Страница 3 из 55
Париж покидали следующей ночью, двигаясь на север от Монмартра, надеясь проскочить к Сене в разрыве между позициями коммунаров, версальцев и пруссаков. В кустах у Сены у приятелей была спрятана небольшая лодка, на которой они и прибыли в осажденный город. С собой они несли только оружие и немного денег. Добычу спрятали в Париже, в тайнике Дюпона, которому действительно, не были страшны ни пожар, ни артиллерийский обстрел. А документы их дожидались вне кольца окружавших Париж войск. Тем более что, попадись они версальцам, пруссакам или коммунарам, какие либо документы вряд ли бы помогли.
Переправившись через Сену и притопив лодку, Жорж и Гаспар направились в сторону Аржантея. Там в укромном месте они должны были подать сигнал сообщнику Гаспара, который помог бы с переправой. Если бы они не успели сегодня до рассвета, то пришлось бы пережидать день и переправляться через Сену следующей ночью. Так было договорено с надежным человеком.
По левую руку от них лежал Коломб, где стояли версальцы. По правую — скрытые в темноте высоты Оржемон и Саннуа, занятые прусаками. А вся местность вокруг несла следы недавних боев между версальцами и коммунарами.
— До войны я каждое воскресенье, когда бывал в Париже, ездил по железной дороге в Аржантей отдохнуть на природе, — останавливаясь, чтобы отдохнуть, проговорил Дюпон. — Новый поезд, удобные сидения, не успеешь посмотреть газету — уже на месте. А теперь топай и топай! Вот черт!
— Если устал — можешь подождать воскресный поезд.
— Шутник!
— Что-то темнеет впереди. Обойдем?
— Там должны быть рельсы. Наверно брошенный вагон.
— Тогда вперед!
— Чертов бугай! Ты даже не запыхался!
— И поменьше разговоров!
— Слушаюсь, месье капитан!
Через пару минут они уперлись в железную громаду.
— Это еще что? — удивился Гаспар.
— Бронированный вагон, — уверенно произнес Бомон. — Я слышал, император бронировал и вооружил орудиями несколько поездов.
— Что-то на фронте их не было видно.
— Не успели. Сейчас вон коммунары ими пользуются. Этот вагон, видно, повредили, они его и бросили.
— Ладно. Двинули дальше. Потом обсудим новинки военной техники.
— Твоя правда. И будь внимательней, как бы не наткнуться на разъезд.
— Прусаки за Сеной. Что им делать на этом берегу?
— И все равно будь внимателен.
На востоке уже начало сереть небо, когда приятели добрались до окрестностей Аржантея.
— Справа должен быть мост, — сказал Гаспар шепотом.
— Ни огонька, — так же тихо заметил, Жорж, осматривая противоположный берег Сены.
— Все жители бежали еще осенью. Кому здесь огонь палить? Да и прусаки недалеко.
— Тихо!
В ночной тишине послышался цокот подков по брусчатке дороги.
— Прусаки? — удивился Дюпон. — Они же за рекой. Здесь же не должно быть их патрулей!
— Тем не менее, на один нас угораздило напороться.
— Может коммунары?
— И это тебе как-то поможет? Да и сколько той конницы у коммунаров. Боши это.
— Вот черт! — ругнулся Гаспар, вытаскивая револьвер. — Давай в лес!
— Это ты называешь лесом? — проворчал Жорж, устремляясь за парижанином, лучше знающим местность.
Неожиданно сухо треснул выстрел, и Дюпон почувствовал удар чудовищной силы в спину.
— Потерпи, Гаспар, я сейчас, — было последнее, что услышал раненый.
Гаспар открыл глаза и обнаружил себя на постели под балдахином, посреди огромной спальни. Напротив, в кресле расположился Жорж Бомон с книгой в руках. Капитан был одет в домашний халат, из-под которого виднелась белоснежная рубашка и светлые брюки.
— Где мы? — прохрипел Гаспар.
— О! Ты пришел в себя! — обрадовался Жорж.
— Где мы? — повторил Дюпон.
— В Виши. Здесь нет бошей, зато есть минеральные источники.
— Как?
