Синтез

— Всё понял, — на автомате ответил Максим.

— Два условия! Убраться вы должны до того, как проснутся мои постояльцы, часов в пять. Осталось совсем ничего. И второе, махни ещё стакан.

Старик налил Максиму стакан рома, и тот его тут же опустошил.

Наступила пауза. Старик смотрел Максиму в глаза, не говоря ни слова.

— Есть что-то в твоей душе. Не пойму, что, но что-то есть. Что-то тайное, опасное и большое. Что-то не для тебя одного. Я тебя запомню, Аль Пачино.

— Спасибо за лодку.

— Напоминаю, плыть будете, в основном, среди гор. Имей в виду, если кто решит шмальнуть по тебе сверху. — Старик ухмыльнулся.

Максим ответил скупой улыбкой.

— Всё, убирайтесь, — прохрипел хозяин и повернулся к Максиму спиной.

Максим довел Риту до номера, уложил в кровать, а сам лёг на полу, поставив будильник на четыре тридцать.

— Эта страна бесправна. Она осталась во времени крепостного права, а то и хуже. Живет лишь знать, народ нищенствует и батрачит. У такой страны нет будущего. Всё её величие умирает на фоне всенародного бесправия. Человек здесь ничто. Царская власть — это клеймо на истории моей родины. Слово свобода на всей территории России теряет смысл. Его просто-напросто нет, как нет и самой свободы. И мы хотим защищать эту власть? Хотим стоять на страже самодержавия? Мы хотим попирать права человека? Я не говорю о человеке свободном, я говорю просто о человеке, который в России ничто.

— Довольно, Волков! Ваше счастье, что мы ваши друзья. Грозит вам каторга, не меньше. Вы состоите в юнкерах, а не в цирке выступаете, нам до выпуска ещё год. Не тяните нас за собой. Или ступайте к студентам, они любят такого рода разглагольствования. Вы же не предлагаете конкретных действий. Надеюсь… — вступил Воронцов.

— Нет, но я к этому близок и готов поддержать близкое моему сердцу протестное движение, вплоть до революции…

— Типун тебе на язык, Максимка, — не сдержался Панин.

— Уже. Пора, — сказал Максим.

— Что? — не понял Панин.

— Уже. Пора, — Максим пытался разбудить Риту.

Та с трудом открыла глаза.

— Пора? — нежно прошептала она.

— Да, пойдем скорее, уже без пяти пять. Нам нужно быстро уходить отсюда.

— Я не помню, как тут оказалось. Я заснула прямо в баре?

— Да, тихо, спускаемся. Надевай мою куртку.

Максим с Ритой вышли на улицу. Было ещё темно.

— Куда мы идем? — спросила Рита, потягиваясь.

— К реке, — ответил Максим, беря Риту за руку. — Потом объясню. Сто метров.

Максим с Ритой прошли через поле, покрытое редкой травой и наткнулись на подобие пристани.

— Чёрт возьми! Старик не мог часок дать. Ни хрена не видно.

— Что, Максим?

— Не обращай внимания. Вот эти чёртовы шпалы. И какая из них?

Максим на ощупь отсчитал седьмую шпалу, нащупал замок. Ключ подошел. Он так же на ощупь сделал всё, что ему велел старик.

— Садись в лодку, — сказал Максим Рите.

— В лодку? — словно размышляя, спросила Рита. Она ещё не проснулась.

— Да, в лодку, вот в эту. Села? Там весла-то есть? Держись крепче.

Максим, что есть силы надавил на нос лодки, и та медленно поползла по траве в воду. Замочив ноги, Максим запрыгнул в лодку и нащупал весла. Он начал грести, не видя куда, и тут же остановился.

— Темно. Может, подождать? Подожду.

— Что?

— Всё хорошо, — Максим развернул лодку к берегу, взял разгон и уткнулся в землю.

Выпрыгнув, он подтащил лодку на берег и присел на корточки, пытаясь отдышаться. Видимо, до пристани было метров двадцать. Максиму совсем рядом мерещились шпалы.

— Ты спи, если удобно, — нежно сказал Максим Рите.

— Хорошо, я попробую, — ответила Рита.

Максим стоял и смотрел в темноту.

— Мне бы не заснуть.

