Синтез

Задав себе последний вопрос, Максим задумался: «Нужен ли мне кто? А если я кому-то нужен, нужно ли мне идти навстречу и что-либо предпринимать. Не помню, чтобы я был кому-то когда-то нужен».

— Да что за хрень? — крикнул Максим своему отражению. — Нужен — не нужен. Роллан! Жанна Роллан, которой я обязан! Разумеется, нужен. А если и нет, то всё равно, обязан, не дам же я этому монстру завладеть ею, вопреки её желанию. Мы всех победим! Я так хочу! Значит так должно! Ух, хорошо-то как!

Раздался телефонный звонок.

— Как дела? — раздался в трубке голос Акиры.

— Административный округ Ветреный. Слышал?

— Нет, а что?

— Судя по карте, далеко, на северо-западе. Это адрес Белоснежки, по паспорту.

— А как ты?..

— Потом расскажу. Что сегодня?

— Продолжаю копать королей. Знаешь, какая у меня идея?

— Лучше не говори.

— Я сейчас с Лалой встречаюсь. Хочешь, с нами гулять пойдем? Познакомлю.

— Не может быть! Ты меня официально представишь? Давай. Потом можем присоединиться ещё к одной компашке.

— Определенно, мы уже не в том возрасте, чтобы гулять таким массивом, — говорил Максим Маргарите, когда они возвращались домой.

Прогулка получилась скомканной. Так, во всяком случае, показалось Максиму. Сара, как и на Риту, произвела на него благоприятное впечатление. К Ренату он воспылал ревностью, равно как и тот к нему. Это было видно сразу, причем всем, что крайне не понравилось Максиму, старавшемуся всеми силами показать, что не питает к Рите ни малейшего интереса, в противовес Ренату, который всем своим существом старался угодить девушке. Кроме всего прочего Максим принял некоторые замечания Рената, как личные оскорбления, заметив про себя, что сегодня какой-то очень плодоносный на оскорбления день. Кроме этого Максим хоть и слабо, но помнил об их встрече в театре и оскорблении со стороны Рената, но в силу того, что он осознавал свое свинское поведение в тот вечер, он не знал, каким образом это можно ввернуть, и решил рассчитаться с обидчиком позже. Одним словом, Максим с Ренатом невзлюбили друг друга, и под конец прогулки держались друг с другом крайне холодно. Но Ренат, в отличие от Максима, чувствовал свое явное преимущество и вёл себя очень раскованно и уверенно. «Чёрт возьми! А в чём его преимущество? — думал Максим, — высокий. И всё. Ну, больше меня, наверное, сильнее. Но, мы же не в первобытном обществе. А что ещё-то? А может, и нет преимущества-то. Просто, у него получается его чувствовать, а у меня нет. Так, что тут у меня тут тупик… где там Брат?» Сандра с Риком не произвели на Максима никакого впечатления, обычные веселые «тусовые» ребята. Лала понравилась всем! Эта красивая девочка обещала вскоре стать потрясающей женщиной. «Ну и смешно же будет Акира рядом с ней смотреться!»

— Ветреный? — полюбопытствовала Сара у Максима, когда тот что-то обсуждал с Акирой. Периодически, во время прогулки, кто-то из посвященных в тайны Максима с Маргаритой, обычно парой, отделялся и беседовал между собой.

— Ветреный, — подтвердил Максим, — название населенного пункта, где-то на западе, или севере, нет, на северо-западе.

— А я знаю. Ветреный, правильно, Кальман? — спросила Сара, подтягивая Кальмана к себе.

— Ты о чём, дорогая?

— Валдис разве не там служит? Воинская часть там. Ну, точно, Ветреный.

— Да, да. Если это тот, этих Ветреных, может, с десяток, — усомнился Кальман, — а что? Ах да, ваши дела…

На этот раз Сара осталась с Максимом, и тот рассказал ей о полученном адресе Белоснежки. Кстати, для Риты это тоже было новостью.

— Ну, ты и жулик! — восхищенно отметила Сара.

— А кто такой Валдис? — спросил Максим.

Маргарита вздрогнула.

Часть IV. Глава 8

Субботнее утро Максим начал с того, что включил телевизор. Диктор программы новостей сообщал, сколько дней осталось до выборов президента Города. Перечислил тех, кто будет в них участвовать. Кроме действующего президента, оказывается, было еще пять кандидатов от разных партий, среди которых лидер коммунистической партии Города, Диего Санчес, по результатам предварительного, пробного телефонного голосования, проводимого каналом на этой неделе, занял первое место, набрав сорок процентов голосов, против тридцати восьми действующего президента.

