Страница 14 из 21
Да ещё и отец с матерью спокойно жить не давали и постоянно устраивали беспутного сына на работу то в одно место, то в другое. Гарри нигде долго не задерживался, родителей замучил окончательно и сам от их опеки подустал. Больше всего на свете он хотел жить отдельно от них. Тем более и возможность имелась: была у них однокомнатная квартирка в Кунцеве. Устроил бы он там себе замечательную нору настоящего рокера, давал бы квартирные концерты и непременно прославился бы. Но упрямые родители ни в какую отселять его не хотели, и ситуация окончательно зашла в тупик. Но тут вдруг Гарику подвалила удача. Во всяком случае, так тогда показалось.
Два года назад его позвали в школу на встречу выпускников. Там он и познакомился со своей будущей женой. Она тоже училась в этой школе, только на три класса младше, поэтому раньше он её не видел или просто внимания не обращал. А тут неожиданно для себя влюбился. Его родители были потрясены, когда оболтус сын привёл знакомиться скромную тоненькую, почти прозрачную девочку-студентку, разительно отличающуюся от всех его предыдущих подружек. Им даже показалось, что Гарри начал взрослеть. Невесту сына они приняли и полюбили сразу.
Через год сыграли свадьбу, и молодые уехали жить в вожделенную однушку в Кунцеве. Гарри чувствовал себя счастливым, взрослым и свободным. Жене, в отличие от родителей, врать было легко и приятно. Сейчас он с удивлением вспоминал ту густую паутину лжи, которая с первого дня окутывала их семейную жизнь, и не переставал удивляться. Она ведь никогда не была дурой, его юная жена, но верила ему безоговорочно. Что это было: невероятная наивность, любовь или такая душевная чистота, когда человек не видит грязи в других, потому что его самого эта грязь никогда не касалась? А может, это равнодушие? Ну, нет, - Гарри даже потряс тяжёлой головой и тут же застонал, так стало больно, - равнодушной её назвать никак нельзя...
В чём бы ни была причина, но жена ему настолько доверяла, что Гарик очень быстро окончательно обнаглел и распустился. Никакую группу он так и не собрал, конечно. О квартирниках даже уже и не заикался, хотя Злата бы поняла и наверняка постаралась помочь талантищу. Зато страстям, страстишкам и дурным привычкам отдавался с утра до вечера с полной самоотверженностью.
Злата же упорно продолжала учиться, да ещё и работала одновременно. Несмотря на регулярный недосып (Гарри был совой и ночами сам не спал часов до трёх-четырёх и ей мешал, а в их маленькой квартирке ей деться было некуда, разве что уйти на крохотную кухоньку, что она регулярно и делала вместе с котом Банзаем), его жена всё-таки умудрилась прекрасно защититься и сдать госы. Чем вызвала бурю восторгов у свёкров, которые могли наконец-то гордиться если не сыном, то хотя бы снохой, и просто неконтролируемый приступ ненависти у «любящего» мужа.
Очень скоро Злата стала Гарри раздражать постоянно. Чем больше он её гнобил и доставал, тем растеряннее она улыбалась, но тем несгибаемее становилась. Он пытался пробить брешь в этой её броне хотя бы и запрещёнными приёмами, но ничего не получалось. Оскорбления, конечно, обижали её, но она старалась не поддаваться на провокации. Пьянки расстраивали, но пить с ним вместе (ах, как ему хотелось напоить её хоть единожды!) она категорически отказалась раз и навсегда. Она вообще не пила, цаца такая! Тогда Гарри стал позволять себе не ночевать дома. Злата волновалась, искала его, но никогда не унижалась до слежки, расспросов и скандалов. Просто окончательно переехала жить на кухню.
Устав от приставаний родителей, Гарри устроился-таки на работу и вскоре растратил доверенную ему довольно крупную сумму. Злата безропотно заняла у знакомых, чтобы он смог расплатиться, а сама нашла подработку: долги нужно было возвращать. Он бросил работу и начал таскать деньги у жены из кошелька. Тогда она, получив зарплату, сразу же покупала проездной, чтобы даже в самые безденежные дни иметь возможность ездить в институт и школу, где работала, и еду коту в таком количестве, чтобы её хватило до следующей получки и Банзай не умер с голоду, если Гарри в очередной раз стащит последние деньги. А сама она частенько обходилось яблоками да сухарями, которые ей перепадали от бабушки (яблоки с дачи, а сухари бабуля делала сама), отчего стала совсем уж прозрачной. При этом никому ничего не говорила, замазывала синяки под глазами, молчала о полуголодном существовании, только худела и бледнела.
Гарри страшно бесило то, что Злату любили все вокруг: и его родители, и друзья, и просто приятели, а уж про учеников и говорить нечего. Её обожал рыжий кот Банзай, которого она подобрала где-то ещё котёнком. С ней пространно и доброжелательно беседовала даже их подъездная сумасшедшая Раиса, которая, как Гарри казалось, ненавидела всех и вся.
Однажды они вместе с женой возвращались откуда-то, и Злата увидела, как полоумная соседка пытается затащить по крутой подъездной лестнице тяжеленную тележку, которую она увезла от соседнего супермаркета и приспособила для перевозки своих трофеев, собранных по всем окрестным помойкам. Злата дёрнула Гарика за рукав и еле слышно шепнула:
- Надо помочь.
Гарик в полный голос ответил:
- Вот ещё, не буду я этой психопатке помогать.
Злата мучительно, до слёз, покраснела и кинулась к Раисе. Вдвоём они с трудом доволокли тележку до лифта и запихнули в кабину, Гарри раздражённо шёл за ними. Толстая, неопрятно одетая Раиса, отдуваясь, посмотрела сначала на Гарри - он поёжился под её неожиданно испытующим, пронзительным взглядом – потом добро и жалеюще на Злату и тихо сказала: