Страница 5 из 10
- Именно так.
Последовала пауза, словно их собеседник собирался с мыслями.
- Камни находятся у вас, мистер Беквит?
- Да. Они лежат передо мной на столе.
- Они не кажутся вам странными?
- Ну, я не знаю, что вы называете странным. Однако если бы они оказались рубинами, я бы сказал, что это звездные рубины.
- Понятно. Ваш клиент сидит рядом с вами?
- Да. Может быть, нам стоит включить видео?
- Нет. Вы говорите, что она из Кордовы?
- Да.
- Спросите ее, слышала ли она об арабском джентльмене по имени Масуд ибн Малик.
- Зачем?
- Просто сделайте это, мистер Беквит.
Адвокат повернулся к девушке.
- Аз-Захра, ты слышала вопрос?..
- Масуд... ибн... Малик? - медленно проговорила она.
- Да.
- Fue mi abuelo - мой дед.
- Она утверждает, что это ее дед, - сказал Беквит.
- Ну, ну...
- Так что вы можете нам предложить? - нетерпеливо поинтересовался адвокат.
- Джентльмен, о котором идет речь, умер приблизительно в 1200 году нашей эры, - сухо ответил Ротштейн.
- Послушайте, Ротштейн, если вас не интересует наше предложение, просто скажите об этом.
- Не спешите. Я возьмусь за ваше дело.
Адвокат не ожидал такого поворота событий.
- Правда?
- Да. Приезжайте.
Беквит представлял себе Ротштейна кем-то вроде сморщенного гнома или вагнеровского Нибелунга, копающегося в своем темном логове и прижимающего к груди ларец с драгоценностями. Он был приятно удивлен, когда их встретил высокий, прямой человек с белой, как у Линкольна, бородой, голубыми глазами и в безукоризненно белом лабораторном халате. После того как они представились друг другу, эксперт пригласил гостей к рабочему столу, и они уселись напротив него.
Адвокат протянул оба камня, и Ротштейн быстро осмотрел их в лупу. После этого он положил один из камней на автоматические лабораторные весы, которые почти мгновенно уравновесились.
- 8,021 грамма, - прочитал Ротштейн показания прибора. - Примерно 41 карат. Гм. Я должен поставить вас в известность, мистер Беквит, что самый большой из известных рубинов лишь немногим превышает 10 каратов. Конечно, известны и большие необработанные камни. - Он взвесил второй камень. - 8,02 грамма. Близнецы, можно сказать.
Он немного помолчал, а потом навел окуляр модифицированного микроскопа на один из рубинов.
- Кристаллическая структура соответствует. Гексагональный кристалл. Можно разглядеть бороздки, типичные микроскопические царапины, которые остаются при соприкосновении с корундовой пылью. Именно таким способом обрабатывались самоцветы до 1300 года, когда лучшие мастера перешли на алмазную крошку. Впрочем, корундовую крошку легко имитировать. - Он пожал плечами. - Но не астеризм.
- Значит, они настоящие? - спросил Беквит.
Оценщик с некоторым любопытством взглянул на него, а потом встал из-за стола и направился к книжной полке. Он немного поискал, а потом вытащил нужный том.
- Гм. Вот. Де Ланиэль, "Арабские самоцветы". Два удивительно крупных рубина были найдены в Бирме, примерно в 1000 году, и проданы персидскому купцу, который года через два перепродал их в виде кабошонов (*Неограненный драгоценный камень. - Здесь и далее прим. перев.) в императорскую сокровищницу в Багдаде. Затем они на некоторое время пропали из виду. Предположительно, были взяты из сокровищницы халифа, после того как Тогрул Сельджук захватил Багдад в 1055 году. Затем, как и все знаменитые самоцветы, камни переместились туда, где были самые большие деньги - в Византию. Так рубины попали в Кордову, в Испанию. Знаменитому кордованскому гранильщику драгоценных камней по имени Масуд ибн Малик было поручено сделать корону для Алексиса III Византийского. Он выполнил заказ и доставил корону. В качестве платы Масуд получил два одинаковых звездных рубина в виде кабошонов. На этом история заканчивается. Если верить де Ланиэлю, камни исчезли, когда Фердинанд из Кастилии разграбил город в 1236 году. С тех пор этих рубинов никто не видел.
