Страница 27 из 54
— Для начала предлагаю съездить к отцу Петру и проконсультироваться у него об этой организации. Уж если кто про них знает, так это он.
Андрей непонимающе посмотрел на Павла. Тот пояснил:
— Отец Пётр мой близкий друг и духовный отец. Он настоятель Никольского храма и очень умный и образованный человек. Многие его прихожане из Салтыковки. И, возможно, он слышал о том, что за люди обосновались за этим забором.
— Тогда отличная идея. Когда поедем?
— Да прямо сейчас.
Они уже садились в машину, когда Ирина вдруг вскрикнула:
— Слушайте! Мы с вами с ума сошли все!
— Что? — испугалась Злата.
— Мы с вами так спокойно собираемся к отцу Петру. А если мальчишек сейчас убивают?! Или ещё что-нибудь плохое? Помните, записку?
И она дрогнувшим голосом процитировала:
— «Беда! Помогите!»
— Действительно, — согласился побледневший Андрей.
— Или их вообще сейчас куда-нибудь увезут? После нашего-то визита?
— Ты права. И что же делать?
Все растерянно переглянулись.
— Ехать к отцу Петру надо…
— Мы можем разделиться… И кто-нибудь из нас будет следить за домом.
— И что это даст? Там такая крепость, что если мы будем на улице, то ничего не услышим, даже если с забором станем обниматься. Особенно, если ребята в подвале сидят или в каком-нибудь помещении без окон.
— Значит кому-то надо попасть в дом.
— Меня и Ирину они уже видели, не пустят. — Андрей с тревогой посмотрел на Павла. — А вам нежелательно светиться. Неизвестно, как дальше дело обернётся…
— Да, согласен.
Ирина и Злата молчали. Мужчины тоже. Через несколько секунд Злата встрепенулась:
— А если Ясеня позвать?
Ирина воскликнула:
— Точно! Ясеня!
— И? — Павел очнулся от задумчивости и заинтересованно посмотрел на жену.
— При его сумасшедшем обаянии он наверняка умудрится попасть на территорию.
— Ему нужно не только туда попасть, но и пробыть там какое-то время, пока мы не придумаем, что делать дальше.
— А Ясень это кто? — спросил Андрей, который вообще ничего не понял из их стремительного диалога.
— Ясень — это мой лучший друг. — Пояснил Павел. — Он живёт недалеко. И человек надёжный. Если и звать кого на помощь, то именно его.
— Но как он в дом попадёт? «Тренингисты» эти никого дальше калитки не пустят.
— Надо подумать… Кому они не только откроют, но и позволят войти внутрь?
Следующие пару минут случайный прохожий мог услышать, как за кустом сирени несколько голосов лихорадочно спорят:
— Своих!
— Мы не свои.
— Милицию!
— Лялина нет.
— «Скорую»!
— Вряд ли…
— А если… — Павел замер и, боясь спугнуть мысль, немного помолчал.
Остальные тоже боялись издать хоть звук.
— Я, кажется, придумал… Зять нашего Ясеня, муж его старшей сестры, работает в Мосгазе. У него есть и форма. Если Ясень её наденет и скажет, что проводится проверка оборудования по всей улице…
— Отличная идея, — согласился Андрей, — но проверить газ — дело пяти минут. За это время мы не успеем поговорить с батюшкой и придумать план.
— Ну, это смотря как проверять. Дом там огромный, есть другие постройки. Кроме того, Ясень может уболтать любого…
— Тогда давайте ему звонить!
Через полчаса примчавшийся Ясень выслушал своих друзей и их гостей, выразил немедленную готовность разнести «гнездо тренингистов» в мелкую крошку, с трудом втиснулся в спецовку своего менее габаритного зятя и пообещал:
— Они меня оттуда не выкурят.
— Серёжка, хороший мой, ты там поосторожнее! — попросила Злата.
— Златик, ты ж меня знаешь, — утешил её Ясень.
— Вот именно… — вздохнула Злата и перекрестила его:
— Ну, с Богом.
Пока ехали в Салтыковку, креативный Ясень придумал, что и как будет делать:
— Я им скажу, что на линии авария. И я как опытный специалист во избежание несчастного случая, пока будут вестись ремонтные работы, должен контролировать давление газа. Как только вы будете готовы приступить к операции, позвоните мне. Я скажу, что ремонт закончен и удалюсь. А при мне они побоятся над мальчишками издеваться. Им лишние уши и глаза ни к чему. Если задумали что плохое, обстряпают всё без свидетелей…
— Слушай, а если они позвонят в газовую службу? Или у соседей спросят, приходили ли к ним ремонтники?
