Страница 20 из 57
День у всех курсантов и космонавтов был наполнен до отказа. Условное утро заставало новичков в теоретических классах. Общее знакомство с устройством станции, техника безопасности, расчет астероидного пуска. Затем начинались прогулки по скалистой крошечной планете, над туманно сияющим, величавым куполом Земли. Путешествовали, держась за натянутые канаты; перепархивали с помощью ранцевых сопел, укрепив на скале страховочный фал. Прыгали с крыши мчащегося гермовагона. Несколько человек получило ушибы и ранения; одного поймал ракетный катер километрах в пятидесяти от астероида, неудачливый курсант сам уже сделался спутником... Ходили экскурсиями на промышленные комплексы, в обсерваторию, машинный зал. Позанимавшись головоломной гимнастикой на снарядах стадиона, снова садились за теорию, штудировали звездные карты, возились с курсографами, отрабатывали космическую связь. На занятиях по связи радиостанция астероида не скупилась на "магнитные бури" и помехи.
Основное внимание уделялось, конечно же, тренировочным полетам. "Орудие" выбрасывало ракету с очередным экипажем; пока хватало топлива, в радиусе двух-трех тысяч километров от станции шли репетиции сложных маневров, движения в инерционном и активном режиме, облетов чужого корабля, стыковки... Панин самолично инструктировал рейсы "Вихря-2": сидел за дубль-пультом, руководил полетными экспериментами, добивался точности фигур "высшего пилотажа". (Так назывались труднейшие манипуляции, например, ручная бесприборная стыковка или управление кораблем при связанных руках пилотов, через усилители биотоков мышц.)
В конце мая был назначен последний перед уходом к Марсу испытательный запуск "Вихря-2". Кораблю предстояло проделать несколько орбитальных витков, а затем совершить облет Луны и возвратиться обратно. В программу входила имитация ремонтных работ в открытом космосе - сварка на поверхности корабля.
Этим утром Виктор Сергеевич опять восседал в одном из кресел портового командного пункта. Справа от него что-то быстро нашептывала в "записную книжку" - карманный магнитофон - несколько осунувшаяся Марина. Забот у нее в последний месяц, конечно, поприбавилось. Но зачем же все-таки стягивать волосы таким небрежным "хвостом", и пренебрегать косметикой, и отделываться в беседе односложными "да" и "нет"?
Командир, после давешней встречи в коридоре запретивший себе засматриваться на Дэви, переводил взгляд с колоссального корпуса "Вихря" к экрану внутреннего телевидения. Там букетом сочных красок пестрела первая комната шлюза, космонавты прозвали ее "предбанником". Вихревцы сидели вокруг полированного стола: на каждом из двадцати двух был скафандр иного цвета. (В тон коже и волосам подбирали, что ли?) Золотистые, алые, лазоревые, стальные костюмы; костюмы цвета незрелого лимона, изморози, кожуры граната... Это не игра и не дань капризу вкуса. Цвет скафандра дополнительная примета, все равно что позывные. Он даст возможность различать членов экипажа издали, а также если откажет радио...
- Сообщите готовность, - флегматично просит (именно просит, а не приказывает) Глебов. Можно подумать, что он интересуется погодой на дворе.
Голос ван Деерта:
- Готовность первая.
- Понял. Даю разрежение.
Затем начальник порта принялся вяло касаться кнопок и тумблеров, время от времени сообщая степень разрежения в шлюзе: "Один... Два... Три..." Отличный, редкого старания работник, а вот манеры раздражают. Нет, нет, не смотреть в сторону Дэви, не отвлекаться...
На счете "шесть" в скафандрах сработала автоматика. Опустились забрала гермошлемов. Чуть заметно для глаз надулись рукава, плечи.
- Норма, - промямлил Глебов и уставился не мигая на командира.
- Открывайте шлюз! - нарочито официальным тоном скомандовал Виктор Сергеевич.
Стена расползлась в разные стороны, точно разошлись лепестки диафрагмы фотоаппарата. Экипаж переходит в шлюзовую камеру.
Еще одна преграда раскрывается черным цветком. Сверкает усыпанная мелкими камешками, залитая неистовым солнцем равнина. Шагах в тридцати от шлюза - циклопические опоры "Вихря", стальной трап, ведущий к подъемнику.
С точки зрения техники, не составляло труда подстыковать "Вихрь" прямо к командному пункту. Дотошная Марина предложила иной вариант. Решили для добавочной психологической подготовки заставить экипаж прогуляться пешком, держась за фал, протянутый от шлюза до трапа.
У самого выхода на космодром случилась непонятная заминка. Первым должен был следовать вдоль фала командир ван Деерт. Но его, вернее, безликую темно-вишневую куклу, буквально оттолкнул другой, бархатно-лиловый космонавт.
Немилосердно коверкая английское произношение, в зале командного пункта раздался сдобный голос ван Деерта:
- Докладываю руководителям полета. Врач Рам Ананд предлагает изменить порядок прохода к кораблю. Ссылаясь на некую медицинскую необходимость, просит разрешения проверить маршрут в одиночку.
Командир "Вихря-2" славился традиционным голландским благодушием и редкостной невозмутимостью. Он так и представлялся Виктору Сергеевичу розовощеким крестьянином со старой картинки, стоящим, дымя трубкой, на фоне ветряных мельниц. Ван Деерта ничто не могло вывести из равновесия. Панин только поежился, вообразив на секунду, как бы он на месте командира шуганул этого Рама Ананда. Только перья бы полетели...
И он уже склонился к микрофону и открыл рот, чтобы язвительной репликой одернуть голландца. И спокойный Глебов наершился, ожидая железных звуков начальственного разноса. Но в это мгновение - как знать, случайно ли? - Виктор Сергеевич оглянулся на Дэви.
"Робот" преобразился полностью! Отвернувшись от пульта, девушка смотрела на Панина огромными, цвета черной бронзы, умоляющими глазами. Огоньки подозрительно дрожали в темноте ее зрачков, и руки вздрагивали, точно стремясь соединиться в жесте страстной мольбы. Если может лицо человека внятно говорить, лицо Дэви кричало: "Не мешайте Раму Ананду!"
Командиру астероида стало страшно, как если бы он чуть не совершил некое преступление. Черт их разберет, может, и впрямь эти йогины посвящены в тайны, недоступные нашему брату технарю? Ее глаза просто давят, из них исходит обволакивающий и властный поток. Не устоять... К добру ли?