То-то же! А вот грибами тебя накормлю, так уж и быть.

– Нет, спасибо. Есть не хочу, правда.

Саша опять бросила на меня жалостливо-сочувствующий взгляд.

– Снова выкидыш был?

– Угу, – буркнула я, пытаясь вспомнить: сказала я это Саше, когда пришла, или нет.

– Паша знает?

– А ты как думаешь?

– Понятно… – она немного помолчала. – Почему к врачу не сходила?

– Да заебали эти постоянные походы. Выпишут одну неделю покоя и две – воздержания.

– Получается воздерживаться?

– Саш, – я повернулась к ней, пока кофемашина трещала, наливая кофе.

– Прости, тупая шутка! – она чуть не снесла меня, набросившись и крепко обняв.

Я улыбнулась и ничего не ответила. Это Саша.

3

Время близилось к полуночи, мы валялись на матрацах, Саша, выпив бутылку вина и захмелев, разразилась очередным монологом.

– Не пойму, что ты с этим мудаком делаешь! Нет, ну, ладно бы ты нищая была, так у тебя отец миллиардер, не бросит же он тебя.

Я молчала.

– Блядь, Рит, ну, реально, – Саша повернулась на бок. – Он изменяет тебе и даже не скрывает, месяцами не бывает дома, не пишет, не звонит. Я реально не могу понять, зачем ему самому это надо.

– Всё, Саш, хватит.

– Ладно, прости.

– Не извиняйся, – я лежала на спине, закинув ногу на ногу. – Ты права. Мы оба всё это прекрасно понимаем.

– Вы не говорили об этом?

– Пф-ф-ф, – я горько усмехнулась. – Мы не разговариваем. Только трахаемся раз в полтора месяца, чтобы я залетела.

– Я поняла! – Саша резко подскочила.

– Что поняла? – испуганно спросила я.

– Всё.

– Что “всё”?

– Вот кто у тебя отец?

– Кто?

– Паша понимает, чья ты дочь, – начала Сашка, так и не ответив на вопрос. – Что ты единственный ребенок Носова, и что всё наследство достанется тебе, а потом и вашему сыну. Или дочери. Понимаешь?

В целом Сашина версия звучала логично, я и сама о подобном думала: Паше нужна была женщина его круга, которая с детства знает, что такое хорошая жизнь. Но корыстные планы по поводу наследства… Не знаю, это звучало совсем уж категорично.

– Саш, это глупости, – сказала я. – Во-первых, мой отец не идиот, во-вторых, у Паши всё и так охуенно без моего наследства, которого у меня ещё даже и нет. А Паша со мной не разводится, потому что ему это просто удобно. Мы давно вместе, я из его круга, его деньги мне не интересны, я проблем не создаю, сижу молчу. Идеальная жена.

– А ты не молчи! – звонко сказала Саша. – Не молчи!

– Ох, Саша, – сказала я, глубоко вздохнув.

– Что?

– Да ничего, – я улыбнулась.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– А я не знаю, чего хочу, понимаешь? – я медленно поднялась и села. – В этом вся проблема. Мне абсолютно всё равно. Наверное, только выкидыши ещё напоминают мне о том, что я живая.

– Понимаю, – грустно сказала Саша. – Ну, в смысле, не понимаю, но понимаю.

Саша была девственницей. Это могло показаться странным: в 25 лет и ни разу не было секса, но для меня это странным не было. И не потому, что с Сашей что-то не так, а потому что это жизнь.

– Тебе не надо было сегодня на учёбу? – я решила сменить тему.

– Надо было, но я решила остаться, побыть с тобой.

– Как вообще твоя Сорбонна поживает? Все хорошо?

– Ты, как моя мама.

– А как, кстати, у тёти Ларисы дела?

– Нормально, – на лице Саши появилось раздражение. – Опять вчера поругались.

– Из-за чего?

– Да, короче, – Саша села, взяла бутылку и подлила себе ещё вина. —Говорили вчера по скайпу, и мама опять завела шарманку про то, что я толстая, что у меня нет отношений, что я занимаюсь своей литературой и закончу в нищите, как и они, и что я здесь, в Париже, только благодаря тебе и Паше, и всё в этом духе.

– Ну, и что такого? Просто она переживает.

