Синтез

— До того, как появится какая-нибудь форс-мажорная ситуация или ещё что. В общем, я решил действовать, как японский школьник.

— Это как?

— Искать себе трудности, чтобы преодолевать их.

— А японские школьники так действуют?

— Не знаю, но мне выражение нравится.

— А зачем это всё?

— Трудности закаляют характер. Вызов-ответ, как стимул развития цивилизаций.

— Что?

— В общем…

— Максим, ты как ребенок, честное слово.

— Да? Ну и ладно. А когда вы завтра гулять собрались?

— В семь в парке встречаемся.

— Может, подойду.

— Максим, ты что, обиделся? — смеясь, спросила Рита.

— Нет, ну что ты. Пойду, подготовлюсь к прогулке. Спокойной ночи.

Максим вышел. Маргарита посмотрела на закрывшуюся и дверь и улыбнулась, покачивая головой.

«Если я позвоню хозяину квартиры, он меня пошлет с расспросами о Белоснежке, даже если поверит в то, что я её муж. Если позвонить и сказать, что я хочу снять квартиру, а окажется, что она занята, а я знаком с Амандой и договорился с ней, что сниму её вместо неё, и хочу посмотреть квартиру сейчас, а заодно и копию её паспорта… Бред! Что же делать? В наглую потребовать всё, что нужно? Вариант. А если не прокатит?»

— Решительность! Вот чего тебе не хватает!

Максим вздрогнул, выронив тлеющую сигарету, которая плавно полетела к подножью скалы. Он обернулся. Рядом с ним на балконе стоял Брат.

— Давно тебя не было видно. Неужели хочешь поучаствовать?

— Ни в коем случае. В свой детектив играй сам. Только не заиграйся. Натура ты чересчур увлекающаяся, не лишённая склонности к прожектерству. Если уж решил двигаться, двигайся и не трать времени на лишние размышления. Много думать — не всегда полезно.

— И что?..

— Я всё сказал.

Максим вошёл в комнату. Тут же обернулся назад, традиционно не удивился тому, что Брата уже нет, и сел в кресло, взяв в руки телефон. Вынул из ящика листок с номерами телефонов и положил перед собой. Мгновение подумав, он набрал номер на телефоне и поднес трубку уху.

— Алло. Добрый день. Вас беспокоят из полиции нравов. Некая Аманда Хаксли снимает квартиру, принадлежащую вам. Нам необходима о ней вся информация, которой вы обладаете.

— Прокатило, — облегченно вздохнул Максим по окончании беседы.

Хозяин квартиры, судя по голосу довольно-таки пожилой мужчина, был напуган, услышав слово «полиция» и, не задавая Максиму лишних вопросов, выложил всё, что было ему известно. При договоре об аренде девушка не торговалась и сразу же заплатила сумму за три месяца. Договор оформлен по всем правилам через агентство недвижимости. Живет она тут с пятнадцатого июля. Видел он её только один раз, в момент подписания договора, пятнадцатого числа, в присутствии представителя агентства. Произвела она на него благоприятное впечатление, вопросов он ей не задавал никаких. Кроме адреса, указанного в паспорте, полезной информации больше не было. «По тому адресу она могла уже не жить много лет. Кроме того, паспорт, вообще, мог оказаться не её. Въехала она за две недели до моего появления в городе, — думал Максим. — Где же тебя искать, Холли Берри?..»

Через два часа Максим договорился встретиться с хозяином на самой квартире и осмотреть её. Максим приехал заранее и предупредил консьержку, не забыв при этом отблагодарить её материально.

— Вас тут из полиции дожидаются! — обратилась она к хозяину квартиры, когда тот появился. Этот номер Максим решил разыграть в надежде на то, что документов у него не спросят, подумав, что их уже видела страж подъезда. Шутка удалась.

Квартира была пуста. Вещей, принадлежащих Аманде, или ещё кому, как заявил хозяин, тут не было. Единственное, что напоминало о недавнем присутствии, это продукты, оставленные в холодильнике и початая бутылка виски.

— А ведь тут не всё ваше? — вдруг спросил Максим, указывая на картину.

— Ах, да, вы правы, я и не заметил! — оправдался хозяин.

Максим, не скрывая удивления, «как она могла забыть?», подошёл и снял картину со стены.

— Вы не возражаете?