Беквит незаметно наблюдал за Аз-Захрой. Она сильно побледнела.
- Нам повезло, что де Ланиэль оставил необычайно подробное описание камней. Мы занесли эти данные в компьютер, который сумел их воссоздать. - Он нажал какую-то кнопку на панели, и на экране монитора появилось изображение. - Согласно свидетельствам де Ланиэля, камни были хорошо известны в исламских кругах как...
- Los ojos! - воскликнула Аз-Захра. - Los ojos de Ayesha!
Теперь Ротштейн обращался непосредственно к девушке.
- Вы когда-нибудь видели, как начинают сиять эти рубины?
Она энергично закивала.
- Si! В камнях живут джинны, которые просыпаются, когда я использую ковер.
Ротштейн долго смотрел на Аз-Захру. Наконец он выключил монитор.
- Да, действительно, это "Глаза Айши". Великий Боже. Я занимаюсь этим делом сорок лет... мне и в голову не приходило... Какая ирония судьбы. Айша была любимицей Пророка Магомета, но она умерла за несколько столетий до того, как рубины стали знаменитыми. - Ротштейн положил камни в маленький черный мешочек и протянул его Беквиту. Завтра утром я пришлю вам нотариально заверенное свидетельство. И я должен дать вам совет, мои невинные друзья.
- Да?
- Немедленно застрахуйте камни.
- На какую сумму?
- Как можно оценить бесценное? Ну, наверное, стоит остановиться на минимальной сумме - скажем, двадцать миллионов долларов за каждый рубин.
Беквит вдруг почувствовал, как у него закололо в животе. Каким окажется первый страховой взнос за два рубина в пятьдесят миллионов долларов, не говоря уже о других самоцветах Аз-Захры? А как насчет джиннов? Их тоже следует застраховать?
- Да, - прохрипел Беквит. - Это хорошая мысль.
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
Следующим вечером Аз-Захра заявила:
- Сиди, я продемонстрирую вам... одну... штуку.
- Конечно, давай.
- С ковром. Во-первых, у вас есть вещи, которые вам не нужны?
- Ну, наверное. Вот мусорное ведро. Старые газеты, бутылка, пустые конверты... порванный ремень. А зачем?
- Чтобы показать вам. - Аз-Захра взяла мусорное ведро, поставила рядом с ковром, а потом подняла ковер. - Во время хаджа (*Паломничество к священным местам в Мекку) пилигрим должен семь раз обойти вокруг Каабы (*Мусульманский храм в Мекке.). Поэтому я заворачиваюсь в ковер, vuelvo... раскручиваюсь семь раз...
Прижимая ковер к груди, Аз-Захра начала кружиться.
Беквит заворожено смотрел на нее. Он пытался сообразить, что происходит. Возможно, металлические волокна ковра входят во взаимодействие с магнитным полем Земли и генерируют свое поле. Вращающийся ковер действует, как динамо.
Два рубина, вставленные в его ткань, начали периодически вспыхивать.
"Как такое может происходить?" - подумал Беквит.
- А почему они светятся? - спросил он.
Не переставая кружиться, Аз-Захра ответила:
- Это пробуждаются джинны.
- Ах, вот оно что! Конечно...
Девушка остановилась и положила ковер на пол.
"Сейчас ток должен исчезнуть, - подумал Беквит. - Джинны отправятся спать".
Но нет. Глаза-рубины продолжали светиться. Что же происходит? Может быть, одно из волокон обладает свойством сверхпроводимости? Даже при комнатной температуре?
- А теперь, - сказала Аз-Захра, - положи... puesto... los algos desagradables на ковер. Смотри, Сиди! Mire! - Она вывернула содержимое помойного ведра на ковер - и все в тот же миг исчезло.
Беквит подпрыгнул.
- Что?.. Куда подевался мусор?
Аз-Захра спокойно посмотрела на Беквита.
- El Oceano Atlantico, я полагаю. Если бы у меня была астролябия, я могла бы сказать точно.
- И ты можешь проделать этот фокус множество раз?
- Конечно.
- Именно таким образом ты сюда и попала?
- Да, Сиди. Я упала на el campo... футбольное поле.
Беквит немного подумал.
- Сейчас ковер остался на месте, но когда ты появилась на футбольном поле, он был с тобой.