Безжалостное предложение (ЛП)

Данте небрежно наматывал веревку на локоть.

— Я знакома с Данте несколько лет, он иногда приходил к нам, чтобы поужинать или провести время с Люком, — неожиданно сказала Блу.

— Да? — спросила Клео, желая услышать, к чему приведёт этот разговор.

— Да, и он был… — Блу покачала головой, — он отличался от теперешнего Данте.

Клео фыркнула, точно зная, что имеет в виду Блу.

— Дай угадаю. — Клео подняла руку, останавливая Блу. — Он был властным, высокомерным, слишком самоуверенным и слишком безразличным к окружающему миру?

— Похоже на правду, — с улыбкой ответила Блу. — Хотя с Люком у них классическая мужская дружба. У них мало общего, но они могут говорить часами. Думаю, это одна из причин, почему Люк так остро отреагировал на новость о том, что Данте был отцом ребёнка. Это было похоже на предательство. Его лучший друг проявил неуважение к его сестре, а сестра отняла у него лучшего друга.

— Ну, ему не стоит больше об этом беспокоиться. Наверно, мы с Данте больше не увидимся после сегодняшнего дня.

 Она не могла придумать ни одной причины, по которой они могут быть связаны. Всё, что их сейчас связывало — останки Зака. Жизнь должна вернуться в нормальное русло, даже если сама Клео уже никогда не будет такой как прежде.

— Почему нет? — спросила Блу. — Вам хорошо друг с другом, это очевидно.

— Мы помогаем друг другу пройти через потерю, Блу. Как только это закончится, нас уже ничего не будет связывать. Мы можем двигаться вперёд и продолжать жить своей жизнью.

— Вы говорили об этом?

— Он согласится со мной. Должен. Нет смысла тянуть с этим, если между нами ничего больше нет.

Когда яхта вышла из бухты в океан, Люк сел по другую сторону от Клео, обнял её за плечи и утешительно сжал.

— Всё будет хорошо, Патипан, — пробормотал он себе под нос, и она слегка улыбнулась.

— Знаю, — прошептала она, и опустила голову ему на плечо.

Она смотрела, как мимо проплывает набережная, как красивая Столовая гора (прим. гора, расположенная к юго-западу от центральной части Кейптауна) с плоской вершиной становится всё дальше и дальше. Захватывающий вид.

Как только они отошли достаточно далеко от остальных лодок, Данте выключил двигатель. Он не стал разворачивать паруса, а потянул за рычаг, который, как он объяснил вчера, был предназначен для спуска якоря на воду.

Данте посмотрел вдаль — оранжевый шар заходящего солнца отразился в его солнцезащитных очках — глубоко вздохнул, и по наклону его головы, Клео поняла, что сейчас он переключил своё внимание на неё. Он отошёл от штурвала и протянул ей руку, которую она без колебания приняла и встала, чтобы присоединиться к нему.

— Посмотри на это, — сказал он, указывая на горизонт и на огромное, светящееся солнце, который медленно погружался в океан. Он обнял её сзади за талию, положил подбородок ей на плечо и потянул назад, пока она не почувствовала жар его твёрдого тела. Следующие слова он сказал ей прямо в ухо: — Я хочу, чтобы ты всегда вспоминала красоту этого заката, когда думала о Заке, dulzura. Сделаешь это для меня?

Слёзы полились из глаз, она сглотнула ком, затем кивнула.

— Хорошо.

 Казалось, Данте без слов пообщался с Люком, который сходил в каюту и вернулся с урной в руках. Он подошёл и встал слева от них, а Блу справа.

— Клео, ты должна подготовиться к тому, что… там не много. Он был очень маленьким…

 На этот раз она не смогла сдержать рыданий, и Данте сжал её в объятиях.

— Ты готова? — спросил он, когда солнце полностью скрылось, оставив после себя лишь ярко-оранжевое небо, отчего океан казался охваченным огнём.

— Да.

Данте отпустил её и взял у Люка урну.

— Мы сделаем это вместе? Хорошо?

— Хорошо, — прошептала она.

— Хочешь что-нибудь сказать?

— Да. — Она произнесла это так тихо, что не была уверена, услышал ли её кто-нибудь, поэтому расправила плечи и повторила: — Да.

Клео положила руки на урну, а Данте опустил свои руки поверх и сжал их.

— Когда будешь готова, — сказал он ей.

— Ты будешь… — начала она, но слова казались слишком тяжёлыми для её распухших голосовых связок. Она прочистила горло и попробовала снова: — Ты всегда будешь в моём сердце, Зак. Я буду любить и бережно хранить тебя там до конца своих дней.

Последнее слово было так сильно искажено, что Клео вздрогнула.

Данте нежно поцеловал её в щёку, а затем снова посмотрел на сосуд в их руках.

— Te amo, hijito. Te amo (прим. исп.: Я люблю тебя, сыночек. Люблю тебя), — пробормотал он, затем снял крышку и протянул её Люку.

Данте снова накрыл руку Клео своей. Взглянув на него, она, к своему удивлению, заметила, что у него дрожат губы, а по щекам из-под очков текут слезы.

— Всё хорошо? — спросила она, вдруг поняв, что никто не задал ему этот вопрос с тех пор, как они поднялись на борт.

Данте чуть улыбнулся в знак признательности за её внимание и кивнул.

Она оба глубоко вздохнули и вместе перевернули урну, наблюдая, как ее скудное содержимое высыпается в воду. Маленькая частичка праха была подхвачена ветром и полетела в сторону далёкого города. Блу и Люк разбросали лепестки белых роз поверх пепла, и все они стояли и смотрели, как лепестки уплывают от яхты. Пепел, будучи тяжелее, практически сразу же погрузился в глубину.