Служанка

Мама всегда говорила, что запах мандаринов у людей старшего поколения связан с Новым годом. Тогда их привозили тоннами из Абхазии, и это были совсем не те восковые мандарины, которые сейчас в любое время года можно найти на прилавках магазинов. Привезенные из настоящей заграницы — Марокко, Турции, импортные — они не пахнут. У них смазанный вкус. Конечно, и сейчас есть абхазские, но они ж сезонные. Ловлю себя на мысли, что почти все женщины, с которыми случалось пересечься на почве плотских удовольствий, были по сути такими же импортными мандаринками. Яркие, с этикеткой, но не сочные, не ароматные, сплошной эрзац.

Запах этой девчонки, сумевшей меня удивить, заставил мои рецепторы буквально заверещать от восторга. Я невольно проводил ее взглядом, опять залипнув на ножках. С чего она взяла, что у нас нужно работать в форме? Возможно, у прежних хозяев так было заведено, но в любом случае она ей очень идет. Серо — голубое приталенное платье с белым воротничком. Чуть выше колен, но позволяет их видеть. Красивые колени. Не тощие мослы моделей, а уютные, которые хочется погладить. Стоять, Казбек! Куда это меня понесло!?

Стряхнув наваждение, я вспомнил, для чего застрял на лестнице, однако флиртовать расхотелось совершенно. Мысли о настоящем и ненастоящем выбили из колеи. Развалившийся было на время тяжелый обруч проблем, снова материализовался и плотно обхватил душу.

Похоже, сейчас не получится подарить пряник Нике. Стало еще гаже — не хочется называть ее так. И жаль, что нет вариантов уничижительно- неуважительных. Света- Светка, Маша- Машка. Ника — Никотинка? Она ведь как никотин, въедается в легкие, и, судя по всему, отец пристрастился.

Однако Никотинка сама дала повод получить кнуто-пряник. Я уже собрался зайти в дом, как она меня окликнула.

Тот же капризно- соблазнительный тон.

— Ти-и-им! Принеси, пожалуйста сока, ты же все равно мимо столовой идешь! Так пить хочется! — при этом она подтянула колени и грациозно закинула одну ногу на другую. Соответственно включился рефлекс собаки Павлова — если ноги в бикини перемещаются, значит, можно увидеть и кое-что интересное как раз между ними. Чертовы ж инстинкты! Естественно, я проследил за всем процессом! Любому мужику интересно увидеть — что там. Природа!

Ладно, считай, поймала!

Разворачиваюсь, убираю футболку с плеча и почти нависнув над ней, даю возможность рассмотреть себя поближе, дать почувствовать запах разгоряченного самца.

Плюхаюсь на соседний шезлонг и начинаю воспитательный процесс.

— Нет, детка, это ты мне принеси сока, а заодно и себе, и я раскрою тебе тайну.

— И чем же ты меня хочешь удивить? — Никотинка приподнимается на локтях и выпячивает грудь, притягивая этим кошачьим изгибом взгляд. Соблазнительная поза, не отнять.

— Ну ты же хочешь стать мадам Барковской? — придавливаю взглядом и безошибочно считываю алчный блеск, мелькнувший в ее лживо невинных глазках. — Я, конечно, не в восторге от развода родителей, но уж больно хочется сделать тебя послушной девочкой.

Все, как-то получилось без долгих подкатов и расшаркиваний — раскрыл карты и предстал таким откровенно безнравственным мудаком, собирающимся трахать жену своего отца. Хах, наживку заглотнула, губки облизала и не поняла, что самое большее, чего я хочу — это чтоб она послушалась, когда я скажу: «Пошла на хрен из моего дома!»

Но ей об этом знать не нужно.

Глава 9

Вопросительно вздергивается бровь, и снисходительно — кокетливый взгляд прогуливается по моему торсу.

— Если я правильно тебя поняла, ты считаешь, что я буду спать с тобой, наставляя рога твоему отцу? Ты зарываешься! И ошибаешься! Я очень многим обязана Матвею!

— Детка, я не считаю, я знаю, — не совсем вежливо перебиваю поток пафоса и вариантов «Я не такая». — К тому же не нужно использовать такие вульгарные обороты. Всегда ведь можно найти обтекаемые определения. Скажем, на время моего пребывания в Москве ты помогаешь экономить семейный бюджет, чтобы я не спускал деньги в клубах и на других женщин, — дарю ей свой фирменный убойный взгляд, от которого еще никто не убегал и нагло улыбаюсь. — Но если узнаю, что ты еще кому-нибудь свои прелести показываешь, тебе несдобровать, — добавляю во взгляд свинцовую тяжесть.

