Свидетель канона

Короче, два туманника, три тяжелых крейсера глубины. Один полутяжелый: корма плавает винтами кверху, а нос уже собратья на запчасти потрошат. Легких осталось шесть. Но легких. Но все-таки шесть.

Кто тут про торпедный суп заикался? Больше двухста отметок в воде, ничего похожего на ожидаемую мной штыковую. То ли Свидетель Канона друг не мой, а медведя, и уже подсказал противнику верный ход с торпедами. То ли в реальности все не так, как на самом деле. Ни единого тентакля. Две колонны сходящимися курсами, синхронные залпы с общей корректировкой. Залпы мощные, уже скоро гусарство с одиночными плитками пришлось бросить и поставить сплошной купол. Ну и подводные торпеды стаями.

С другой стороны, дроны у них похлипче моих. Или, что вернее, ресурсов нема у пана атамана. В диких чащах боеприпасы не растут. А это значит… Значит…

Прежде, чем тормозной человеческий мозг отработал мысль до конца, рефлексы Туманника сделали все, как надо. Первая танатониумная боеголовка испарила кусок пространства вместе с завесой дронов и противоторпед, вторая прошла сквозь каверну и сработала во втором слое защиты.

А третья влепилась в корму крейсеру западной колонны, и вспучила пространство так, что откусила не только ему задницу, но и следующему весь полубак.

– … До носовых погребов! Сестра, что делать?!

– Не знаю! У нас танатониума ни крошки! По-любому, три торпеды на один вымпел для нас чересчур щедро. И синтезировать его на ходу в океане… Дело плохо. Давай попробуем продолбить его очередью в одну точку на куполе, ориентируемся по кормовой башне.

– Кормовая башня тоже разворачивается к нам! – Шарнхорст стоял за дальномером, как влитой, не замечая бешеных скачков катера. Над юнгой-туманником едва заметно мерцал защитный купол. Слабенький, но никто не хотел пренебрегать и таким шансом.

Катер против крейсера!

Датч привычно двигал сектора газа, тягой трех моторов крутя легонький торпедник между белыми водяными деревьями. За моториста, как всегда, стоял корабельный кот – тоже Туманник, хоть и маленький. Когда-то целую подводную лодку водил на экскурсии над цветными отмелями. Сейчас кот следил за маслом, впрыском топлива, температурой головок цилиндров, и выжимал из движков максимум.

На грохот и плеск никто в азарте внимания не обращал, разговаривали все равно через гарнитуры короткой связи, а связь держал, понятно, Бенни.

Реви с Роком запускали противоракеты; Шарнхорст кидал им данные прямо в пусковую, не тратя секунды на человеческие слова. Датчу на планшет юнга кидал расчеты скоростей и вероятностей попадания, чтобы рулевой мог прокладывать курс подальше от падающих залпов.

Потому что легонькому "восьмидесятифутовику" хватило бы единственного попадания.

Конечно, и торпедным катерам случалось топить крейсера – но стаей, в ночной атаке; а тут противник именно что Стая глубинных, голодных, как Реви в день зарплаты. Какой там катер! Они торпеду сожрут задолго до взрыва.

– Противник прекратил огонь!

Катер пошел ровнее, без диких прыжков, и "Лагуна" собралась в рубке. После дикой какофонии боя ровный гул моторов ощущался чуть ли не тишиной.

– Прогноз!

Шарнхорст ответил голосом: так понятней, чем картинками на экране.

– Лайнер он может зацепить лишь ракетами, но мы пока их сбиваем. Что сбивать скоро станет нечем, он знать не может. Утопить нас не получается, мы слишком быстрые и верткие для его десятка стволов. Торпеды лайнер пока еще не догоняют. Нас догоняют, но мы увернемся. То же самое и к Стае относится.

– Похоже, наши планы пошли в жопу, – Реви поставила в угол пульт противоракет. – Лайнер не убежит.

– Зато мы еще можем убежать, – Бенни почесал потную спину о стальной косяк двери. – Пока он думает над новой тактикой.

Все посмотрели на Реви.

– Нет, – Реви мотнула головой. – Один раз я могу повоевать бесплатно. Правду говорит юнга. Если убегать, рано или поздно противоракеты кончатся, и нам жопа.

– А если пойдем навстречу, там Стая. Плохая от них смерть, мучительная.