— При мне? — удивился Ясень. — При мне они не то что про соседей забудут, они не вспомнят, как их самих зовут. Ты ж меня знаешь.
— Да, но у тебя форма Мосгаза, а здесь область…
— Слушай, в Салтыковке московские телефоны, может, здесь и газовая служба столичная. Ну, откуда им знать?
— Думаешь, прокатит? — Павел всё ещё сомневался.
— Обязательно! — решительный Ясень послал ему воздушный поцелуй и выбрался из машины:
— Оревуар! Дуйте к батюшке! Ему от меня огромный привет!
Отца Петра они нашли в храме. Он готовился к вечерней субботней службе. Время до пяти часов ещё было, и батюшка позвал их в трапезную. История, рассказанная гостями, его живо заинтересовала.
— Да… — он помолчал, — знаю я этих сектантов…
— Отец Пётр, подождите… То есть как сектантов? Они же, вроде, тренингами занимаются? А это совсем другое дело.
Священник вздохнул:
— А вот так, сектантов. Я сейчас расскажу что и как. И вы поймёте. Но давайте с самого начала…
В общем, появились они у нас уж с год примерно, даже больше. Меня прихожане сразу в известность поставили. Я навёл справки, съездил, огляделся, и понял, что дело плохо. Конечно, никто про секту не сообщает. Наоборот, они себя называют образовательной организацией. У них всё солидно, чинно, сеть за рубежом и по всей стране, реклама по телевидению,…
— У нас что только не рекламируют, — не выдержал и перебил Андрей.
— Это точно, — невесело усмехнулся отец Пётр. — Но тем не менее люди рекламе верят. Сделать с ними ничего не мог тогда, не могу и сейчас. У нас в стране даже слова «секта» в юридическом языке нет. Был я у нашего правящего архиерея. Он мне только посочувствовал и посоветовал усилить миссионерскую работу в Салтыковке и в нашем Никольском. Я усилил, конечно, но, увы, храма в Салтыковке нет, я далековато. А у народа духовная жажда, и стремление к новым знаниям, наоборот, есть.
Вот и идут люди наши, в делах веры неискушённые, в разные образовательные организации, как они думают. А на деле попадают в ловушку. Обрабатывают их ох как активно! Приходит человек к ним, а там его встречают как самого дорогого гостя, с улыбками и распростёртыми объятьями. И всё приговаривают «мы», «у нас», «семья»… Гость проникается настроением единства, ему внушают всячески, что его очень ждали, что он нужен, а там и дело за малым. Ведь редко кто приходит к ним в состоянии счастья или покоя. Почти все прибегают, когда плохо, бесприютно, тоскливо, когда хочется чего-то нового. Поэтому семена их падают на благодатную почву. Они твердят: «развитие», «перспективы», «шансы изменить жизнь», «достижения»…
А у нас как? Вы же знаете… Приходит какая-нибудь девочка в храм. А её встречают бабульки наши. И понеслось: не так вошла, крестным знамением себя не осенила, свечку не той рукой передала, не туда встала, не так оделась, глаза не туда, руки не сюда, всё не так… Запугают, затуркают — вот девочка эта к нам никогда больше и не придёт. И ведь всё из лучших побуждений!
Отец Пётр горестно вздохнул:
— Ведь хотят добра, а получается беда. Сколько я с моими бабушками борюсь, да всё без толку. Говорю им, объясняю, что людей надо встречать с любовью и долготерпением. Кивают, соглашаются, а сами опять за своё. Рвением своим скольких людей от храма отпугнули! И идут бедные люди кто куда. Кто просто прочь, а кто и в подобные организации. Вот и вся борьба за души людские. Сейчас вот пытаюсь молодёжную дружину помощи впервые пришедшим в храм создать. Как ни дико звучит, но хотим воспользоваться опытом сектантов по работе с новичками. Планируем каждого впервые пришедшего или даже случайно заглянувшего в храм встречать, всё ему объяснять, подсказывать, поддерживать его. От бабушек защищать, опять же… — отец Пётр усмехнулся. — Глядишь, народ и потянется… Ох, что-то меня в сторону увело…