Синтез

— А почему что-то должно сдвинуться с места, если о том, что что-то не так, скажешь именно ты?

— Я не знаю, но мне это нужно.

— Зачем?

— Я не знаю…

— Хорошо, но ведь, чтобы что-то изменилось, не достаточно сказать о том, что что-то не так, нужно, как минимум предложить что-то, что так. И не только предложить, но и делать это что-то. Разве не так?

— Так. Я уже сказал, что не знаю, как надо, но дело не в этом! — завелся Максим, — А в том, что во всём этом-то я и запутался. — Он рассмеялся. — То есть, не то чтобы запутался, я не смог найти то, с чего мне начинать, а пока я думал с чего начинать, временно начинал что-то простое, совершенно мне не интересное, но доступное, что в результате отсутствия моего интереса теряло интерес ко мне и проваливалось, не принося никакого результата. В частности, таким образом, я менял места работы, занятия. А приходилось мне кувыркаться в этом хаосе по одной простой причине: я находился под давлением окружающей среды, я был зависим от внешнего мира. Но это давление не было столь сильным, чтобы я смог в борьбе с ним воспитать свою волю и ответным ударом победить всех, но и не было слабым, чтобы я мог не замечать его и идти по выбранной дорожке. Да что там идти! Хотя бы найти эту дорожку. Оно было умеренным, не дающим ни повода, ни мысли решиться на что-то большое, ответственное, нужное дело всей жизни…

— Давление было умеренным, или ты сам был таким? — хитро спросила Рита.

— Да и сам я, конечно… но стал я таким под этим давлением. Мне кажется, заявление о том, что кто-то сделал себя сам, слишком смелое. В биографии любого, думаю, можно найти штрих, маленький штришок, давший мощный толчок к чему бы то ни было. Да, согласен, защитная реакция неудачника, но… Но! Великая способность, я считаю, решиться на то, чтобы сделать себя самому. Именно решиться, а не сделать. Потом уже, когда ты что-то сделаешь, можно говорить о том, что сделал, и только тогда будет видно, сам ты себя сделал или нет.

— А что тебе мешало сделать себя самому?

— Да я об этом не думал. Я был увлечен поиском свободы… — Максим примолк. Неожиданно? И только тут вдруг, соединив всё, что в моем куполе собрано, — он постучал себя по лбу, — я понял, что сделать себя самому, в полном смысле этого слова, можно лишь через осознание своей свободы, через настоящее осознание настоящей свободы, а выйти на путь к ней можно лишь ощущая себя самим собой. То есть необходимым условием для осознания свободы является обретение себя самого. Сначала нужно найти себя, потом дорогу, и, идя к свободе, сделать из обретенного себя то, что ты хочешь.

— Интересно, Максим, а ты сможешь это все повторить? — улыбаясь, спросила Маргарита.

— Думаю, да, но я не исключаю, что мой алгоритм может измениться. Пока я считаю именно так. Я тебе нарисовал грубую схему. Признаюсь, если я начну углубляться, меня унесёт очень далеко. — Максим засмеялся.

— Странный ты какой-то, — мягко сказала Рита.

— Почему? — удивился Максим.

— Не знаю, поэтому и странный. Честно говоря, я так и не поняла, чего ты, собственно, хочешь.

— Вот. Это и нужно выяснить. Сразу видно, с Пингвином ты не пресекалась. — Максим усмехнулся. — Я вижу это так: вот это всё, что накопилось и спуталось. — он снова постучал себя по лбу. — Нужно распутать и приступить к реализации.

— Ну, как скажешь. — Маргарита зевнула и тут же засмеялась. — Извини, просто я сегодня весь день в больнице. Устала очень.

— Ничего, я не обиделся, — обиделся Максим.

— Но, ты так далеко ушёл от того, что явилось причиной твоего решения остаться здесь, что я просто запуталась. Или ты это всё и имел в виду?

— Да, также как, и в твоем случае. Думаю, это шанс начать всё заново. Даже, не заново, а просто, начать. Это же толчок, но в силу его загадочности, можно считать его толчком изнутри. Кстати, что самое интересное, — думаю и в моём и в твоём случае, это будет верно, — к решениям, которые мы с тобой приняли относительно того, чтобы остаться здесь и начать всё с начала, мы с таким же успехом могли прийти и там, у себя. Но не пришли! И причина, мне кажется, в том, что мы не верили, что из замкнутого круга, или из крайней точки отчаяния можно выбраться, просто путем уничтожения её. Мы не пытались, а тут рванем вперёд, заново начав жить? Сенека сказал: «Плохо живут те, кто всегда начинают жизнь сначала».