Он побродил кругами вокруг лодки, присел снова на корточки. Глаза слипались.

Вот и ты рассвет. Вдруг, как по мановению, сразу стало всё видно. И реку, и горы, и мост. Максим снова вытолкнул лодку на воду, снова замочил ноги. Уселся, ухватился за весла и повел свой фрегат на северо-запад.

Часть IX. Глава 7

Сначала у Максима никак не получалось работать веслами, как надо, он то топил одно, то водил вторым по воздуху. Но вскоре он так приноровился ими работать, что готов был выступить на чемпионате по гребле. Рита спала. Максим следил за берегом, боясь пропустить Хунте.

Часы показывали десять. Начало довольно-таки сильно припекать. Максим скинул футболку. Рита уже проснулась и услышала обо всём, что произошло за то время, что она спала.

— Я буду штурманом. И вот первая добыча. Я вижу город. Похоже, это и есть Хунте. Как мы узнаем?

— Сейчас спросим, — ответил Максим, заметив на берегу двух мальчиков.

— Ты их напугаешь своим видом, — заметила Рита.

— Ничего, — ответил Максим и привстал в лодке. — Эй, ребят!

Мальчики обернулись.

— Что это за селение. Не Хунте?

— Хунте, — хором ответили те.

Припарковав лодку и не забыв при этом защелкнуть замок, Максим с Ритой отправились на поиски магазина одежды.

Действительно, магазин оказался большим, с богатым выбором, а цены здесь были действительно низкие, если отталкиваться от суммы, которая была у Максима.

Поначалу Маргарита с Максимом распугали всех продавцов и покупателей, но обаяние Риты всё исправило, и за час они накупили все, чего нужно, сложив в один пакет на выброс уже ненужные их нынешние вещи.

Максиму для покупки всей одежды и обуви понадобилось двадцать минут. Рите значительно больше. Сидя на пуфике перед примерочной и постепенно засыпая, Максим резко очнулся, услышав голос Маргариты:

— Я выбрала? Тебе как?

Максим поднял голову, и она у него чуть не закружилась. Ему даже стало плохо, и его обуяло какое-то странное чувство.

Маргарита стояла в легком голубом платьице, в легких летних туфельках без каблуков и белых носочках. При этом она успела причесаться, убрав волосы в косу и украсив её маленьким белым бантом.

— Ба, какая красавица! — воскликнула одна из продавщиц.

Максим потерял дар речи, он на мгновение отключился.

— Она была в легком голубом платьице, в легких летних туфельках и белых носочках. Волосы убраны в косу и украшены белым бантом. Я всё приметил, — сказал Максим.

— Ангел из института благородных девиц? — спросил Панин.

— Почему?

— Да ты мне только что гимназистку описал.

— Да ну тебя! Ты бы видел её глаза. Вот только мала она.

— Ты уже говорил. Кстати. Извини, что отвлекаю от дел амурных. Помнишь два год назад, я запомнил, потому что Воронцов тогда упомянул про год до выпуска, ты тут с нами всеми переругался из-за отсутствия прав человека в России. Мы хотим, чтобы…

— Я уношу свои идеи в университет и вместо агитации трачу все силы на принесение пользы родине, в частности, на внесение её в список самой свободной страны в мире. А вас отпускаю с миром.

— Ты нас отпускаешь? Воронцов, ты слышал?

— Пусть летит, голубь, с богом. Всё забыто, Максим. Мы кто?

— Мы други!

— Верно. Выпьем за это!

— Так вот, Ваня, голубое платье так врезалось мне в мозг…

— Голубое платье, — прошептал Максим.

— Что? — спросила Рита. — Тебе нравится?

— Ты похожа на ангела. Но это далеко не походный стиль.

— Я позаботилась обо всем, — Рита указала на несколько сумок. — Только нужно проверить, хватит ли нам денег.

— Три шестьдесят, — насчитала кассир.

— Тут коммунизм, — проговорил Максим. — У меня ещё остается достаточно.

Они взяли ещё два больших одеяла.

— Кстати, а как мы будем спать? Под открытым небом? Что-то мы упустили этот момент, — сказала Рита.

— Палатку мы в мотеле оставили. Но купить новую мы не сможем. Она столько не стоит. Может… — Максим что-то заметил на витрине.