Страница 68 из 70
Я бы хотел для нас другого финала.
Пускай мы будем вечно бороться и противостоять высшей несправедливости, пусть увидим самые тёмные стороны человеческой жизни, самые уродливые — людского сознания, и пускай за нами всегда будет следовать смерть, но, пожалуйста… так, чтобы не смогла догнать.
Я был готов отдать всё, если бы предоставилась малейшая возможность вернуть близких мне людей и тех, кто, доверившись, последовал за нами. Я бы заживо содрал с себя кожу, только бы Элен и Рой снова дышали рядом со мной, а все остальные, смотря на них, улыбались той печальной, но самой искренней улыбкой, которая неизменно сияла на лицах каждого из этих бессмертных для меня людей.
Я был в отчаянии и… не знал, как жить дальше.
Мы сидели в образовавшемся неподвижном кругу несколько часов, будто держали регламентируемую никому из нас неизвестными законами вахту. Но стоило в тишине раздаться единственному сорвавшемуся тихому всхлипу, как невидимый барьер, выстроенный с титаническим трудом разорвало мощью тысячи внутренних сожалений каждого из нас.
Мы градом роняли слёзы, катившиеся по незримому мосту прямо к нашей «общей пепельнице» из разрушенной надежды, которую мы, не сговариваясь, возродили у себя в головах и разместили на холодном, устеленным красным ковром полу.
Общее горе, невыносимое чувство утраты и вины. Мы будто вымаливали прощение у тех, кто погиб из-за нас.
Я уж точно.
Мы перестали держаться, позволили крикам царапать наши горла, будто это было жизненно необходимо для нас в эту минуту. Наверное, так оно и было.
Ансамбль звучащих обнаженных чувств смолк лишь к восьми часам вечера. Мы не заметили возвращения Энджела и Вэйна.
Я расплывчато припоминаю, когда именно Элис приблизился к выжатой досуха, эмоционально истерзанной Лане, посмотрел в её влажные и раздражённые от рыданий аквамариновые глаза, а потом, сорвавшись, с силой вжался в её хрупкое, трясущееся тело. Словно был впервые познавшим настоящую горечь утраты одиноким ребёнком.
Они всё знали об Элен и Рое, и я не был уверен, говорил ли всё же об этом Лон или новость им заранее сообщил кто-то другой.
Однажды Клойн рассказал мне, что происходило, когда ребята потеряли Дэни. Они всегда справлялись с болью вместе, искали утешение в объятиях друг друга, но сейчас каждый сидел на своём месте, и, мне казалось, происходило это из-за того, что каждый из них чувствовал вину друг перед другом. Даже Энджел, который, несмотря на хромоту и притупленную лекарствами боль после ранения, самостоятельно передвигался при помощи костылей, так и не решился приблизиться к своему напарнику, с которым рука об руку прошёл весь этот пропитанный непрекращающимися страданиями и трудностями путь.
Я понимал их и тоже не мог сдвинуться с места, но всё же верил, что ещё хоть кто-нибудь, как Элис, уступит другому.
Кажется, мы все уснули поодиночке.
На следующее утро никто не проронил ни слова. Девочки не выходили из своей комнаты, Клойн постоянно стоял у окна и курил, а я и остальные занимались преимущественно тем, что сидели где придётся и рассеянно смотрели перед собой, ничего, конечно, не наблюдая.
Первое слово, озвученное за последнюю половину суток в этом доме, принадлежало Лонгри. Парень был уверен, что поговорить нам было необходимо именно сейчас, пока мы ещё способны со всем этим справиться.
– Они продумали всё с самого начала, – тихо произнёс он, облокотившись на спинку дивана со скрещенными на груди трясущимися руками, – ещё до того, как мы решили разобраться с делом Гарта и Норкса.
Все присутствующие тут же перевели изможденные взгляды на парня, не перебивая и не переспрашивая, позволяя говорить дальше.
– Первую свою ошибку мы совершили, когда решили выкрасть статуэтку. Элен… не просто не справилась с управлением…
– Как… – на грани слышимости без интонации спросил пораженный Клойн. Голос его был сух и хрипел, словно парень не использовал его несколько месяцев.
