Синтез

Максима вдруг что-то, как будто ударило. Он вспомнил разговор с Моррисоном, когда на его вопрос о способе смерти, он назвал дуэль. Тут же перед его глазами выросла фигура Лермонтова уходящего в туман. «Что за чёрт?»

— А почему вы мне именно про дуэль рассказываете? — настороженно спросил Максим.

— Да так, просто, первое, что пришло в голову, совершенно без всякой задней мысли, — ответил профессор. — Что с вами? Вы побледнели.

— Да ничего, вероятно, идет процесс сохранения получаемой информации на корочку, — смеясь, ответил Макс, — так что там с дуэлями?

— Да, довольно-таки забавная тема. Дуэли могут быть разными, многоуровневая система у нас. Можно вызвать кого-то для публичного обличения, с дальнейшим оскорблением. Вызывающий в таком случае избавлен от наказания по статье об оскорблении. Можете плюнуть обидчику в лицо, можете дать ему пощечину, и так далее. Как вы сами понимаете, если возникает ситуация, способная привести к вышеописанным действиям, то мало кто использует этот закон. О нём все забывают. Не прибегает никто и к официальному оформлению этих самых действий. Разве что, в случае какой-нибудь политической игры или чего-либо в таком роде. По крайней мере, я не слышал даже о заурядных случаях. Причём, если вы намерены публично назвать вашего обидчика подлецом, он вправе повысить ставки, тем самым защищая себя и свою честь, и предложить вам, скажем, публично дать вам пощечину, в свою очередь, вы предложите ему высечь его на площади. Он, в таком случае, уже должен придумать что-то такое, что будет превосходить последнее предложение по степени воздействия. Степень определит общественная комиссия, и так до тех пор, пока кто-то не сдастся, приняв условия. Он в глазах общества останется проигравшим. Согласитесь — полная профанация, но что-то в этом есть.

— Действительно. А та дуэль, которая испокон веков считалась дуэлью?

— И это можно, только есть одно «но». В случае смерти одного из дуэлянтов, второй приговаривается к четырём годам заключения.

— Мощно. Президентский срок. И за убийство у вас так мало дают?

— За убийство на дуэли, официальной дуэли.

— И были случаи?

— Были. Природа человека непостижима. Именно такие случаи и были. В каком состоянии находились эти люди, не знаю.

— И это официальное разрешение приносит какую-то пользу?

— Считается, что, зная об этом, люди будут относиться друг к другу более уважительно. Конечно же, те же проблемы можно решить через суд, но, как вы понимаете, как правило, суды выигрывают деньги. Поэтому, разрешая, хоть и в такой форме, дуэли, правительство как бы дает понять народу, что оно всегда держит руку на пульсе Города и открыто заявляет, что любой член общества может защитить свою честь от кого бы то ни было. Вам смешно? Вас рассмешила общественная комиссия? Оставим. Что-то мы слишком много времени уделяем этой теме.

Далее разговор перешёл на более бытовой уровень. Максим задавал первые, приходившие в голову вопросы. Например, он выяснил, что в городе отсутствует мобильная связь, все пользуются обычными телефонными аппаратами, лишь полиция имеет право использовать рацию. Здесь очень хорошо развиты высокие технологии, всё компьютеризировано, но нет Интернета. Есть телевидение и кинематограф, конкурирующие каналы, теле и кинокомпании, радиостанции. Производственные и коммерческие холдинги, страховые и юридические фирмы, банки, издательства, модельные агентства, салоны красоты, морги и кладбища, в общем, всё то, о чём говорил Полански, и что вряд ли как-то отличается от того мира, откуда прибыл Максим.

— Ну, ладно, Максим, мне пора в университет, готовиться к проведению своих подготовительных курсов. Советую взять извозчика и прокатиться по центру города, — предложил Полански.

— Думаю, это неплохая мысль, тем более что в голове у меня уже каша от такого потока информации.

— Ну, пойдёмте.

Выйдя из кафе, Полански показал Максу, где можно поймать извозчика, объяснив ему, что, достаточно показать гостевую карточку, и его провезут по всему Городу. Попрощавшись и высказав надежду на скорую встречу, он заспешил в университет.

