Синтез

Выйдя на улицу, Карл сел в свой автомобиль, достал карту, полистал её и остановился на странице с надписью: «Ветреный».

Часть VII. Глава 2

Перед сном замок готовился окутаться нежной тьмой. Тьма понемногу подступала, зажигая на небосклоне звезды. Морские волны принялись убаюкивать берег.

Она уже приняла перед сном ванну и, как обычно, в легком одеянии, небрежно облегающем её изящную фигуру, вышла на балкон. Как не привыкли звезды, всё же они, как обычно, хором ахнули, сраженные её совершенной красотой, назвать которую только неземной было бы слишком скудно, поскольку для звёзд она была также чудом.

Город внизу готовился ко сну. Фонари уже всюду были зажжены, в окнах квартир постепенно гас свет. На улицах становилось тише и тише.

— Спокойной ночи всем, — ласково произнесла она.

После она некоторое время стояла, закрыв глаза, и что-то нашептывала. Вдруг она резко замолчала, улыбнулась, открыла глаза и устремила свой взор на восток, уже полностью скрытый во тьме.

— Ты не спишь, мой милый! Ты приближаешься ко мне. Ты очень взволнован. Успокойся. У тебя всё должно получиться. Ты справишься. Ведь я думаю о тебе. А ты так и не ответил мне, ты думаешь обо мне? Смешно, не правда ли? Как я могла тебя спросить? Иногда мне так смешно становится от того, что я говорю, особенно, когда разговариваю с тобой, мой дорогой. Мой милый мальчик. Мне так жаль, что я не могу тебе открыться прямо сейчас. Быть может, это облегчило бы тебе твои страдания, и погасило все твои беспокойства. Ведь ты страдаешь, тебя беспокоит что-то, о чём ты никак не можешь догадаться. А я бы могла тебе помочь. Советом. Или просто добрым словом. Или одним лишь взглядом. Я уверена, тебе будет достаточно одного моего взгляда. Я уверена в этом потому, что мне будет достаточно одного твоего взгляда. Не нужно лишних слов, не нужно слов. Мы способны общаться без слов. А ведь ты даже не знаешь обо всём этом. Ты и не догадываешься о том, как я тебе нужна. Ты не догадываешься о том, как ты нужен мне. А ты мне так нужен. Я, наверное, всё это уже говорила. И могу повторять это снова и снова. Я готова ждать тебя столько, сколько этого потребует от нас время, пусть оно и совпадёт с вечностью. Если для того, чтобы ты стал готов нужна вечность, я буду ждать вечность. И снова я могу это повторить. Мой хороший. Будь осторожен. А я пойду спать и буду ждать тебя во сне. Жаль, я так и не могу разглядеть твоего лица. Пожелай мне спокойной ночи, милый.

Первый, попавшийся на въезде в Ветреный, мотель, а как оказалось позже и единственный, за исключением гостиницы в центре города, стал пристанищем для Максима с Джоном. Сняв номер, Максим тут же завалился спать, попросив Купера разбудить его часа через четыре.

Утренний сон, после ночи, проведенной за рулем, у Максима не задался. Не то, чтобы он совсем не мог заснуть, просто его сон был тревожен и перемежался с мыслями и воспоминаниями, которые бередили его мозг наяву и тут же незаметно проваливались в сон, стирая четкую границу.

Максим Сергеевич Волков. Родился 25 ноября 1974 года в Москве. Интересно, я имею какое-нибудь отношение к дворянскому роду? Поручик Волков это же я? Или не я? Это был сон или через коридор я очутился там. Не очень редкая у меня фамилия. Родители ничего не рассказывали о своих предках. Странное дело, почему-то в Советском союзе своя родословная в большинстве всём была по боку. Учитывая, что родственников у меня почти нет, это говорит о том… Да не о чём это не говорит. К чему это я всё? Москва. Конечно, когда до МКАД несколько шагов, сложно с уверенностью утверждать, что ты москвич, особенно, если это происходит всего лишь во втором поколении. О чём я думаю? Так я не усну. Или я уже сплю. Волков попал в плен. Откуда я знаю про его двоюродного брата? Владимир Лирин, он был младше его. Кто он такой? Жили они не бедно, это я откуда-то помню. У них были квартиры Москве и Санкт-Петербурге, дача в Крыму. Впервые я увидел его на балу, кажется, в двенадцатом году. Он был совсем мальчишка, застенчивый и чертовски симпатичный. Ну, как, собственно, и я. Нет, скромничать я не буду. Стоп, зачем я обо всём этом думаю. А, я сплю. Я-то жил с родителями в Алтуфьево, пока в институте учился. И с сестрой. Как у сестры получилось так взять и уехать в Европу? Навсегда. Она всегда умела устроить свою жизнь. В отличие от меня.

