Страница 47 из 54
Ирина обрадовано затрясла головой и заулыбалась. Директриса с сомнением посмотрела на жениха с невестой, потом на телефон, снова на Андрея с Ириной, медленно положила трубку на место и пригорюнилась:
— Ты уверен, что это будет правильно?
— Надеюсь, да.
— Хорошо, давайте так. Только я тебя прошу, просто заклинаю, не оставляй ты её одну, ладно?
— Не буду.
— И ты от Андрея ни на шаг! — Полина Юрьевна грозно помахала в воздухе оттопыренным указательным пальцем и уставилась на Ирину:
— Ладушки?
— Ладушки, — тут же просияла Ирина.
— Ну что ты радуешься? — возмутилась обеспокоенная подруга. — Или у тебя это последствия стресса так проявляются?
— Нет, просто я верю, что всё теперь будет хорошо, раз уж у меня такой охранник появился.
Когда Ирина в сопровождении Андрея покинула кабинет, жизнерадостно напевая: «Куда идёт король — большой секрет, большой секрет. А мы всегда идём ему вослед, величество должны мы уберечь, от всяческих ему ненужных встреч!» — Полина Юрьевна посмотрела на оставшуюся Злату и в изнеможении покачала головой:
— Ничего ведь не боится, авантюристка наша.
— Она влюблена по уши, и это лишает её здравого смысла.
Уже на лестнице лишённая здравого смысла авантюристка грянула: «Ох, рано встаёт охрана!»
Директриса закатила глаза и прошептала:
— Главное, чтобы наше сегодняшнее легкомыслие не стало роковым.
Злата сочувственно посмотрела на неё:
— Я верю в Андрея. Он отличный парень, и Ирину любит. Если он её не убережёт — никто не убережёт.
— О-хо-хонюшки, — пригорюнилась Морозова, — что ж за жизнь-то у нас такая? Вечно то дела, то случаи. Никаких нервов не хватит.
Она открыла ящик стола, вытащила из него изящную чашечку тонкого фарфора, накапала из добытого оттуда же пузырька валерьянки, залила оставшимся в другой чашке давно остывшим кофе и залпом выпила. Поморщилась, занюхала стоявшими на столе в вазе розами, крякнула. Злата невольно рассмеялась.
— Смешно тебе? — смущённо проворчала Полина Юрьевна. — А мне вот плакать хочется. Поживёшь с моё, да в школе поработаешь ещё хотя бы лет десять — сама будешь успокоительное глотать по пять раз на дню. Собачья работа — директорствовать в школе. Врагу не пожелаю. Но и у вас не лучше. А деваться некуда — призвание на хромой козе не объедешь. Вот живу этой школой, будь она неладна!.. Ой, — вдруг опомнилась Морозова. — Ой! Что я говорю-то! Нет-нет-нет! Ладна! Будь она ладна! Совсем из ума выжила старая карга!
Июнь 2000 года. Подмосковье
В пылу споров все как-то забыли, что на следующий день была суббота. Поэтому дебют Симонова в роли бодигарда сам собой был отложен на два дня. Выходные влюблённые провели в гостях у Рябининых. В выходные лето преподнесло сюрприз из разряда приятных. Заснув под стук нудного дождя, проснулись все ясным солнечным утром. Старый дом принимал гостей. Кроме хозяев и Андрея с Ириной, всё ещё оставались в Никольском и бывшие пленники в количестве трёх штук.
Утром в субботу Ирина мыла посуду после завтрака. Помогать ей вызвался Алёша Симонов. В доме была и горячая вода, и канализация, поэтому бытовые хлопоты были Ирине в удовольствие.
Они с Алёшей весело болтали о том о сём. Но Ирине всё казалось, что мальчик хочет поговорить с ней о чём-то и не решается. Ирина, уловив возникшее напряжение, удивлённо оглянулась, выключила воду и, вытирая руки, встревоженно спросила:
— Что, Алёш? Ты хочешь что-то сказать мне?
Он помялся, явно подбирая слова, и вдруг, резко выдохнув, произнёс:
— Простите меня, Ирина Сергеевна!
В дверях возник его старший брат и, услышав последние слова, заколебался, не зная, остаться ему или уйти, но взволнованный мальчишка его не заметил, а растерянная Ирина лишь спросила:
— За что?
