Синтез

— Очень смело, — заявил Карл.

— Дело в том, что вчера вечером я уже обо всём этом думал, но… Этот «сильный сбоку» мне почему-то сначала показался Санчесом, потом… Ладно, где это? Это то самое место, где появляется Санчес, вот: «Князь обсудил с Санчесом план действий через наших друзей в муниципалитете, наши вложения, риски… Патент на несколько лет. Это на преддоговорных условиях. Остается ждать, что скажет комитет, ждать придётся четыре месяца. Потом комиссия». Я отсчитал — четыре месяца приходятся на июль. Что за патент и комитет?

— Вот это браво, комиссар! Змея-то мы рано спровадили, — проговорил Карл.

— Написано в спешке, нервно, словно совсем не хотелось писать. И так непонятно, — заметил Хайден.

— Но что это за патент, который нужно ждать четыре месяца? — спросил Гашек.

— Я не силен в этой сфере, — признался Карл.

— Это может быть земля, — предположил Хайден.

— Что значит патент на землю? — спросил Ян.

— Землю можно использовать, как изобретение. Формально. Но комитет…

— Глен, говори, как с обычными обывателями.

— Я не знаю, сколько можно рассматривать патент, да ещё на землю, но учитывая уровень людей, замешанных в процессе, четыре месяца это мало. А вот комиссия…

— Что комиссия? — Гашек начинал терять терпение.

— Я слышал, что комиссия подключается при решении вопросов с землей, не относящейся ни к одному из муниципалитетов, не входящей ни в один округ.

— Это как? — спросил Гашек.

— Это земля туземцев, — отрезал Карл.

Часть XII. Глава 6

— Разрешите, господин премьер-министр.

Директор МГБ робко вошел в кабинет.

— Проходите, Фернадно, присаживайтесь.

— Я постою, — ответил Коста — Я с докладом, господин премьер-министр, как положено. У меня расклад по всем позициям, которые вас могут заинтересовать. Вот…

— Бросьте папку на стол и присаживайтесь. Что вы встали, как младший офицер, попавший в генштаб на совещание? Так уж и быть, я подам вам пример. — Фридрих Шнайдер опустился в широкое кожаное кресло, взял со стола сигару, предложил Коста, тот отказался, раскурил, затянулся и выпустил густой дым в сторону портрета действующего президента. — Вам он не надоел?

— Как можно, господин премьер-министр, — возразил Коста.

— Хватит вам фамильярничать, Фернандо. Месяц назад я был прокурором.

— Дело не в звании, — нашелся директор МГБ.

— А в чём, по-вашему?

— В умении это звание носить и быть его достойным.

— С первой частью я согласен… Быть достойным слишком расплывчатое понятие. Вы не находите?

Коста улыбнулся.

— Любой вояка, проливающий свою кровь, например, на улицах Центра, борясь с преступностью, ежедневно рискуя своей жизнью ради наших с вами жизней, не достоин ли? — поинтересовался Шнайдер. — Не достойней ли нас с вами? Простите, забыл, что вы начинали в полях. Дело не в том, кто чего достоин, а в том, кто чего достиг и смог это удержать, да ещё на благо нашему великолепному обществу. А это общество обязано выбирать этих самых достойных. Вы верите в то, что быдло способно выбрать достойного? Не отвечайте, я прекрасно знаю ответ, как бы красочно он не был завуалирован. Есть один нюанс — порой быдло задумывается о том, что оно быдло и перестает таковым быть. Как дерзко! Будто они живы благодаря своим… не знаю, что там у них есть. Работа, вот их прямая обязанность. Но, прогресс штука отвратительная. Прогресс пагубно влияет на власть. Он её прищемляет. Прогресс способен изобрести блага, которые не нужно покупать. Это я, к примеру. Из-за него приходится создавать службы, раздающие эти блага. А дашь палец, как известно… но, что поделать, демократия она на то и демократия. Устал я разглагольствовать. Не поверите, я, порой, как начну, так не могу остановиться. Иной раз жалею, что вместо юридического не выбрал философский. Есть что-то в этих философах такое… такое милое, что давить их нет совсем никакого желания. А приходится. О чём это я? Ах, да. О быдле. Ну, или как там лучше, об электорате. Вам, с вашими жесткими методами работы и не так приходится рассуждать. Верно?

— Вы правы, господин премьер-министр.

— А вот и зря! Зря! Демократия у нас. Нельзя так, как раньше. Не причесался — расстрел. Мягче нужно быть, справедливее. Так, о чём я?

— О быдле.

— Угу. Давно хотел с вами переговорить. С Санчесом-то вы намудрили.

Коста пробил холодный пот.

— Виноват, мы исправили ситуацию.

— Позвольте-ка узнать, как? Мне известно. Хочу услышать вашу версию.

— Диего Санчес полностью оправдан. В кругу коммунистов зрел заговор лично против него, не без участия представителей нашего ведомства. Наше ведомство, то есть, ряд представителей, входящих в ближайшее окружение лидера, заговор и открыли, не раскрывая себя. Ведётся следствие.

— Следствие какого характера?

— Кто из представителей нашего ведомства мог так скомпрометировать министерство, помогая конкурентам Санчеса.

— Ну, так в целом-то он герой, что не хотел пустить коммуниста к президентскому креслу. Вы не находите?

— Он мог быть на стороне других коммунистов.

— Полноте, вы заговариваетесь. Схема разработана тактически неплохо. Нелеп сам сценарий. Не доработан он был. Но ваш ход назад мне понятен. Искоренить компартию навсегда. Тут я вам аплодирую. Но, лучше бы этого не было вовсе. Обосрались на весь Город, прости меня господи!

Коста вскочил, как ужаленный. Такой резкой смены тона он не ожидал.

— Идея с привлечением Филиппа Роллана принадлежит вам, насколько я могу догадываться. Браво, быстро реабилитировался. Что вы имеете сказать на этот счет?

— Наше ведомство никоим образом непричастно к выдвижению данной кандидатуры. Схема выстроена таким образом, что Филипп Роллан выдвинул свою кандидатуру сам, но…

— Вы растеряны, Фернандо, успокойтесь, сядьте на место.

— Спасибо, господин премьер-министр. Крупный бизнес разработал саму схему, её стратегия передана в администрацию президента. По согласованию с руководителем администрации президента процесс был запущен.

— Спасибо. Я надеюсь, об этом оповещены все. Вдруг произойдет чудо?

— Простите?

— Хорошо. Но, в целом я вами остался недоволен. С этими вашими непонятными спектаклями, унесшими столько, пусть и повинных, но жизней. Взбудоражили вы Город. Надеюсь, такую гору героина вы не намеренно напекли?

— Простите?

— Шучу я, шучу.

— Кстати, я не нацелен на пост президента, если такое могло прийти вам в голову. А ведь могло? Ну, я же дипломат. Сейчас сказал — завтра забыл. Шучу. Жду от вас подарка в качестве полной и окончательной реабилитации. Наказание кого-то, кого вы там сами придумаете, мне не подойдет. Это вы итак оформите, вам не привыкать. По формальной линии, если так можно выразиться, это необходимо, но мне не подойдет. Нужен подарок!