– А если сбежим, они лайнер сожрут. Плохая от вины жизнь, мучительная.

– Датч, не молчи!

– Мы перевозим грузы и иногда нарушаем закон… – Сквозь напряженное молчание Датч прошел к холодильнику. Штурвал за спиной привычно перехватил Шарнхорст. Негр вынул и раздал всем еще по банке пива: один хрен через полминуты солью на спине выступит.

– Мы не мудаки, – Датч допил банку и очень-очень аккуратно положил ее в корзину. – Мудаки не мы.

Рок встал слева от Реви и крепко обнял женщину, впервые разрешив себе заметить, как с годами расплылись ее легендарные татуировки.

Шарнхорст и Бенни переглянулись. Компьютерщик выругался. Юнга засмеялся:

– Проклятье кригсмарине! Это я. Даже смена пола не помогла.

Из моторного вылез кот, потянулся, прошел к холодильнику, взял передними лапами банку пива, содрал крышку. Вздохнул:

– Не играть мне Бегемота в "Мастере и Маргарите". Так я и останусь бойцовым котом.

Датч притянул микрофон:

– Оазис! Я попробую его отогнать. Если не пройдете к Девадхе, пробуйте на восток, там уже Туман близко.

– У нас есть связь, – ответил "Оазис". – Мы слышим "Рипалс". Но даже ракетами он пока не достает.

– Вот и хорошо. Вот сейчас не жалейте машины. Дымы ставьте тоже все, нечего теперь беречь. Так или иначе, через два часа все кончится.

– Мы помолимся за вас.

Датч повесил микрофон, так и не переменившись в лице.

Шарнхорст вернулся за стереодальномер. Уже не скрываясь, подключил к затылочному разъему бронированный кабель.

Бенни воткнул в приемник флешку-ключ к торпедам.

Реви полезла в стрелковое гнездо, к ПТРД. Рок немного подумал и влез рядом. Сопя от непривычки, втянул на свою сторону ручной пулемет.

Кот исчез в моторном отсеке.

Датч нажал на сектора, повел штурвалом. Взревели все три мотора, за кормой вырос красивый белопенный хвост, сразу же спутавшийся с полосами дымовой завесы.

– Завеса не помогает! Он закинул на глубину пищалки, и наверх тоже. Ультразвук со всех сторон. Он видит нас, как на ладони.

– Дистанция?

– Он достает уже универсальным, но пробивает пока только главным. А мы его достаем только главным калибром, но даже сосредоточенным огнем не пробиваем. Он чересчур для нас, понимаешь? Чересчур запасов, чересчур точные пушки, чересчур мощный реактор, про вычислители вообще молчу.

– Сколько твоих осталось?

– Тяжелый и два легких. Но это потому, что половину стаи разобрала на регенерацию.

– У меня только легкие, зато все четыре. Может, и правда пора уходить?

– В унылое завтра без цели и смысла? Для нас бесцельность есть коллапс и смерть, куда нам отступать? Продавим его, нас все равно пока что больше. Надо сокращать расстояние и ломить Стаей.

– Может, Стаю сабватером?

– Не успеют, у него с ходовой все нормально. Пока погружаться, пока вычислять перехват, пока всплывать – уйдет… Сестра! Не молчи, сестра!

– Попадание… Сестра, попадание…

Попал по-настоящему я только через добрый час перестрелки.

Зато попал хорошо, главным калибром. Накрыл флагмана западной колонны. Пригодился секрет настоящих моряков из прошлой жизни. Если сперва дать залп из крайних стволов, а из средней пушки выстрелить с задержкой на несколько микросекунд, башня не болтается, а снаряды не влетают в спутную струю от соседнего ствола. Итого, рассеивания почти нет.

Влепил сразу всеми тремя снарядами средней башни. Если там и стояло какое поле Клейна, то пять тонн стали его перегрузили, и тут же обрушился вольфрамовый дождь из стратосферы.

Крейсер Тумана не вспыхнул, а взбух одуванчиком, раздулся серебристым облаком потерявшей управление нанопыли. Пыль почти сразу же унес ветер. Куда девалось ядро, я со ста кабельтовых не видел. Если на дно упало, черт с ним. Пусть местные кракены его там наощупь ловят, это у них рук аж три раза по четырнадцать…