– Помните, я говорил вам про странный набор цифр из заказного листа, который нашёл в документах? 283-66-9. Я тогда не понял, что это такое…
– Постой… это ведь… регистрационный номер ГМТД? Пероксида уротропина.
Я был глубоко удивлён тем, что Лон знал о подобных вещах.
– Да… но даже, если бы я понял это сразу, не догадался бы о том, как они решили его применить. Эта чёртова статуэтка была нашпигована взрывчаткой и я даже представить не могу, по какой технологии им удалось вытравить корпус, не оставляя швов. Это вещество инициирует. Я думаю… Элен всё же забрала статуэтку у Пурнамы, положила её в рюкзак и поехала к нам. На дороге могли быть неровности или же её кто-то подрезал, этого было бы достаточно для потери контроля над мотоциклом. Он мог дёрнуться. Лямки у неё всегда низко спущены, поэтому… малейшего удара о бак или пассажирское сидение достаточно, чтобы ГМТД взорвался.
– Боже… – полушёпотом протянул Элис и резко отвернулся, накрыв лицо ладонью.
У меня на глазах снова выступила влага. Ещё вчера мне казалось, что мои слёзные железы уже не в состоянии их производить, но глубоко ошибся.
«Мог бы подумать, глядя на меня и мои навыки, что на самом деле я боюсь своего мотоцикла?»
Я снова был готов зарыдать в голос.
Почему, чёрт возьми, всё должно быть именно так? Чем мы не угодили всепрощающему Богу, что он решил, будто такое испытание кто-то из нас способен вынести?
«Каждый раз, садясь на него, думаю: «ну, надеюсь не сегодня».
Твою же мать…
Я быстро смахнул слёзы и попытался снова взять себя в руки. Клойн подошёл ближе, медленно опустился на диван рядом со мной, и запустил пальцы себе в волосы. Он был полностью разбит, но щёки его оставались сухими. Думаю, в отличии от меня, разводить сырость Клойн больше не мог. Его воспалённые глаза тяжело закрывались, едва уловимо подрагивая. Естественный для людей процесс сейчас доставлял другу слишком ощутимую боль.
– Что ещё ты смог понять? – едва уловимо задал вопрос лидер, всё же прикрыв веки, обращаясь к младшему.
– Они знали, что мы придём за Гартом. Знали, что заберём статуэтку. А ещё… они были уверенны — рано или поздно мы выкрадем чип. На нём был вирус, который поменял изображение, что, казалось бы, должно посылаться со спутника, поэтому мы не могли видеть точную планировку базы, куда увезли Малену. Более того, этот вирус проник в нашу систему и все данные, что были у нас, поступали в их сеть. Все записи с камер, вся информация с сервера. А сведения, которые мы смогли о них добыть, оказались ложными. В особенности расписание мероприятий. Это была лишь игра, итог которой стал известен ещё до её начала.
– Да как это, блять, возможно?! – не выдержал Энджел и чуть ли не подскочил с дивана, но тупая боль в ноге напомнила о себе и парень, зашипев, опустился обратно. – Как, сука…
Неужели мы были настолько глупы?
***
С того разговора прошли сутки и за всё это время никто не предпринимал попыток заговорить вновь.
Мне начало казаться, что я схожу с ума.
Меня окружали люди, но я не слышал их речь. Я будто и вовсе начал её забывать…
Изменения в наш ритм жизни, сложившийся за последние два дня, внёс визит человека, которого мы отчаянно ждали, но… намного раньше.
Когда у дверей дома, любезно открытых Эмили, показался Джоффри, на него никто, кроме меня, не взглянул. Я их не осуждал, но парню от этого было, очевидно, больно.
– Ребята, я… не знаю с чего должен начать… Как закончить, если честно, тоже, – гость не снимал одежду, не пытался присесть. Он неловко топтался у входа и не спешил подойти ближе. – Простите, что не смог явиться раньше. Не защитил вас…
– Ты ничем бы нам не помог, – равнодушно отрезает Тайлер, – всё оказалось гораздо сложнее, чем мы себе представляли.
– Вы ещё не до конца представляете насколько, – печально усмехнулся бывший помощник Нойер-Варрела. – Лен, – внезапно обратился ко мне военный.
Я этого не ожидал, оттого нервно дёрнулся и вытаращился на гостя.