Нафаня

— Так может дядьку Лешку попросить, чтоб вас в больницу отвез? — Другой наш сосед, батин друг. — А то ни света, ни связи до сих пор так и нет, вдруг совсем плохо станет и скорую не вызвать.

— Да не, не надо, — отмахнулся он. — Тем более его тоже с работы еще нет. Ладно, раз у тебя всё в порядке, пошёл я. Ты вот еще что, — вдруг развернулся он. — Я бабе Оле не говорил, что ты того, с молнией повстречался, — хмыкнул он, — а то замучала бы тебя заботой и оханьями своими. А тебе покой и отлежаться сейчас надо, — внимательным взглядом пробежался он по моему лицу и протянул: — Да, знакомо дело. — Хмыкнул еще раз и переспросил озадаченно: — Что я хотел сказать? — Видать не только бабу Олю склероз одолел. — А! — вспомнил он. — Ты, если что, меня тоже не видел. Хоть она завтра всё равно узнает… но то завтра.

— Вот за это спасибо, дядь Вить! — от души поблагодарил я его. А то еще и думал, чего это баба Оля не заявилась. Очень уж она любопытная, но еще и добрая. И этой добротой и причитаниями меня точно бы добила.

— Да ладно. Знакомо дело, — махнул он рукой на прощание и потопал к себе домой.

Проводил деда до калитки и пошел снова на кровать упал. Все мысли о родителях: ладно мать, ей домой может и не получается вырваться. Но батя, он бы точно, если б всё в порядке было, домой заскочил. Тем более после такого дня. Вот это нешуточную тревогу и вызывало. Может быть и смотался бы к ним на работу, но очень уж поганое самочувствие.

«Ох и долгов Котыч насобирал, с третьего класса столько не имел. И я не я буду, если вскоре их ему не отдам. Сторицей всё верну, тварь. А пока, прав дед Витя, отлежаться нужно. Но завтра, если родители не появятся до утра, точно к ним пойду».

Проснулся поздно, день уже в самом разгаре был. А всё из–за того, что заснуть долго не мог: слушал как скорые или менты по городу носятся, спецсигналы на всю округу верещали. Ненадолго засыпал, но из–за неловкого движения снова просыпался от боли: ребра если и не сломаны, то отбиты напрочь. Да еще сушняк ближе к утру напал, сколько воды не пил, жажда ни унималась. Только на рассвете и забылся тревожным сном. Казалось только глаза прикрыл, а уже… покосился на часы, а там уже двенадцатый час. Но выспавшимся себя не чувствовал, состояния хуже некуда. Мало того, что сушняк только усилился, так и всё тело взвыло от боли, стоило только пошевелиться. И не только от боли. Выпитая ночью вода наружу просится со страшной силой, так что вставать пора и как можно быстрее. И как ни больно было, но с кровати я довольно шустро слез и до туалета в темпе дошкандыбал.

Успел. И даже боль отступила на время. Ну и особенно порадовало то, что крови в моче не увидел, ливер мне точно не отбили.

Прошелся по дому, но и так уже видно, что родители не появлялись. Хоть наслушавшись ночных завывании, как–то подуспокоился на их счет. Видно работы действительно много, а я уже не маленький мальчик, чтоб надо мной трястись. Если б со мной что случилось, то соседи бы точно их известили, всё же друзья. Странно только что не навестили меня. Но то ладно, чуть погодя сам к ним наведаюсь, как и деда Витю с бабой Олей проведать нужно обязательно.

Подошел к зеркалу, в зале трельяж чуть ли не в полный рост у нас стоит, и посмотрел на красавца который там отображался. Что тут скажешь? Красавец и есть. На брови шишка с рассечением, она кажется еще больше стала, но не кровит, как вчера бинтом и пластырем залепил, так на месте и висит, зато синяк на глаз опустился, одна щелка от него осталась. Ребра вообще всеми цветами радуги сверкают, как и рука, которой их прикрывал. Губы, блин, негры отдыхают, такую пластику мне организовали, что из дома страшно выходить. Еще и зубы побаливают, но вроде крепко сидят, хоть вчера и пошатывались.

Размотал бинт на голове, который намотал, когда на затылок тампон накладывал, и черт, он присох, теперь придется с помощью перекиси отдирать. Хорошо волосы короткие, подстригся совсем недавно, а то не знаю как его и отрывал бы. Но справился, пошипело немного чуть покалывая, и тампон сам, можно сказать, отвалился.