– Рит, ты уж прости, конечно, – Саша отпила вина. – Но тебе не понять, когда тебя вечно критикует собственная мать.

Я не обиделась на слова Саши, мы открыто об этом говорили, но скорее мне стало за неё грустно. Да, быть может, Лариса, как и большинство родителей, не умеет выражать свою заботу деликатно, без резких суждений, но она очень любила свою дочь и тревожилась о ней. Это куда лучше, чем когда у тебя матери вовсе нет.

– Конечно, не понять, – ответила я. – Но лучше бы я выслушивала критику от родной матери, чем все подростковые годы встречала и провожала бесконечный хоровод отцовских шлюх.

– Вот, видишь, у тебя тоже есть обиды на отца.

– Ну, есть, и что?

– А у кого-то отца нет вообще, и вот он бы сейчас сидел и стыдил тебя, какая ты неблагодарная дрянь.

– Саш, я не стыдила тебя, что ты неблагодарная дрянь.

– Именно это ты и делала, – Саша, надувшись, встала с матраца и пошла в сторону кухни.

– Саш, ну, что за детский сад?

Она сделала вид, будто не слышит меня из-за шума воды в кране, наливая воду в стакан.

– Ц, – я цыкнула и начала вставать. – Ну, что ты обижаешься?

Саша начала демонстративно пить воду, чтобы не отвечать мне. Я подошла к кухне, ещё чувствуя слабость в ногах, и, опершись на столешницу, встала прямо перед ней. Та продолжала делать вид, будто меня нет.

– Ты как маленькая, – сказала я, заглянув ей лицо.

– Сама ты маленькая, – Саша со стуком поставила стакан на стол.

– Нет, я уже старая больная женщина, а ты мелкая. И вредная. Но я всё равно тебя люблю.

– Видела, ты «Степного волка» читаешь, – Саша перевела тему, что всегда делала, когда знала, что перегнула палку, но признавать это не хотела. – Нет, я не рылась в твоих вещах, просто когда переодевала тебя в пижаму, увидела книгу.

– Да, но мне что-то не зашло, – с улыбкой сказала я.

– М-м-м, – протянула Саша. – Понятно.

Я взяла чистый стакан и тоже набрала воды.

– А ты какую литературу изучаешь? Ну, в Сорбонне? – спросила я, сделав глоток.

– Разную, – ответила Саша и посмотрела мне прямо в глаза. – Рит…

– Что?

– Тебе нужно уходить от Паши.

– Я уже знаю, что ты так думаешь.

– Рит, все так думают.

– Кто «все»?

– Твой отец, мои родители, я так думаю.

Я допила воду и прополоскала стакан под водой.

– Давай спать, я устала.

– А ты сама-то что думаешь?

– Вот именно, Саш, что ничего. Я не знаю, что думаю.

– Ладно. Давай спать. Достану второй матрац.

***

Мы лежали рядом, Сашино лицо было подсвечено экраном айфона, а я делала вид, что сплю.

Я знала, что все против нашего брака с Пашей, и все они были правы. Но мне было страшно. Я боялась не одиночества, не остаться без денег или крыши над головой, я знала, что мне это не грозит. Я просто боялась Погодина. Это был непредсказуемый человек. Больной тиран, который не терпит, если что-то выходит из-под его контроля или идёт не по его сценарию.

Есть вероятность, конечно, что он отреагирует спокойно, и отпустит меня с миром. Я была уверена, что у него так же не было никаких ко мне чувств, как и у меня к нему. Хотя иногда мне казалось, что я все ещё люблю его… Порой он был очень нежным и внимательным в сексе, следил, как моё тело отзывается на его ласки. Он был тем самым Пашей, которого я полюбила когда-то на первом курсе МФТИ. Почти 20 лет назад. Мне было жутко от этих цифр, а ещё от того, как быстро летит время. Хотя, когда я смотрела интервью той самой Вице-мисс России, она рассказывала, что любит жёсткий секс. А когда ведущий спросил её про анал, она захихикала.

Может, Паше была близка негласная восточная модель семьи, где жена – для семьи, а остальные женщины – для блядтсва. Только вот грустно, что в этой схеме никто не спрашивает жён – чего хотят они? Может, анальный секс томными субботними вечерами, – то, чего на самом деле требует робкая душа?