— Я очень виноват перед вами с Андреем. С братом я ещё не говорил, но обязательно попрошу прощения и у него, — он снова заколебался, но всё же взял себя в руки, и выпалил:
— Это из-за меня Андрей перестал ходить в школу… Потому что я понял, что он в вас влюбился. Давно, ещё в начале года, — тут он спиной почувствовал, что на кухне есть ещё кто-то и обернулся. Андрей извиняясь за невольное вторжение, развёл руками.
— Привет… — Алёша смутился, но быстро справился с собой:
— Хорошо, что ты здесь. Так даже лучше. Вы оба должны об этом знать. Я ведь перед вами обоими виноват… Мне кажется, ты ещё сам не понял, что тебе Ирина Сергеевна понравилась, а я уже всё заметил. У тебя хороший вкус…
Мальчишка виновато улыбнулся:
— В вас, Ирина Сергеевна, трудно не влюбиться. У нас полкласса вас обожает. Брат мой не стал исключением. Только мы-то, понятное дело, влюблены по-детски. А вот у него всё серьёзно… Правда, я это не сразу понял…
Ирина слушала затаив дыхание и боялась пошевельнуться. Она чувствовала, что покраснела, и от этого заливалась краской ещё сильнее. Потому что знала, что краснеет некрасиво, мучительно. Так что белая её кожа полыхает даже под светлыми короткими волосами. К счастью, Алёша продолжал, не глядя ни на неё, ни на Андрея:
— А потом я увидел вас вместе тогда, после того, как доска упала. Смотрю, брат мой с вас глаз не сводит… Андрюх, ты прости, но я побоялся, что вы с Ириной Сергеевной начнёте встречаться. А потом ты её бросишь. Ну, или не бросишь, а изменять начнёшь. А она, то есть вы, — он обернулся к Ирине, — страдать будете.
— Ты мне об этом говорил. Только, убей меня, не пойму, с чего ты это взял. — Андрей повернулся к Ирине и пояснил. — Сколько я его спрашивал, в чём дело, почему он против того, чтобы я ухаживал за его классной… ну, тобой, то есть, он мне только одно твердил: не встречайся, не приходи в школу, не звони. Добился того, что мама стала на собрания ходить, а я отказывался. Хотя ты мне очень нравилась. Но братец мой малолетний меня затретировал. А я уж подумал, что, может быть, он знает, что у тебя жених есть, и не хочет, чтобы я расстраивался и надеялся на что-то…
— Прости, — виновато пробурчал доброжелатель, — я не настолько хорошим братом оказался.
— Да ладно, ты ж об Ирине Сергеевне думал, — Андрей подошёл к потрясённо молчавшей невесте и обнял её, мягко вынув из рук тарелку, в которую она как вцепилась в самом начале разговора, да так с ней и застыла, — мы из-за этого как раз и разругались перед тем, как этот обормот в секту подался.
— Да не подавался я в секту! Я работать хотел! Кто ж знал?! — возмутился, впрочем, вполне миролюбиво, Алёша.
— Да ну её, секту. Ты мне лучше скажи, с чего тебе в голову взбрело, что я Ирину могу бросить или изменять ей стану?!
Алёша замер, почесал в затылке и невесело пояснил:
— Из-за Инессы.
— Какой Инессы?! — Андрей так искренне удивился, что его младший брат даже растерялся.
— Как — какой? Которую ты бросил!
— Да не было никогда никакой Инессы! Я с девушкой, которую бы так звали, никогда не встречался.
— Нет, ну подожди! Как не встречался?! А письма?! Я же их видел!
— Боюсь показаться неоригинальным, но снова задам вопрос: какие письма?! — Андрей был явно ошарашен.
— Ну, я в прошлом году, когда мы ещё в старом районе жили и ты в другом травмпункте работал, пришёл к тебе, а ты был на каком-то совещании. Пациентов в коридоре не было почему-то…
— Да уж, удивительное дело! — хмыкнул старший брат.
— Не перебивай! Сам меня всегда учил, что надо уметь внимательно слушать! — огрызнулся младший. — Ваша Лидия Афанасьевна меня чаем поила, и мы с ней болтали. Вот она мне и рассказывала про издержки профессии врача. Тебя жалела, говорила, что тебе достаётся. В том числе и от неуравновешенных дамочек, как она выразилась, которые в тебя влюбляются и жизнь тебе отравляют. И рассказала про одну из них, Инессу, которая уже несколько месяцев тебе проходу не давала. Даже показала мне пачку писем, которые эта самая Инесса тебе писала и по почте на адрес травмпункта посылала или просто подсовывала под дверь кабинета.