И как вот в таком виде к родителям идти? Чертов Котыч, и надо же было так с ним пересечься.

Пока раны по–новому обработал, пока завтрак, а заодно и обед на газу приготовил, уже два часа на часах. Света так и нет, вода хорошо хоть есть, плохо что родителей до сих пор нет. Допил чай и решил соседей навестить, а то тоже, ладно… Да не ладно, старики бы точно навестили, всё же дед видел как мне прилетело. Точно бы проведать зашел. Не дай бог что случилось, вроде же вчера жаловался на самочувствие.

Надел спортивный костюм и решил сначала к Алексеевым сходить, а потом уже вместе к старикам наведаемся. Если с теми что, то дядька Лешка на машине в больницу их, а заодно и меня к матери отвезет.

Вышел за калитку, деда на лавке нет, где он обычно любит покурить посидеть или просто чаи погонять и на людей посмотреть, да словом с ними перекинуться. Скучно старикам, дети и внуки в другом городе обитают.

Осмотрелся по сторонам, людей не густо: вдали стоят, как–то странно покачиваются, а еще дальше толпа прям на дороге над чем–то или кем–то склонилась и что–то там делают.

«Плохо кому–то стало, что ли?»

Так и не понял, что они там делают. Подошел к соседям, а у них калитка на замке, значит дома их нет. Они только на ночь или когда уезжают ее и замыкают.

Вздохнул и пошел бабе Оле сдаваться. Надеюсь склероз у нее не сильно разыгрался, а то она меня в таком виде и не признает. Но тоже обломался. Дверь в дом замкнута и сколько не стучал, никто так и не отозвался. Только шуршание и вроде как урчание откуда–то доносится. Как будто из подпола. Но что они там вдвоем забыли? Скорей всего кошка их старая шуршит. А что урчит так странно… даже не знаю, может вообще глюки. Да и не замыкаются они днем обычно.

«Может плохо стало и дядька Лешка их в больницу отвез? Это бы объяснило, где они все подевались. Эх, придется так топать к матери».

Пошел домой и когда уже в калитку заходил, услышал как где–то кто–то не своим голосом закричал, как будто его режут там. Аж озноб по всему телу прошел и передернуло всего от, не страха, но дурных предчувствий. Вернулся на дорогу и успел заметить, как те, кто стояли покачиваясь, в проулок ушли.

«Вот и хорошо. Разберутся, кто это там так кричать вздумал».

Сушняк еще больше усилился, так что прекратил по сторонам глазеть, решил пойти чая еще попить, а потом уже к матери на работу отправляться. Да записку нужно не забыть написать, а то уйду, а кто–нибудь в обязательном порядке домой в это время решит заявиться.

«Как же без связи херово, как без рук и в вакууме себя ощущаешь».

Переодеваться не стал, так в спортивном костюме на выход после чаепития и потопал, только сумку с документами, кошельком и ключами от дома на плечо закинул.

Когда уже калитку замыкал, услышал стрекотание, как будто вертолет где–то летает. И только теперь понял, что меня напрягало: тишина вокруг. Ночью машины ездили, судя по сиренам, а как проснулся — тишина. Мертвая. Только крик тот и разбил ее ненамного, но лучше бы его вообще не было. Такой жути нагнал. И теперь вот это стрекотание, которое особенно выделялось в царившей вокруг тишине.

— Да что за чертовщина происходит? — вслух от души выматерился, абы только тишину эту проклятую нарушить.

Посмотрел вдаль вдоль улицы, там только те склонившиеся продолжали чем–то заниматься. И что–то мне к ним совсем не тянуло идти, уже подозревал что ничего хорошего там не увижу.

Решил, как и вчера, по тому же проулку пройти к школе. Дойду до магазина, что почти напротив нее находится, там таксисты иногда стоят, вот на такси и поеду. Что–то совсем нет желания пешком ходить, когда вокруг черте что происходит.

«Надеюсь Котыча сегодня там не встречу, а то будет ему радости».

Котыча не встретил, но зато по выходу из проулка на труп наткнулся. Мужик лежит и явно не своей смертью умер, крови вокруг него натекло, лужа целая. Потом, когда от мужика ошарашенный взгляд сумел оторвать, еще тела увидел, их множество в разных местах по одному и целыми группами рядком валялись.