Страница 5 из 54
— Ты что? Их же всех на учёт в детскую комнату поставят! — Ирина лихорадочно соображала. — Надо самим разруливать. «Разделяй и властвуй!», — процитировала она. — Надо нам их как-то разделить на кучки и попробовать поговорить…
В этот момент толпа дрогнула и медленно потекла из школьных ворот на улицу. Ирине так страшно не было никогда в жизни. Она шла среди своих учеников и понимала, что ситуация медленно, но неуклонно движется к катастрофе. Дети, похоже, пока не знали, куда направились обидчики злосчастного Зеленского. Но настроены были очень решительно, поэтому по домам не разошлись, а осели на ближайшей детской площадке и стали думать, что делать и как найти ненавистных скинов. Додумались отправить в разные стороны разведчиков. Остальные пока ждали.
Ирина, поняв, что времени для того, чтобы сделать что-то и не допустить назревающего побоища осталось совсем мало, отмерла и трясущимися руками полезла в сумку за еженедельником, где были записаны адреса всех её учеников. Она дёрнула за рукав Злату:
— Я побегу в домофоны звонить и родителей вызывать, пусть разбушевавшихся чад разбирают, а ты постарайся пока хотя бы своих в чувство привести. Павел не должен приехать за тобой?
— Должен! — Злата кивнула, лицо её в тусклом свете редких фонарей было бледным, зато карие глаза казались просто огромными тёмными провалами.
— Значит, нас будет уже трое. Я побежала!
К счастью, школа стояла в центре большого двора, окружённая со всех сторон домами. Почти все их дети жили в этих нескольких зданиях. Микрорайон был новым и довольно неплохим для окраины. Поэтому в большинстве подъездов уже стояли домофоны. Это немного упрощало их задачу. Ирина раскрыла еженедельник и побежала к ближайшему дому.
— Так, кто здесь живёт? — она читала вслух, быстро нажимая на кнопки, боясь не успеть. По иронии судьбы в первом же подъезде, к которому она подбежала, жили Симоновы-старшие и Алёша.
Зашедший поужинать к родителям в соседнюю квартиру Андрей, услышав в домофонной трубке срывающийся Иринин голос, сначала не понял, что происходит. Она узнала его сразу же и почти закричала:
— Андрей Евгеньевич! Это Ирина Сергеевна Дунаева! Спускайтесь скорее и заберите Алёшу!
Не разобравшись в ситуации, но поняв, что ей срочно нужна помощь и что-то не так с младшим братом, Симонов молниеносно сунул ноги в ботинки, схватил куртку и, не дожидаясь лифта, помчался по лестнице вниз. Когда он гигантскими скачками вылетел на улицу, Ирина уже вызвонила родителей ещё троих учеников, живших в этом же подъезде и опрометью неслась к соседнему. Андрей почему-то сразу увидел её и бросился следом. Она добежала до следующего подъезда, взлетела по ступеням, провела пальцем по странице еженедельника и собралась набирать номер очередной квартиры. Но тут увидела его и буквально кинулась ему на грудь:
— Ну, слава Богу! Андрей Евгеньевич! Срочно бегите на площадку! Вон, видите! Там дети наши, назревает драка! Целое побоище! Забирайте скорее Алёшу. Если сможете, прихватите ещё хоть кого-нибудь! Как можно больше народу заберите, умоляю!
Обычно Андрей терпеть не мог действовать вслепую, но Ирина была так напугана и взбудоражена, что он сразу же ей поверил и побежал на площадку.
Его брат стоял в центре, поддерживая какую-то девушку, почти девочку. Андрей бегом пробился к нему и, подхватив Алексея и девчонку под руки, поволок обоих к подъезду. Брат почти не сопротивлялся, девочка почему-то тоже. По пути Андрей заметил кучку из нескольких растерянных одноклассниц Алёши и деланно заполошно заговорил:
— Девчонки! Помогите-ка! Давайте, давайте! — он понимал, что их во что бы то ни стало нужно отвести в сторону от других и тогда, он, возможно, сможет убедить разойтись хотя бы этих перепуганных, но верных боевых подруг воинственно настроенных пацанов.