Опять раскачиваю эмоции с плюса на минус — испуганно вздрагивает, будто поймал ее с поличным, однако лицо держит.

— Я люблю твоего отца!

— Одно другому не мешает, беги за соком, иначе так и умрешь, секрета не узнав и замужем не побывав, — как цыганка, намеренно пугаю и удовлетворенно потягиваюсь.

На лице Никотинки мелькнула растерянность, и она молча поднялась с шезлонга. Сбитая с толку, пираньюшка крутнула задом и поплыла за соком.

— Ник, — остановил ее почти у самой двери. — Не помню, говорил я тебе? У тебя просто нереально красивая фигура! — Кидаю все-таки пряник. — И трубочки захвати, иначе горло застудить можно.

Минуты три я созерцал носки своих кроссовок, блуждая мыслями в самых противоположных материях, пока не пришел мой сок и Никотинка для порции нравоучений. Пусть знает, кто в доме хозяин.

— Твой сок! — кусая губы, пытается отвечать независимо. — А теперь страшная тайна!

Я беру стакан одной рукой, а второй накрываю замерзшие тонкие пальчики. Бессовестно включаю соблазнителя и подношу их к губам. Не теряя контакта с ее по-настоящему испуганными глазами, нежно целую ладошку, затем поглаживаю большим пальцем и, чувствуя себя последним говнюком, с удовлетворением замечаю, что она от волнения сглатывает слюну и не знает, как реагировать.

А никак! Лимит на ласки такого рода исчерпан! Скользящим движением выпускаю ее кисть и, как ни в чем не бывало, присасываюсь к трубочке.

— Так вот секрет! В семье Барковских принято вежливое обращение с прислугой. Если отец узнает, что ты ведешь себя с домработницей, как спесивая барынька, твой рейтинг резко упадет в его глазах. Персонал для дома — это люди, которые облегчают нам жизнь и получают за это деньги. И у них есть четко определенный функционал. Убирать дом, следить за вещами, стирать, гладить. Повар готовит еду. Но это не подай — принеси! Не вздумай унижать и требовать кофе в постель! Разве только вежливо попросить и то, чтоб не входило в привычку.

Олененок Бэмби офигел от такой правды жизни и резкой смены моего настроения.

Черт! Опять едва удержался, чтоб от злости не скрипнуть зубами. А неприглядная правда моей жизни в виде этой потаскушки в постели отца снова кольнула под ребра. Хотелось грохнуть стакан со всей дури и закрыться, как черепаха в панцире, по-детски надеясь переждать непогоду в нашем доме. Стало так тоскливо.

Но удивительное дело, как я сейчас раскатал эмоции Никотинки, так и мои снова влетели в плюс. Наша новая фея чистоты опять меня насмешила, чуть ли не до колик.

— Вероника Матвеевна! Мне список необходимых средств вам показать или Матвею Тимофеевичу?

— Сергеевна! — взвилась было в порыве негодования Никотинка, но так же и сникла, под моим взглядом всухомятку пережевывая завуалированную издевку.

Я чуть не поперхнулся соком. Не знаю, как удержался, чтоб не загоготать в голос. Браво, девочка! И стоит ведь в отрепетированном почтении и глазом не моргнет.

— Простите. А я думала вы дочь Матвея Тимофеевича, и решила, что ослышалась, когда вы сказали Сергеевна. Еще раз простите! Так кому мне смету подать?

У меня аж вена на лбу запульсировала от напряжения! Усилием воли делаю серьезное лицо.

— Видишь, Ник, к чему приводит излишний апломб. Представилась бы просто Вероникой, девочка бы и не запуталась.

Ну это просто невозможное наслаждение! Как я ни держался, но блаженная ухмылка, растянувшая рот от уха до уха, таки вырвалась из-под контроля.

Никотинка сверлила глазами Анюту и покрывалась красными пятнами.

Поскольку папенька ей денежных полномочий не давал, Никотинка недовольна поджала губы и процедила:

— Матвею Тимофеевичу. И зайди после обеда, он сейчас работает.

— Хорошо, — коротко отвечает Анюта. Но черт! Как она умудряется?!Нейтральное слово, а прозвучало, как «Как прикажете». Очевидно, так она решила компенсировать свое хулиганство — умышленное или нет.