— Ну как… Перевязал тебя, а потом погрузил на лошадь и повез на запад. В Пуасси нашел, наконец, доктора, который обработал твою рану. Потом нанял коляску, добрались до Рамбуйе. Затем Орлеан, и вот мы в Виши. Вчера я ездил в Лион, и договорился в госпитале, чтобы тебя оправили в отпуск по болезни. Не хотелось, чтобы в госпитале интересовались, где ты получил рану.
Гаспар осмотрел окружающую обстановку, отметив про себя, что арендовать такие апартаменты стоит недешево. Эту мысль он оформил в единственное слово:
— Дорого!
— Не дороже денег, — Жорж ухмыльнулся и добавил тихим голосом. — Боши, что тебя подстрелили, поделились с нами содержимым своих поясов и кошельков. Не бедные оказались. Можно сказать, наши с тобой коллеги. Только промышляли в пригородах Парижа.
— Ты их убил?
— Убил, и в землю закопал, и надпись написал…
— Какую надпись? — удивился Гаспар, но тут же попросил. — Пить!
— Вот возьми, пей! Как твое самочувствие?
— Бывало и хуже.
— Будем надеяться, что опять выкарабкаешься. О наших делах поговорим потом. Мы не одни. Только запомни, теперь тебя зовут Гастон Дюпре.
— А тебя?
— Меня? Анж, Анж д′Анфер.
— Адский ангел? Не слишком ли?
— Это временно. Позже сменю на что-нибудь скромное, серое, незаметное. Как тебе, например, Джеймс Бонд?
— По мне, так довольно серо. Но это не французское имя.
— Так даже лучше.
— Это ты пользуешься бланками и оттисками, которые мы взяли в мэрии? Рисково. Пропажу обнаружат и начнут искать, где они всплывут.
— Не обнаружат. Мэрия и архив сгорели.
— Как сгорели?
— Сожгли коммунары. Со всеми бумагами и архивами.
— Ты знал? Ты знал об этом заранее? Что сожгут?
— Все потом. Мы еще обо всем поговорим, — Бомон, точней Анж д′Анфер, прошел по комнате и приоткрыл дверь. — Жюли! Жюли! Наш больной очнулся. Позаботься о бульоне для него и отправь кого-то за нашим доктором.
[1] Во французской армии использовалась и существует до сих пор система временных званий grade à titre temporaire или предварительных назначений à titre provisoire. Звания «военного времени» могли позже утверждаться официально, а могли и не утверждаться, и тогда офицер терял в чинах, иногда значительно. При временном назначении после звания добавлялась приставка à titre temporaire. Или в сокращении att. Наиболее известным примером такого временного назначения является Шарль де Голь, который, будучи полковником, получил назначение на генеральскую должность с соответствующим чином бригадного генерала (général de brigade à titre provisoire), которое никогда не было утверждено официально. Что не мешало де Голлю до конца жизни представляться генералом.
[2] passio
Глава 1. Воскрешение Жоржа
Южная Германия, Великое герцогство Баден, весна 1867 г.
Солнечный свет, заливающий узкую улочку незнакомого города. Белесые стены домов, выложенные из известняка, выгоревшие до однотонности одежды, выбеленное солнцем небо. И коричневые руки, узловатые, морщинистые, мало чем отличающиеся от дерева посоха, который они сжимают. Руки древнего старика. Посох и руки принадлежали тому, чьими глазами он сейчас смотрел. Но кто этот старик, и кто ОН сам — оставалось неизвестным.
Улица, жившая до того своей неторопливой жизнью, неожиданно замерла, а затем прохожие отпрянули к стенам, освобождая проход.
По улице шел римлянин. Почему-то сразу, внезапно, без всяких сомнений, стало понятно, что идущий именно римлянин. Легионер. Без щита и лорики, но с мечом на поясе и шлемом в руке. Равнодушный ко всему, кроме исполнения долга. Он шел медленно, не спеша. И его неторопливость казалась угрожающе-неотвратимой, как поступь судьбы.
Вспомнилось некстати:
«Придет под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания[1]»!
Глядя на лицо римлянина, высеченное годами муштры, походов и битв, охотно верилось в слова о плаче и стенаниях жителей завоеванных и покоренных стран.