Страница 20 из 39
– Ты пришла, – в отсутствующем взгляде внезапно возникла любовь и благоговейный трепет перед любимой девочкой. Она не видела сына, пытающегося достучаться до ее сознания, все, что было перед ее глазами – это девочка с длинными пепельного цвета волосами, гордая и независимая, всегда чётко знающая чего она хочет добиться в жизни. Уверенный, гордый, но показывающий, что она умеет любить, взгляд карих глаз.
– Я так ждала, что ты придешь. Я знала, что ты не бросишь меня одну, когда все обо мне забыли, – она с нежностью взирала на парня, поглаживая его по макушке. И его до глубины ранили ее слова, даже сказанные в таком состоянии.
– Мама, пожалуйста, очнись, – на глаза наворачиваются слезы, а слова застряют в горле. Горький ком мешает произнести что-либо, попытаться донести до чужого сознания мысль, что никто не забыт, и они с отцом по-прежнему любят ее и ждут этого дня.
– Мама, глянь на меня, – умоляюще смотрит в серые глаза Шинья, – это я. Вспомни, вспомни меня. Я же твой сын, неужели ты не узнаешь меня.
– Махиру? – она словно не верит тому, что видит, что-то меняется в ее взгляде, он становится растерянным и испуганным.
– Нет, Махиру нет. Здесь я, Шинья, твоя младший ребенок, мама, – Хиираги сжимает ее руку в своей и смотрит прямо в глаза с надеждой, увидеть в них ответ.
– Махиру, – ее взгляд постепенно тускнеет, рука опять ложится на колени. Она снова погрузилась в свой мир, недоступный пониманию обычного человека.
Парень, шмыгнув носом, поднял на нее печальный взгляд и, чувствуя, что еще пару минут в этом кошмаре и он точно не выдержит, решил уйти.
– До свиданья, мам, – он легко поцеловал ее в щеку и, шепнув «Я люблю тебя, я обязательно приду к тебе еще», поднялся и тут его взгляд остановился на двери, за которой стоял мужчина средних лет с тяжелым взглядом.
Поглядев себе под ноги, на секунду словно растерявшись, Шинья уверенно пошел к выходу.
– Привет, пап, – оказавшись вне палаты, произнес он. – Ты к маме?
– Разумеется, – кивнув, проговорил Тэнри, – почему ты не предупредил, что собираешься приехать, сходили бы вместе?
– Не знаю, я не собирался, вышло случайно, – глухо произнес Шинья.
– Вижу, тебе тоже поделиться нечем, – тяжело вздохнув, мужчина обратил взгляд на супругу.
– Абсолютно, – Шинья тоже поглядел за стекло. – Врачи сказали…
– Я уже слышал, – не дал договорить ему Тэнри и Шинья не стал продолжать, еще раз повторять эти вещи вслух, не было желания, тем более, когда отец и так об этом уже знал.
– Хоть ты уже и попрощался, но не составишь мне компанию? – осведомился старший Хиираги, но Шинья отрицательно покачал головой.
– Прости, пап, не в этот раз. Я должен идти.
Мужчина не стал его уговаривать, видя его напряжение и разбитость.
– Тогда может ты подождешь меня и вместе поедем домой, пообщаемся? – спросил Тэнри.
– Нет, я лучше поеду к себе, – поспешил отказаться парень.
– Понимаю, тебе тяжело быть дома, – безрадостно отозвался тот.
– Нет, дело не в этом, – возразил Шинья, не хотелось обижать отца, но и поехать сейчас домой было чем-то невозможным для него, а потому он произнес: – Мне еще на работу сегодня. Я обязательно приеду к тебе в выходные, но сейчас не могу.
И это не было совсем враньем, он действительно отпросился на день, но пообещал, что, если сможет, приедет после обеда, однако выполнять это обещание, теперь уже и в мыслях не было.
Отец понимающе кивнул и, распрощавшись перед палатой, каждый направился своей дорогой.
Сидя за кухонным столом, Шинья пил чай и невидяще глядел перед собой, когда туда же вошел Глен, с полчаса назад как вернувшийся домой.
– Шинья, – он прошел и сел рядом на стул. Хиираги не обратил на его оклик ни малейшего внимания, с головой уйдя в свои мысли.
– Шинья, – чуть громче и настойчивей обратился к нему Ичиносе.
– Да? – слабо отозвался тот.
– Ты где витаешь? Вернись на землю, – улыбнулся Глен. – Что с тобой такое?
– Ничего, – монотонно ответил Хиираги.
– Заметно, – иронично хмыкнул Глен, – говори. Что ты как мумия засушенная в саркофаге? С тобой все хорошо или ты как Юу какую заразу подхватил? – его взгляд стал взволнованным.
– Нет, не беспокойся, со мной ничего такого, – слабо улыбнулся Шинья, поглядев на партнера. – Я ездил в больницу.
– Что-то произошло? – тут же нахмурил брови Глен, но парень отрицательно покачал головой.
– Ничего, все, как и раньше, никаких положительных сдвигов, просто, – он тяжело вздохнул и потер лоб, – просто пока я там был, ей снова привиделась Махиру.
– Понятно, – сказал Глен и подпер рукой подбородок.
– Она так любила ее, – усмехнулся Шинья, глядя на виднеющееся дно своей чашки. – Она была для нее всем и когда Махиру умерла, ее психика не выдержала. Уже больше семи лет она находится в таком состоянии и улучшений ждать не приходится. А я, – он закрыл глаза, – каждый раз приходя туда, вспоминаю тот день, когда на моих глазах разбиралась моя сестра. У меня все еще стоит перед глазами ее изуродованное тело, и даже волосы, испачканные кровью.
– Шинья, не надо, – попытался было остановить его Глен, но тот продолжил.
– Все нормально, – мягко улыбнулся ему Хиираги и, поставив горячую чашку на стол, взял ее в ладони. – Кто бы мог подумать, что она решит покончить собой.
– Да это странно, – согласился с ним Ичиносе, – тем более, полиция выясняла все детали, пока велось расследование и была версия об убийстве и ничего, никаких конфликтов, никаких врагов, ничего такого. Ее подруги тоже ничего не подтвердили.
– Она никогда ни на что не жаловалась, даже своей лучшей подруге. Казалось, проблем у нее нет, а потому, никому в голову не могло прийти, что она решится сделать это, – глядя в пустоту, произнес Хиираги.
– Но ты знаешь, – по-доброму усмехнулся Глен, – еще более странно, что человек, который на дух ее не переносил и постоянно строил ей козни и считал минуты пока она уедет из дому, теперь вспоминает о ней чаще, чем ее родной отец.
– Ты знаешь, только после ее смерти, я осознал, что очень любил свою сестру и это я был дураком, который не понимал ее, в то время как она до последнего дня тепло относилась к своему младшему брату, – с легкой улыбкой на губах, проговорил Хиираги. – И знаешь, мне даже кажется, что моя неприязнь к Махиру была из-за того, что мама любила ее больше, а я это чувствовал и жутко ревновал. Отец был постоянно на работе, а она возилась только с сестрой, в то время, как я всегда был в стороне.
– Ты чувствовал себя одиноким? – серьезно осведомился Глен.
– Постоянно, – спокойно ответил Шинья и тут же добавил, обратив теплый взгляд на Ичиносе, – но только не тогда, когда находился рядом с тобой. Вот тогда я чувствовал, что я кому-то нужен, хотя, – он усмехнулся, – неизвестно, кто был кому больше нужен на самом деле, ты мне или я тебе. Я ведь просто вцепился в тебя и не отпускал, сначала как в друга, с которым был знаком со школы, а потом…
Глен усмехнулся, припоминая прошлое.
– …потом, я понял, что ты для меня являешься чем-то большим, нежели просто другом, который всегда рядом, – продолжил Шинья.
– И ты не нашел ничего лучше, кроме как изнасиловать меня, – хмыкнул Глен.
– Не преувеличивай, насилие – это сопротивление, а у тебя и в мыслях не было сопротивляться на тот момент, – усмехнулся Хиираги.
– Ты прав, мне показалось это чем-то новым и необычным, и захотелось попробовать, тем более, когда передо мной был ты, – Глен глядел перед собой и в этот момент зазвонил телефон в прихожей.
– Я отвечу, – бросил Шинья и вышел из кухни. Слушая голос партнера, Глен вздохнул и откинулся на спинку стула, все же день выдался довольно сложным, как у Шиньи, так и у него самого.
Пока музыкальный канал радовал зрителей новым хитом известной певицы, Юичиро валялся на диване. Чувствуя себя не так разбито, он, сделав вывод о спаде температуры, подумал, что неплохо было бы к приходу Шиндо с занятий, разогреть ему обед, но для начала стоит позвонить и узнать, едет ли он домой или же задерживается, а то к его приходу, придется все разогревать по новой. Пошарив около себя по дивану в поисках мобильного и не найдя его, Амане вспомнил, что последний раз видел его на тумбочке в прихожей, пока утром Мика собирался уходить. И что показалось несколько странным Юичиро, этим утром, так это то, что Шиндо будто бы нервничал и собирался дольше обычного, приводя себя и свои вещи в самое идеальное состояние. Пускай Юу и чувствовал себя, прямо скажем, хреново, и не уделял этому внимания, да и Мика не был столь суетливым, но некоторая щепетильность присутствовала в создании своего образа перед выходом из дому.