Хозяин не возражал. Максим тщательно осмотрел все углы в комнате, но ничего, что могло бы привлечь его внимание, не обнаружил.

Уже подходя к отелю с картиной под мышкой, он, к своему неудовольствию, смешанному с любопытством, ощутил на себе чей-то взгляд. На этот раз, любопытство было сразу же удовлетворено. К Максиму подошёл мужчина, довольно-таки крупных размеров и тоном, не вызывающим желания возразить, сообщил, что кое-кто хочет поговорить с ним прямо сейчас. И указал на карету, стоящую неподалеку. Максим направился к ней, подойдя, осторожно открыл дверцу, залез внутрь, сел и увидел пред собой уже знакомое лицо и знакомый недобрый взгляд. Рот у лица задергавшись, открылся и, еле сдерживая гнев, заговорил:

— Что вам нужно от Жанны Роллан?

— Она учит меня танцевать, — вдруг нашёл в себе смелость Максим.

— Настоятельно рекомендую вам найти себя другого учителя. — Томас Шнайдер старался держать себя в руках.

— Меня вполне устраивает мой, — смелел Максим.

— Я прошу найти себе другого учителя, — повторил Шнайдер.

— Извините меня, но какое ваше дело? — Вконец осмелел Максим.

— Не стану углубляться в детали. У меня на эту особу виды, и ваше присутствие где-либо в зоне её видимости мне нежелательно.

— Зато, этой особе моё присутствие не причиняет никаких неудобств. Почему я должен слушать вас, а не эту особу?

— А что она вам говорила?

— По поводу?

— Она что-то вам обещала?

— Что вы! О чем вы? Разве такая женщина должна что-то обещать мужчине? Думаю, она вольна делать с ним всё, что ей заблагорассудится. Кем бы он ни был.

— На что вы намекаете?

— Я ни на что не намекаю. Мне нет никакого дела ни до того, кто вы, ни до вашей иерархии. Ни до ваших видов.

— Насколько я помню, вы гость, а гостю нужно и честь знать.

— Ну, а насколько я могу предполагать, это не вам решать, опять-таки, кем бы вы ни были. Я, прошу прощения, не пойму, вы всех поклонников Жанны осчастливливаете своим посещением, или только мне так повезло?

— Я не видел ни одного из её поклонников у неё в покоях.

— А что вы подразумеваете под покоями? Мне кажется, вам следует усмирить свою фантазию. Покои дамы, с коей вы не связаны узами брака, не должны вас касаться никоим образом. Если, конечно, вы не желаете скомпрометировать эту даму.

— А мне кажется, вам следует усмирить вашу наглость.

— Вы хотите нанести этой даме оскорбление? Обвиняя меня в предосудительной связи с ней? В связи, которой, нет? А если бы мы находились в обществе?

— Наверное, вы плохо осведомлены о том, кто я такой?

— Почему же. Мне известно, что вы сын генерального прокурора Города.

Сказанное, как Максим и предполагал, задело Шнайдера и он, ухмыльнувшись, зло произнес:

— Мне не обязательно быть чьим-то сыном, чтобы уверить вас в том, что мне не составит ни малейшего труда раздавить вас, как червяка.

— Я не стану отвечать на ваше заявление, но я учту его на будущее.

— Если вы не исполните мою просьбу, вам не придется думать о будущем.

— Так вы просто-напросто угрожаете мне?

— У меня нет надобности в угрозах. Я вас предупреждаю. Повторяю, оставьте Жанну Роллан в покое.

— Повторюсь в свою очередь и я. Вы неверно информированы. Насколько я могу судить, я не доставляю ей никакого беспокойства.

— Повторяю! — Шнайдер повысил голос, определенно выйдя из себя, — оставьте Жанну Роллан в покое! Если вы этого не сделаете, то пеняйте на себя.

— Я не намерен исполнять ваши прихоти. Это раз. Я буду делать, то, что я хочу или, что я считаю нужным. Это два. А если с Жанной Роллан что-нибудь случится по вашей милости, то сами пеняйте на себя. Это три.

Максим резко дернул ручку дверцы и вышел из кареты. Он чувствовал, как сильно билось его сердце, и дрожали колени.

«Нужно узнать статистику убийств и их раскрываемость, — подумал Максим, зайдя к себе в номер. — Понесло меня. И что меня так задело? Мне нужна Роллан? Мне, вообще, кто-нибудь нужен?..»