— Сорок! Крепкий мужик! — отметил Максим. — Как у них тут все запущено. Красные в городе! Вот как, видно, достали-то всех буржуи. Не только у нас грустят по былым временам. Диего Санчес. Прямо, команданте…

Князь не любил городскую суету, поэтому жил на окраине Центрального округа, в зеленой зоне. Жил он в огромном трехэтажном особняке, похожем на дворец, окруженном не иначе как крепостной стеной.

— Кстати, когда-то он плотно сидел на недвижимости, — сказал Леонардо Манчини, собираясь выходить из машины, — может это как-то связано с его страстью к архитектуре. Или он узнал о моей юношеской страсти к ней? Ха-ха. Сколько у него всего домов, интересно?

— У него гости, — заметил Ремон, обратив внимание Леонардо на большой автомобиль представительского класса и два внедорожника, окружившие его сзади и спереди. — Кто-то серьезный.

— Сейчас узнаем.

Ворота открылись, и из них быстрой походкой в сопровождении двух охранников вышел высокий крупный мужчина средних лет с волевым, мужественным лицом. Они быстро расселись по машинам, и кортеж тронулся.

— Ну, я об этом уже как-то слышал, был слух, — невозмутимо произнес Манчини.

— Я не понял. А кто это был? Кого-то напоминает, — поинтересовался Ремон.

— Диего Санчес, — доложил Леонардо.

— Ух, ты! А князь-то с пролетариатом, — заключил Ремон. — Насколько же они оба в себе уверены, что не боятся вот так, открыто.

— Я уже немолод, Лео, мне за семьдесят. И врачи не сулят ничего хорошего. Всё, чего я хочу — это мира Городу и добра его людям. Заметь, себе я уже ничего не требую. — Князь сидел в кресле-качалке и смотрел на Манчини поверх очков. — Думаю, ты узнал того, кто сейчас от меня вышел? Нынешняя власть не оправдала моих надежд, несмотря на то, что большую часть своего состояния я приобрел благодаря её реформам. Я хочу позаботиться о народе. Городу нужен порядок, а эти рвачи думают только о себе. Не думай только о себе, Лео.

— Знаешь, Князь, я тоже не мальчик и тоже не имею ничего против того, чтобы в Городе царил мир и спокойствие, а люди были сыты и довольны жизнью, но хочу я на это смотреть сытыми и довольными глазами.

— Я разгадал твою иронию, Змей. Но, поверь мне, иметь то, что ты имеешь сейчас, тебе более, чем достаточно, для того чтобы чувствовать себя независимым от всех. Или твой бизнес дал течь?

— Ну, ты же не остановился на обломе строительных подрядов в свое время.

— После того, как я пошёл в гору, взяв на себя много дел, моя душа не имела покоя, несмотря на то, что тело уже давно было пресыщено. Ты молод, ты ещё очень молод, по сравнению со мной. Тебе сколько, сорок, пятьдесят?

— Где-то между.

— Ну вот. Зачем тебе наркотики? Грязный бизнес.

— Поэтому ты решил слить нам поставщика? Уходишь от дел в политику?

— Вы хотели войти, я по-дружески открыл дверь. Но, я не настаиваю. Более того, я предостерегаю тебя, как ты заметил. Да, деньги большие. Безумные. Но и риск. А ответственность? Подумай о детях. Тебя будут мучить их загубленные души. Если решил, не буду мешать. Мое предложение в силе. Тридцать тысяч. Эта число Иуды. Не спрашивай, к чему мне это. Каприз старика.

— Что за люди?

— Ты умеешь читать между строк, Змей? Умеешь, не зря же ты Змей. С запада. Понимаешь, о чём я? Я им верю. Им нельзя не верить. Не боишься связываться с ними? Я чувствую в них огромную силу. Не могу объяснить почему, но это так. Я боюсь именно их силы, боюсь, что мне придется сдаться. А это значит пустить свою жизнь под откос. Отказаться от всего, что мне пришлось сделать за эту жизнь. Переместиться ниже, много ниже. Моё чувство достоинства не позволяет, а сил для борьбы уже не накопить. Нет, доживу я остаток дней своих Князем. А ты, если хочешь, принимай их.