После защиты диплома мы гуляли месяц, наверное. И никаких видов на будущее. Ни цели, ничего, вообще. А кем я только не хотел стать в школе. Перехотел? Или испугался? Или не так хотел? Глупо во всём винить страну, которая начала разваливаться, когда я был ещё в школе, и развалилась к моему выходу в открытое плавание.

Девушка в форме гимназистки! Так я её назвал. Что же это за институт был? Помню, только, что я решил поступить в него, только ради того, чтобы снова её увидеть. Она стояла посреди холла. Я поднимался по лестнице и не мог отвести от неё глаз. Белая блузка, синяя юбочка до колен, короткие белые носочки и чёрные туфли на плоской подошве. Смуглая, с густыми чёрными бровями и пронзительными синими глазами. Да, да, я встретился с ней взглядом, мне, даже, показалось, она улыбнулась мне. А, может, и правда только показалось. Густые чёрные волосы, собранные в короткую косу, украшенную белым бантом. Ну, точно, гимназистка. Я был сражен наповал. Кстати, именно так, кажется, выглядела Ольга Оболенская, которая гостила у соседей Лириных, и в которую был влюблён Володя. Черт возьми, я всё же сплю.

Но, это стало моим идеалом красоты. Да я влюбился в неё! Да, с первого взгляда. Волосы, конечно, были не чёрными, а посветлее. Это брови? Брови, будто чёрные. А волосы? Как этот цвет называется? Не знаю. Каштановый! Да, тёмно-каштановый. Стоп!

Стоп! Смуглая, синие, или голубые глаза, чёрные брови, тёмно-каштановые волосы… Я описываю Маргариту. Это была она? Не может быть. Она младше меня, ей тогда лет двенадцать-тринадцать было. И что ей делать в Москве, в институте? Да, чушь какая-то. Или я сплю? Но какой-то похожий образ меня преследовал всё время, что я ходил в детский сад, учился в школе. Махнул. Да, я, вообще, влюбчивый был.

Институт пролетел. Были девочки, были, но этот образ, эта гимназистка не выходила у меня из головы. Да, чёрт возьми, какая связь между мной и моим двоюродным братом, жившим сто лет назад! Ох, я снова сплю.

В какой-то момент девушки, о которых мы так любили рассуждать, наверное, ещё больше, чем о пьянках, политике, музыке и футболе, ушли на второй план.

Я вышел из института с бесполезным дипломом, без будущего и без средств к существованию. Нужно было устраивать свою жизнь. Ненавижу это выражение. Некоторые друзья уже были женаты и… устраивали свою жизнь. Но, я не был женат. Да и как я могу жениться, если свою жизнь я не устроил. Я даже не знаю, как это. С чего начать? Найти работу? Кстати, когда я на стройку-то устроюсь?

Или выбрать цель. Моя цель — свобода! Но, какое отношение это имеет к организации жизни? Друзья обещали познакомить с девушкой, которая, как они решили, мне подойдет. И действительно, я уже полгода, как расстался со своей предыдущей подругой… Кто кого бросил? Она меня. Очевидно, я никого никогда не бросал. И никогда не задумывался о том, почему бросают меня. Может, потому, что я неудачник? А я не неудачник? Двадцать два года, а я не устроил жизнь, и не знаю, как это делать. Во мне нет уверенности в завтрашнем дне. Мне подходят только девушки на время. Такие тоже есть, но и они взрослеют, и «на время» уже не нужно, — нужно, чтоб была уверенность. А у меня у самого её нет. Дело — дрянь.

Но, любовь. Она же существует? Или только в совокупности с уверенностью в завтрашнем дне? Но, я чертовски привлекателен. Нет, не то. А почему я так много времени уделяю женщинам? Гимназистка? Рита? Всё уже было, чего вспоминать? И, тем более, то, что было, ничего собой не представляет. Что я могу вспомнить?