— Не уверена, что к нам это в настоящий момент подходит, — заметила Маргарита.

— Возможно, — согласился Максим, — к тому же мы, не то чтобы начинаем всё с начала, мы просто переходим на совершенно новый этап, кардинально отличающийся от предыдущего. По осмыслению, по… да, по всему, короче. И если судьба дает нам шанс, если это именно он, то мы должны воспользоваться им и сами вершить свою судьбу, давая шансы ей. О как!..

— Вижу, ты тоже устал, — смеясь, проговорила Рита. — И с чего же мы начнем? С твоей Белоснежки или с Триумфальной арки?

— Это я ещё не решил, надо подумать, — сказал Максим. — Тут ведь ещё твои поклонники появились, и о первом письме я только что узнал.

«Чёрт возьми, — подумал он, — это тут при чём?»

Видимо Маргарита разгадала порыв Максима. Она улыбнулась, не без удовольствия осознав, сколь ей это льстит и спросила:

— Думаешь, нужно их всех допросить?

— На самом деле, я думаю, они просто поклонники. — Максим улыбнулся в ответ. — Меня волнует только то, что с момента получения первого письма, с признанием в любви, пошла третья неделя. Столько же с момента получения мной писем с предостережениями и угрозами, и о встрече на площади. То есть, они, загадочные они, приглашают, признаются в любви, угрожают, но ничего не происходит.

— Шутят?

— Вот, как бы ни оказалось, что мы уделяем этому столько внимания тому, чего на самом деле нет. Ну, в чем смысл этих шуток? Лучше, со всем этим разобраться по порядку. А этот полицейский, о котором ты говорила — хороший ваш знакомый? Я что-то упустил этот момент.

— Да он и не знакомый вовсе. Я же говорила — сосед молодого человека Сары. Ты хочешь привлечь полицию?

— Нет, только соседа. Ладно, есть у меня мысль, буду её думать… — улыбнувшись, сказал Максим и остановился, глядя на Маргариту. — Я смотрю, ты совсем спишь.

— Да, что-то разморило.

— Ну, тогда, как говорится, утро вечера мудренее. У тебя какие планы на завтра?

— Пока никаких.

— Хорошо, тогда высыпайся, а я зайду, как только что-нибудь придумаю.

— А ты у себя в номере думать будешь?

— Нет, я с Акирой думать буду. Он обещал про Белоснежку что-нибудь выяснить.

— А как он про неё что-то выяснить может?

— Уж не знаю, он журналист, все-таки. — Максим ощутил, как начинает теряться. — Ладно, спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

«Черт возьми, как бы мне не завраться с этой Роллан, — думал Максим, идя к себе в номер, — да и, собственно, что такого, что она меня вытащила? Ага? Нет? А если она замешана? В чём? Чёрт! Так, ладно, всё же, утро вечера мудренее».

Часть IV. Глава 5

— Я знаю, где она живет. И знаю, что сегодня она дома.

— Ты бесценный друг, «Куросава»!

— Я Такеши. Что будем делать, пойдем к ней? Или ты сам разберёшься?

— Думаю, это дело личное. — Максим подмигнул Акире.

— Отлично. Тогда я отправлюсь на поиски закона?

— Чего?

— Ты забыл? Я хочу написать статью о королевском влиянии на наши дни…

— Ах, ты ж, ну да… Маркес. И куда ты?

— В архив. Он в Центральной библиотеке. Хочешь, пойдем со мной, или подходи потом. Или… Ты как действовать будешь?

— Действовать? Решительно. Да просто пойду к ней и всё.

— Ну, давай, дерзай. Ты прямо сказочник! Пойду к примадонне города. — Акира рассмеялся. — Держи адрес. Если что, в семь, как вчера?

— Да, давай так.

— До встречи.

«Я чертовски хорош собой! — думал Максим, глядя на свое отражение в витрине магазина, — пять роз в букете, пять обычных роз в обычном букете для звезды первой величины — это, наверное, ничто. Но, ведь, главное внимание. Я не представляю, как, чем, вообще, можно отблагодарить звезду первой величины. Я купил букет роз для звезды первой величины! Это же бред какой-то! Учитывая, как сложно мне было это сделать, купить цветы, моя совесть спокойна. Определённо, слишком много переживаний из-за такого пустяка? Ты думаешь, это пустяк? Спокойно».