Страница 7 из 53
— Пару Обливиэйтов, для меня и моих друзей, — бормочет Тео, не глядя на женщину.
— Нам ничего не нужно, спасибо, — подскакивает на ноги Блейз и захлопывает дверь перед лицом недоумевающей женщины.
— Слава Мерлину, Избранный надрал зад этому больному ублюдку, — выдыхает Панси.
— Полностью согласен, любимая, — чмокает ее в макушку Блейз, занимая свое место. — Хоть ты и выражаешься не так, как подобает настоящей аристократке.
Панси шутливо толкает его в бок и смеется.
— Прости, Драко, — выдавливает Тео. — Я не знал. Никто из нас не знал.
— Это все в прошлом. Как сказала Панси, Избранный снова нас всех спас, — криво усмехается Драко.
— А теперь ты мне расскажешь, что тебя связывает с Грейнджер, — хищно смотрит на него Паркинсон.
— С Грейнджер? Я слышал от Дафны, что наш мальчик жарко обнимался на суде с малышкой Тори, — копирует взгляд своей девушки Блейз.
— Эй, ничего у меня ни с кем нет! — возмущенно отвечает Драко. — Тори приходила поддержать меня, а Грейнджер я задолжал пару извинений, после того, что она пережила в моем доме.
Друзья опускают вниз глаза и замолкают.
— Драко, как это — жить с ним в одном доме? — нарушает неловкое молчание Тео.
— Будто под водой, — шепчет Драко, — я почти не мог дышать.
Тео понимающе кивает и отворачивается к окну, наблюдая, как поезд постепенно набирает скорость, оставляя за собой дождливый Лондон.
========== Глава 7 ==========
В Хогвартсе время летит с такой невероятной скоростью, что Драко слегка озадачен, когда, читая письмо от Нарциссы с вопросом, приедет ли он домой на Рождество, понимает, что скоро каникулы.
О, Драко обожает Рождество. Будучи ребенком, он каждый год с нетерпением ждал момента, когда всегда хмурый и мрачный Мэнор преображался и начинал гореть и переливаться в свете игрушек и мишуры, которыми его щедро обвешивали домовики. Казалось, что праздник каждый раз вдыхает жизнь в замерзший особняк, наполняя его теплом.
Обязательно устраивался настоящий пир, и в дом приезжало огромное количество гостей. Обычно это были многочисленные партнеры по бизнесу Люциуса с семьями; старший Малфой даже в праздник не упускал возможность заключить пару выгодных сделок.
Домовики в этот день трудились на кухне не покладая рук, чтобы успеть в срок приготовить угощения для праздничного стола.
Маленький Драко, затаив дыхание, ждал, пока кто-то из них зазевается, чтобы в тот же миг набить карманы свежеиспеченным печеньем с шоколадной крошкой. После этого, крепко сжимая добычу в ладошках, Драко прокрадывался в мастерскую матери, где с восторгом рассматривал написанные Нарциссой работы. Это была личная рождественская традиция Драко — первым увидеть новую картину, которую его мать каждое Рождество презентовала отцу. Иногда на этих картинах были изображены пейзажи с территории их поместья, Драко с интересом рассматривал вишневый сад, который был виден из окна его спальни, или розарий, где Нарцисса с особым трепетом выращивала любимые цветы. Но чаще всего на картинах были изображены сами Малфои: мать, отец и улыбающийся Драко между ними.
Люциус с удовольствием выставлял работы любимой жены на всеобщее обозрение, организовав импровизированную выставку в одной из гостиных поместья, и гордо демонстрировал творения Нарциссы гостям.
В прошлом году, по понятным причинам, в поместье не устраивали праздника, но Люциус с удивлением обнаружил на столе своего кабинета очередную картину от жены. Нарцисса изобразила на ней Драко, прикованного цепями к огромному дубу, который рос на территории поместья. Его лицо было искажено гримасой боли, а из глаз текли слезы, почему-то красного цвета и напоминающие кровь. Одежда вся была изодрана, а ноги босые. Люциус не сказал ни слова, взглянув на подарок. Найдя жену в ее комнате, он поцеловал ее в щеку сухими губами, пробормотал слова благодарности и удалился в свои покои.
Этот портрет не был вывешен в столовой, как все предыдущие.