Всё получилось. Впихнув в подъезд брата с уцепившейся за него девочкой и грозно зыркнув на них, он быстро рассовал по домам и остальных прихваченных девчонок и вновь кинулся на детскую площадку. Краем глаза Андрей видел, как металась вдоль соседнего дома Ирина и выбегали из подъездов ничего не понимающие родители. Как тащили кто за руку, кто буквально за шкирку своих детей по домам. Некоторым удавалось, как и ему увести двоих, троих и даже больше.
Толпа медленно редела. Он облегчённо вздохнул и тут увидел, как оставшаяся чёрная масса дрогнула и потекла к выходу из двора. Бегающая между ними Злата Андреевна — Симонов узнал её по копне длинных растрепавшихся волос и голосу — каким-то непостижимым образом сумела отколоть от толпы человек пятнадцать и, размахивая сумкой, буквально гнала их, как гусей, в другую сторону. Длиннополая дублёнка её была расстёгнута, шарф сбился. Она по колено проваливалась в сугробы, но даже не обращала на это внимания. Дети растерянно оглядывались на уходящих, но учительница не давала им опомниться и огоняла всё ближе и ближе к домам. Андрей бросился на помощь. Запыхавшаяся Злата благодарно кивнула ему, оставила на него деморализованную уже стайку подростков и побежала за толпой.
В этот момент во двор въехала красная «Ауди» — это приехал за женой Павел Рябинин. Злата метнулась к ней:
— Паша! Скорее, перекрой вон тот проход между домами!
Ни о чём не спрашивая, Павел кивнул, захлопнул дверцу и на большой скорости рванул к выходу из двора. Оказавшись в самом узком месте, машину поставил поперёк и почти загородил дорогу. В оставшуюся неширокую щель встал сам, туда же кинулась его жена:
— Родной! Возьми на себя моих! Уговаривай разойтись по домам. Хотя бы кого-то!
Павла знали и любили все дети Златы, как, впрочем, и он их. Поэтому Рябинин не раздумывая шагнул к ним и весело, как ни в чём не бывало произнёс:
— О, ребят! Привет!
Они растерянно переглянулись, но всё же вразнобой ответили:
— Здрасьте!
— Как дискотека?
— Да ничего…
— Устали, наверное? Целый день учились, а потом ещё четыре часа зажигали, — негромко и благодушно неся полную чушь, он отжимал их в сторону от выхода из двора, от толпы. На шум в окна выглядывали люди. И это было хорошо, потому что многие узнавали своих детей и выбегали за ними. И одновременно плохо, потому что те, кто не имел к этим детям никакого отношения, могли вызвать милицию.
Но обошлось. В это невозможно было поверить, но через пятнадцать минут во дворе не было никого из детей. Только измученные до нельзя, выдохшиеся Злата с Павлом и Ирина с Андреем. Симонов так никуда и не ушёл, конечно. Просто не смог бросить Ирину и её друзей в такой момент.
Они вчетвером стояли друг напротив друга и молчали. Андрей посмотрел на часы — без двадцати двенадцать… Он перевёл взгляд на Ирину, её подругу и Павла. Уходить от них ему совершенно не хотелось. Оглядев пустой двор, Павел засмеялся, прижал к себе жену и уткнулся носом ей в макушку. Андрею стало завидно. Он подавил в себе это чувство и подошёл к Ирине, зябко ёжившейся на качелях, на которые она только что в изнеможении опустилась:
— Ну и работа у вас, Ирина Сергеевна!
Она тоже засмеялась:
— Нормальная работа. Что надо работа.
Со смехом наружу выходили и растворялись в холодном воздухе безумное напряжение и страх. Андрей протянул руку и толкнул качели. Они надсадно заскрипели. В окно одного из домов раздражённо закричали:
— Я щас милицию вызову! Хулиганы! Сначала орут тут, тусуются, колбасятся! А теперь ещё качаться надумали! Самое время нашли!
— Какое дивное владение сленгом, — пришла в филологический восторг Злата. — Колбаситься — какая прелесь!
Тут уж не выдержали все. Ирина сползла с качелей и засмеялась звонко-звонко, прыгая от холода. Хохотали и подошедшие поближе к ней Рябинины. Андрею вдруг стало очень хорошо. Он и забыл, что планировал провести этот вечер за диссертацией, а не бегая в февральской темноте по сугробам за воинственно настроенными старшеклассниками.
Отсмеявшись, Павел, махнув им в изнеможении рукой, сбегал к машине и приволок коробку с пиццей. Пристроил её на заснеженный столик у песочницы: