Страница 2 из 11
Я так увлёкся, что стал добавлять на рисунок разные детали. Прорисовал кору дуба, прожилки на листьях, отблески на боках желудей. Над Ленкой тоже постарался: вырисовал волосы, но слишком приукрашать не стал, русалка ведь на то и русалка, чтобы ходить растрёпанной, и чтоб никаких тебе рыбьих хвостов! Ах, да, одежду я ей тоже рисовать не стал. Какая же нежить носит одежду?
Мишка присвистнул тихонько, снова заглянув в листок.
– Грудь побольше пририсуй!
– Иди ты, советчик. Так надо.
Закончив, я окинул своё творение критическим взглядом и остался доволен. Надо будет обязательно перерисовать этот сюжет, только уже нормально, маслом на холсте. Или углём, на худой конец. Подумал ещё, что круто бы пригласить Ленку попозировать и неожиданно для себя смутился.
Звонков здесь не было слышно, в пристройку для этого не подвели коммуникации. Пару отзанимались без перерыва, зато препод-кролик отпустил нас пораньше, сверившись по своим старомодным часам на коричневом ремешке. Я фыркнул: серьёзно, у него, кажется, даже телефона на столе не было. Мои одногруппники (большинство из которых я ещё не успел запомнить не то что по именам, но даже в лицо) загалдели, собрали вещи и, толкаясь, повалили прочь из аудитории. Мы с Мишкой наконец-то смогли поговорить в полный голос.
– Ну что там твоя рыженькая? – спросил я. – Дала телефон?
– Дала, куда ж денется? – улыбнулся Мишка. Он умел так улыбаться, что на щеках появлялись смазливые ямочки, и все девчонки от этого почему-то млели. – Наташкой зовут. – И запел шутливо: – Наа-таа-лии…
Я одобрительно хлопнул Мишку по плечу. Мы тоже вышли во двор, под тёплое солнце.
– Неаполитанская жёлтая, – заявил Мишка, щурясь на лучи.
– А по мне, ближе к золотистой тёмной.
– Повыпендривайся ещё.
Мы стали шутливо пихаться, подняли целую тучу противно скрипящей на зубах пыли и спугнули толстых голубей. Старшекурсники презрительно на нас косились, а нам было весело.
– Может, свалим? – предложил Мишка, когда мы навозились и прислонились спинами к нагретой кирпичной стене здания универа. Мы оба тяжело дышали и сплёвывали пыльную слюну. Я помотал головой.
– Да не, третий день всего. Рано валить. Давай уж хотя бы неделю отходим, всех преподов узнаем, а потом решим, что можно прогулять, а что лучше не стоит.
– У-у, ботан, – поддразнил меня Мишка.
Я снова пихнулся, но не зло. Мишкины подколы меня не раздражали, я ведь знал, что он никогда меня всерьёз не осуждал, наоборот, поддерживал во всём и соглашался со мной, хоть и мог поворчать.
Мы ведь с ним уже тысячу лет знакомы. С первого класса за одной партой сидели, и если я не приносил домой ничего, кроме пятёрок, то Мишка перебивался с двойки на тройку. Тогда его мать попросила меня за ним приглядывать, подтягивать, если придётся. И Мишка стал за мной тянуться. Получилось не сразу, но всё-таки получилось, и школу он закончил всего с парой четвёрок. Честно сказать, я гордился другом. И даже немного завидовал. Как-то подглядев, что я рисую, он тоже записался в художественный кружок. И, надо сказать, преуспел. При поступлении на живопись Мишка получил высший балл, тогда как я еле-еле дотянул до необходимого минимума – удар по самооценке для отличника, зато необходимый для развития холодный душ.
– Ну что, тогда в столовку? – спросил Мишка.
– О, да, пожрать бы неплохо, – согласился я.
– Или тебе мамка с собой обед в контейнере собрала? Как у всяких эмэрикэн стьюдентс.
Я снова толкнул гогочущего Мишку, отобрал у него сумку и бросился в корпус. Мишка с криками погнался за мной, студенты расступались и ржали над нами, беззаботными придурками.
Я вбежал в столовую и с размаху плюхнулся на скамейку. Мишка ввалился прямо за мной, сел рядом и стал отнимать свою сумку. Мы возились и дрались, пока нам не сделала замечание работница за витриной. Я отдал мишке сумку, мы успокоились и пошли выбирать, что сегодня взять поесть.