Драко смотрит на потолок своей спальни в Хогвартсе и размышляет, каким будет их первое Рождество после победы. Он закрыл глаза и представил смех матери, который он слышал каждый раз, когда она ловила его в своей мастерской на Рождество. Они просили у эльфов горячее какао и лакомились печеньем, которое приносил с собой Драко, пока мама демонстрировала ему очередной подарок для отца.
Стук в дверь нарушает его уединение. В дверном проеме показывается одетая в теплую мантию Панси.
— Драко, ты еще не готов? Ты забыл, что мы идем в Хогсмид? — она подходит к кровати, выдергивает подушку из-под его головы и быстро ретируется к выходу.
— Эй, женщина, вы разве не в курсе, что нельзя будить спящего Дракона? — Драко швыряет вторую подушку ей вслед.
— Поторопись, Дракон! Ждем тебя внизу! — хохочет Панси и скрывается за дверью.
Драко раскрывает шкаф, выбирает идеально отглаженную белую рубашку, меняя ею серый джемпер, прикрепляет запонки с гербом Малфоев и обувает ноги в теплые ботинки из коричневой замши. Захватив зимнюю мантию и кожаные перчатки, Драко выходит из комнаты и направляется в общую гостиную, которую делят между собой те немногочисленные студенты, которые вернулись на дополнительный, восьмой курс обучения.
Он уже почти выходит из гостиной, как открывшаяся дверь чуть не ударяет его прям в нос.
— Мерлин, Уизлетта, ты все-таки решила меня убить? — Драко еле успевает отскочить, чтобы избежать удара.
Джинни хохочет от вида опешившего Драко и заявляет:
— Хорек, если бы я хотела тебя убить, то мой способ был бы более элегантным. Не ушибся? — добавляет она, присматриваясь к его лицу в поисках возможных ран.
— Обижаешь, Уизлетта. Я же ловец — реакция на уровне, — самодовольно отвечает Драко.
— Ладно, увидимся, — машет ему на прощание Джинни и вихрем проносится мимо вверх по лестнице, ведущей в комнаты учеников.
Драко усмехается и направляется к ожидающим его друзьям.
Когда они вернулись в школу в сентябре, Драко даже в самых смелых мыслях не мог представить, как быстро изменится атмосфера между обычно враждующими факультетами львов и змей. В первый же вечер, когда им объявили на ужине в Большом зале, что отныне все восьмикурсники будут жить вместе, Драко с ужасом ожидал заклятий, брошенных ему в грудь.
Каково же было его удивление, когда в общей гостиной слово взял Невилл. Он заявил, что не намерен ни с кем ругаться, да и вообще делить им нечего — война все решила за них, и поэтому нужно учиться жить и общаться друг с другом. После этого Драко сделал шаг вперед и протянул ему руку, со словами: «Я полностью с тобой согласен. Достаточно нам войны».
Он окинул взглядом присутствующих и, остановив свои глаза на Грейнджер, которая следила за происходящим, затаив дыхание, добавил: «Я сожалею обо всем, что когда-либо сказал и сделал каждому из вас. Мои взгляды на мир изменились, мне бы очень хотелось получить возможность продемонстрировать это».
Гермиона едва заметно улыбнулась ему краешками губ.
Невилл кивнул и принял его рукопожатие. После этого вечера отношения между факультетами стали заметно теплее. Их сложно было назвать дружескими, скорее все просто были взаимно вежливы друг с другом, но даже этого Драко было достаточно, чтобы вздохнуть с облегчением и не чувствовать себя изгоем, когда он шел через гостиную в свою комнату. Что-то отдаленно похожее на дружбу завязалось у него, как ни странно, с младшей Уизли. Они беззлобно друг друга подкалывали и могли иногда переброситься парой фраз, встретившись на стадионе для квиддича.
Джинни тяжело переживала потерю одного из старших братьев, и Драко всегда чувствовал себя неуютно, когда натыкался на ее отсутствующий взгляд за обедом. Фреда он часто видел в своих кошмарах, он был одним из немногих, кто никогда не обвинял Драко в своей смерти, лишь молча улыбался, но от этого выглядел еще более жутко, чем те, кто протягивал к Драко руки и тащил за собой во тьму.
На улице пушистыми хлопьями опускается на землю снег, прикрывая собой скамейки и фонтан во внутреннем дворике замка.