Синтез

— Что наша жизнь — война! — объявил Леонардо. — Скоро узнаешь.

Сразу после известных событий на заводе Манчини организовал наблюдение за складом, на котором хранились наркотики, за Ченом, Князем, их людьми, а после субботней встречи на похоронах Слона еще и за Раджой. Чего он хотел добиться? Он не ответил Ремону не потому, что скрывал что-то, а потому, что не знал, что ответить. Он что-то чувствовал интуитивно, но конкретизировать не смог бы.

— А кто у вас арендовал это помещение? — спрашивал Симба дежурного по сладу.

— А разве вы не всё выяснили? Вы из полиции? Я слышал, что полиция этим не занимается. Нет, мне-то всё равно, но мой хозяин вышвырнет меня с работы, если я буду трепаться. Я слышал, будто «безопасники» не пускают в это дело полицию. Вы-то, какими судьбами? Нет, мне-то всё равно. Но…

— Три рубля хватит? — Симба полез за бумажником.

— Три рубля за то, чтобы уволиться? Бог с вами!

— Пять?

— Значит, слушайте сюда. Это была как раз моя смена. Приехал такой серьезный мужчина. Строгий и… в общем, такой, которому нельзя отказать. Мой босс обычно сдает площади по рекомендациям, у нас нет с этим проблем. А тут, на тебе. Свалился с неба, обошёл всё, излазил всё, всё тут изнюхал и говорит, мол, вот тут хочу столько-то, и чтоб никого и никаких вопросов, плачу, мол, вперед, а если что, то пеняйте на себя.

— Это он кому говорит? — спросил Симба.

— Это он моему хозяину.

— Он угрожал? А почему?

— Да я не знаю, я стоял в стороне, слышал. Ну, мало ли, народ-то, он тут разный. Кто-то арендует склад и держит там хлам какой-то. Его даром с помойки никто не заберет, а они держат — видать свой интерес, видать дорого это для них. А моё дело что — оформил бумагу и ходи тут проверяй. Охрана на месте.

— Как же охрана могла такое допустить?

— Да они же склад охраняют, а не секретный объект, а тут целая война. Своя жизнь дороже, чем чей-то хлам.

— А что те хранили тут?

— По бумагам — удобрения. Кто ж знал, что это наркотики? Мы народ в этих делах-то тёмный, мне, что наркотики, что стиральный порошок. А что, если мы не знали, что это наркотики, а это наркотики, что-то нам будет? Ведь все со всем разобрались, все порешали. А что, всё заново? Только вы ведь помните, я вам ничего не говорил.

— Помню, помню. Фотографию покажу, узнаешь?

— Узнаю, если это он, что ж не узнать.

Симба достал из портфеля снимки из клуба «Бомба».

— Ну да, это он и есть, — дежурный тут же указывал на изображение Карла, не разглядывая остальных.

— Больше ты его не видел? — спросил Симба.

— Нет, почему, заезжал еще пару раз при мне, а так, может, ещё когда, я сутки через трое работаю.

— А больше никого на этом складе не видел, кроме охраны?

— Про охрану это вы верно подметили. Мало, кто свою охрану на нашем складе держит. Мы тут золота не храним. Хотя тоже, иной раз верно, у нас же не склад, а целый город, сутками бродить можно. Территория большая, и если знать где, то легко сюда и забраться. Нет, больше никого не видел.

— А на кого оформлялись документы? — настороженно спросил Симба, не надеясь получить какого-либо ответа.

— Ммм, дай бог памяти, я бы посмотрел, да всё забрали. Нет, не вспомню. Помню, что зарегистрирована конторка была в округе Ветреном. Это точно, это я запомнил, потому как сам оттуда. Это там, на западе. Да, вот так.

— А сколько тут было удобрения? — снова настороженно спросил Симба.

— Да я не знаю, много мешков. Говорят, тонн пять, но это уже сейчас говорят, тогда-то меньше было. Не хочу вас обманывать.

«Чен, Чен, Чен, — думал Симба, разочарованный безрезультатным посещением склада, — Князь, Змей. Убиты тут люди Князя, больше нам ничего не известно. Как это-то успели выхватить? На заводе убит человек Змея, в МГБ похоже попали люди Змея. Кого же они выпустили? Дракон. Чен. Проклятье. Где-то огромная партия героина, которая будет сбываться. Через Чена, Змея, ещё кого угодно. Возможно ни тот, ни другой тут, вообще, не причем. Все фирмы поучаствовали. Где-то центр. Чьих же людей ищет Ян? Он не знает сам. Не знает, с чем связывается. Проклятье. Мне шестьдесят восемь лет. Ветреный».