Максим без труда остановил проезжающую карету и отправился на экскурсию.

Сложно предать, что чувствовал Максим, проезжая по центральным улицам города, о котором никогда не слышал и нигде его не видел. Дворцы, особняки, арки, скульптуры, памятники, фонтаны, бульвары, аллеи, парки, сады. Описать это всё невозможно. Сев в карету, Максим тут же встал и все три часа, что его возили, с открытым ртом, то и дело, крутя во все стороны головой, поглощал встающие перед ним городские картины. Определённо, Город не уступал по красоте всем городам Земли.

Когда в глазах Макса начало рябить, он попросил извозчика остановиться.

Выслушав объяснение извозчика о том, как пешком добраться до гостиницы, Максим вышел на набережную. Вдохнув свежий морской воздух, он огляделся по сторонам. Пятница! Вечер! «На душе легко и спокойно», — подумал Максим. Ночные страхи и беспокойства пропали. «Красота. Куда же я попал?»

— Ну, в том, что это не рай, могу тебя уверить, — раздался сзади голос Брата.

Часть II. Глава 3

Симба посмотрел на часы, висящие на стене его кабинета, и ощутил приятную лёгкость. Часы показывали 17.00, что говорило о скором окончании рабочего дня. Все дела на сегодня были выполнены.

«Июль. Осталось пять месяцев до выхода на пенсию. Очередные пять месяцев. Неужели я наконец-то решусь уйти? В следующем году мне стукнет 68. Пора остановиться», — думал Симба, собираясь домой. У двери висел маленький плакат, оставшийся с празднования его последнего дня рождения. Плакат гласил: «Симба, не покидай нас, ты отличный полицейский, как же без тебя мы будем бороться с наркотиками?»

«Не покидай нас, — прочёл он снова и подумал: — Хватит, мне пора. Пора, седые волосы смотрятся контрастно с чёрной кожей».

Сорок лет в полиции, тридцать лет в отделе по борьбе с наркотиками — это не шутка. Когда-то он начинал в отделе убийств вместе со своим другом, его напарником. Однажды они вдвоём, не дождавшись подкрепления, решили взять одного торговца наркотиками, проходившего у них по делу об убийстве нескольких его клиентов. Преступника они взяли, точнее сказать, Симба взял его один, поскольку тот, в момент проведения операции пустил пулю его напарнику прямо в сердце, в результате чего его друг скончался на месте. После этого случая Симба и ушёл в отдел по борьбе с наркотиками Департамента полиции из окружного отдела убийств. Было это тридцать лет назад. У напарника остался пятилетний сын. Вряд ли можно объективно судить о подобной ситуации, не оказавшись на месте его участников, но по сей день Симба чувствовал свою вину за смерть друга. У него не было детей, он так и не женился, по причине, как ему кажется вполне веской, заключающейся в нежелании оказаться на месте своего друга и, погибнув, оставить семью. Сын его друга стал, практически, его сыном. Мать мальчика, вскоре, после смерти мужа нашла себе другого спутника жизни, так и не получившего привязанность пасынка.

Ян Гашек — так звали сына бывшего напарника Симбы. Он пошёл по стопам отца и работал в отделе убийств Центрального округа. Сейчас он ждал Симбу в кафе, недалеко от Департамента полиции и потягивал пиво, наслаждаясь последними днями отпуска.

— Приветствую неутомимого борца с дурманом и его дистрибьюторами! — Гашек поднялся навстречу старшему другу.

— Здравствуй. Что касается «неутомимого», то тут ты погорячился. Утомился я. — Симба сел за столик и, задумавшись на мгновение, повторил: — Утомился.

— Что-то не так?

— Да, не так что-то, — рассеяно ответил Симба. — А ты как, отдохнул? Готов приступить к борьбе с убийствами и их, как ты сказал, дистрибьюторами?

— Да я всегда готов. Нет, отпуск, это какое-то пустое занятие. Не понимаю, как я это выдержал. Хотел раньше выйти…