Тут никто не собирался нас бесплатно кормить, как в школе. На витрине стояли тарелки с салатами, супами и горячим, было ещё несколько сэндвичей, пирожки и булочки. Ну и чай-кофе, конечно. Мы встали в очередь. Мишка растерянно подсчитал мелочь, которую нашёл в кармане и почесал в затылке.
– Слушай, Леший, у меня только на пирожок с капустой хватает. А ты мою сумку украл и отдавать не хотел, так что с тебя компенсация за моральный ущерб.
– Чего ещё придумаешь?
Я поворчал для виду, но, конечно, согласился купить ему тарелку борща и котлеты с пюре. Не обеднею, друг дороже. К тому же, Мишка тоже частенько выручал, когда у меня кончались карманные деньги. Но это случалось, по правде сказать, редко.
Перед нами в очереди стояли девчонки, Мишка сначала пялился на них, но потерял к компании интерес, когда понял, что среди них нет рыжей нимфы Наташки. Я стрельнул в них быстрым взглядом. Ничего, симпатичные, но все похожие друг на друга: волосы с осветлёнными концами, модно подведённые брови, мягкие свитера и джинсы с высокой талией. Инстагёрлз, блин. Я сам удивился, что почувствовал разочарование, когда не увидел среди них Ленку-русалку. Девчонки купили салаты и питьевые йогурты. Ирка бы сказала, что они понтуются, в йогуртах один сахар и пустые калории, взяли бы лучше горячий суп. Я так явственно представил ворчание сестры, что громко усмехнулся.
– Чего смеёшься? – строго спросила работница за кассой. – Давай, заказывай. Не держи очередь.
Я быстро оглянулся. За нами с Миханом и правда выстроилось прилично студентов, и все они мрачно на нас поглядывали. Боялись не успеть сжевать свой обед за перемену. Я заказал два борща и две порции котлет, взял ещё два чая с лимоном и по сладкому батончику. Вышло дороговато, почти как в кафе. Я подумал, что надо будет посмотреть в интернете, нет ли поблизости от универа Макдоналдса или KFC, чтоб не каждый день тратиться на столовку. И ещё подумал о том, что надо бы найти несколько заказов, чтоб подзаработать немного денег и больше не жаться.
Мы забрали подогретую еду и вернулись за стол. Мишка тут же набросился на борщ, а я сначала решил зайти в инстаграм и сделать пост о том, что снова беру заказы. Я подрабатывал тем, что рисовал эскизы для татуировок, и благодаря сарафанному радио ко мне охотно обращались. Рисовал всякое: птиц и цветы для девушек, парням – корабли, черепа и диких зверей. Получалось неплохо, да и мне самому нравилось, особенно когда потом присылали фотки готовых татуировок. Гордость брала от того, что кто-то решился нанести мой рисунок на собственную кожу и проходить с ним до конца жизни. Казалось, будто это я сам буду в памяти людей столько, сколько они будут жить… Лирика, конечно, но я радовался.
Мишка наблюдал, как я набираю текст поста.
– А нарисуешь мне Наташку на плече? Но только чтоб смылась потом!
Я посмеялся.
– Ты и сам себе нарисуешь не хуже меня.
Мы поели, отнесли тарелки на специальный столик и пошли на следующую пару. Я, как идиот, крутил головой, в надежде увидеть Ленку, но она, видимо, не хотела обедать или пошла куда-то в другое место. Подумав это, я приободрился и тут же разозлился на себя. Ну что она мне сдалась, в самом деле? Обычная девчонка, таких в каждом универе завались. Настя, с которой я встречался в десятом классе, была намного красивее. Но что-то всё равно заставляло вспоминать, как Ленка сидела на подоконнике. Русалка на ветвях, точно Мишка подметил.
Английский и основы рисунка прошли быстро. Я старался запоминать одногруппников в лица и по именам и, вроде бы, у меня что-то получилось. По крайней мере, теперь точно мог не бояться поздороваться не с тем, столкнувшись в коридоре.
Когда мы вышли из универа, я пытался рассмотреть Ленку в толпе студентов, но у меня не вышло. Я только заметил, как похожая на неё девушка бежит к остановке, спеша к уже стоящему там автобусу. Как только успела отойти так далеко от универа? Девушка запрыгнула внутрь, автобус закрыл двери и покатился по дороге, а мы с Мишкой пошли дальше, к светофору.