— Ты какого чёрта туда поперся? — возмущался Гашек на следующий день. — Ветреный, говоришь. Чёрт возьми! Что всё это значит?

— Ты о чём сейчас?

— Ответь мне на один опрос. Только на один. Чего ты хочешь? В чём смысл твоих действий? И что нужно для того, чтобы ты их прекратил? Хорошо, не на один. Ответить сможешь? Я постараюсь понять.

Симба на мгновение задумался.

— Я хочу только одного, — начал он, — чтобы, доживая свой век на пенсии, мне не было стыдно за то, что доживаю я его, как трусливое, лишённое воли и чувства независимости, животное. Что я не способен был сделать то, что считал нужным только потому, что мне это запрещали, исходя из каких-то там интересов, идущих, тем не менее, в разрез с законом, которому я служил всю жизнь и всё ещё служу, и моим личным убеждениям.

— Я сейчас расплачусь… — сказал Гашек и тут же пожалел об этом. — Извини, Симба. Я думаю, я всё понял. Окончательно. Больше не буду тебя отговаривать. Закончим это вместе.

Часть VI. Глава 5

В десять часов утра во вторник, на следующий день после знакомства с Орденом Лебедя, Максима разбудил стук в дверь. Полночи провел он в размышлениях, на которые его подвигли новые, открытые им накануне обстоятельства, поэтому, заснув часа три назад, он крайне неохотно поднялся с кровати, накинул халат и подошёл к двери.

— Кто там? — спросил он недовольным голосом, открывая дверь. Перед ним возник высокий мужчина крепкого телосложения и тоном, не принимающим возражений, произнес:

— Собирайтесь. С вами хотят встретиться. Жду вас внизу.

Мужчина ушёл. Максим остался стоять в недоумении. «Это со мной уже было. Тогда это была Жанна. Жанна на гастролях, значит сейчас это не Жанна. Если это не Жанна, то есть, в том случае, если это не аналогичный приятный сюрприз, то сюрприз это неприятный».

Максим оделся и спустился вниз. Мужчина проводил его до кареты, стоящей у входа и сел вместе с ним. Они тронулись. Мужчина молчал. «Странно, — думал Максим, — дежавю». Минут двадцать они ехали. Ни мужчина, ни Максим не проронили ни слова. Карета остановилась. Они вышли на улицу. «Доехали до конца зеленой зоны, — понял Максим. — Что дальше?»

— Идите вон туда, — сказал мужчина и указал на автомобиль, стоящий у края дороги. Сказав, он сел обратно в карету, и она уехала.

«Дежавю, — не мог успокоиться Максим. — Автомобиль, конечно, не тот, этот не обещает ничего доброго».

Это был лимузин. Недолго думая, вспомнив опыт последнего вечера, а происходящее в настоящий момент он безоговорочно связал со вчерашней встречей, он открыл заднюю дверь и забрался внутрь. Автомобиль тут же тронулся с места.

Напротив, Максима, в салоне, сидел Грон.

— Вы так быстро по мне соскучились? — зевая, спросил Максим.

— Как у тебя это получилось? — в свою очередь спросил Грон и стремительно загляну Максиму в глаза, так стремительно, что тот испугался.

— Вопросом на вопрос неприлично отвечать. А о чём это вы сейчас?

— Хорошо, давай так: я задам тебе два вопроса и ты, не задумываясь, на них ответишь.

Грон наклонился к Максиму, и, строго глядя ему в глаза, спросил:

— Этой ночью, после нашей встречи, после того, как тебя доставили обратно, ты возвращался к нам?

— Нет, — тут же, не смотря на явное удивление, ответил Максим.

Грон выдержал паузу и, не отрывая своего взгляда от удрученного вопросом Максима, снова спросил:

— Кто-то, кто мог знать о нашей встрече от тебя, и по твоей наводке был у нас этой ночью?

— Нет, — более уверенно ответил Максим и тут же спросил: — Что происходит, или что произошло?

Грон ещё некоторое время также, не отрываясь, смотрел на Максима, после чего медленно откинулся на сидение и закрыл глаза.