Люби меня полностью

— Полина, маму прежде всего беспокоит твоя безопасность, — спокойно пояснил я, допивая чай.

— Ну конечно. Что со мной случится, если я безвылазно буду сидеть дома?

— И ничего не случится, если дядя Саша приедет проведать, — чуть резко закрыл тему Костя. — Ты уже уезжаешь?

Друг развернулся корпусом ко мне, закрывая собой Полину.

— Да.

— Не останешься на баню?

— Не сегодня.

Мы встали из-за стола, когда на выходе из столовой нас обогнала Полина, и протиснулась вперед.

— Я сейчас.

Костя проводил меня до машины, тайком выкурил полсигареты и встал у ворот, чтобы выпустить с территории. Но выехать я не успел, когда из дома выскочила Полина, открыла пассажирскую дверь и заговорщицки затараторила, поглядывая на озадачившегося отца.

— Это подарок. Вам. Спасибо, что выручили.

На сидение легла коробка кубинских сигар. Откуда она у девчонки?

Полина похоже догадалась о моем изумлении, в ответ шепнула:

— Папины. Но он бросает курить, мама велела спрятать.

Я не успел сориентироваться по такому дорогому «подарку», как Полина суетливо зашептала:

— Вам они точно понравятся, а я спрячу, что потом не найду. Ой, папа идет. Черт! В бардачок уберу…

— Нет. Стой!

Но рука Полины стремительно дернула ручку, крышка бардачка распахнулась, и все мои походные атрибуты вывалились наружу.

— Я не разрешал открывать, — процедил я ошеломленной Полине.

— А я не думала, что у человека не в Теме, может быть столько ошейников в машине.

Вот на этой двусмысленной ноте нас поймал Костя. Я лихорадочно запихал ремешки и наручники в бардачок, а Лина придавила сверху коробкой с кубинскими сигарами и резко отдернула пальцы, чтобы я их не прихлопнул.

— Что это вы тут шкеритесь? — протянул подходящий Костя.

— Я…

— Она…

Полина закусила губу, просительно глядя на меня, и этот взгляд царапнул. Неправильно царапнул. Её взгляды не должны быть такими просящими…

— Она что-то обронила у меня в салоне, — пробормотал я, пытаясь разобраться с непонятным чувством, поселившимся внутри.

— Нашла? — бодро хлопнул Костя по плечу Полины.

Только тогда она отвела от меня свои большие влажные глаза и покачала головой:

— Наверно, дома у дяди Саши оставила. Потом как-нибудь заберу.

Костя кивнул, снова попрощался со мной, и я уехал. А из головы упорно не выходил взгляд Полины. Просящий и одновременно требующий защитить. И внутренний монстр откликнулся на зов. Пригреть, защитить и забрать себе. Присвоить, подмять и навязать свою волю.

Но ведь это дочь Костьки. Могла бы вполне быть моей…

Нет. Не могла.

Я свернул на обочину, набрал Нину и отправил её на квартиру, вычистить и приготовить к сессии. Следующим звонком я вызвал сабу. Девчонка имела склонность к мазе, и хоть я сам не тяготел к физическим расправам, пристрастие могло сыграть мне на руку за счет её выносливости. Предыдущая сломалась, не дотянув до конца сессии, надеюсь, эта выдержит.

— Обещаешь отшлепать меня, господин? — с лёгким вызовом осведомилась саба.

— Обещаю отодрать тебя сначала ремнем, потом раком.

Она хихикнула, совсем как девчонка, заводя руки за спину, чтобы я скрепил запястья.

— Одно условие на сегодня, — выдохнул ей в ухо, пробегая пальцами по ладной фигуре и задерживаясь на высокой груди.

— Любое, — покорно отозвалась саба.

— Называй меня сегодня «дядя Саша»…

Подозрение, что меня накрывает от мысли трахнуть крестницу, отступило. На третьем круге и очередном стоне «дядь-Саш» стало безумно раздражать. Только спустя пять часов я отпустил сабу и с удивлением обнаружил Нину, все это время просидевшую под дверью.

— Заходи, — нахмурился я, косясь на соседние квартиры.

Вряд ли их быстро сменяющиеся арендаторы следят за моим появлением на квартире, но не хотелось бы нездорового любопытства, какого хрена я закрылся в доме с одной, а вторая сидела на коленях перед дверью на коврике.

— Пока я в душе — приберись. Потом примешь наказание.

Нина согласно кивнула, вряд ли ей пришло на ум спорить, раз она понимала за что будет наказание.

С Ниной у меня был подписан договор, тот самый, который так интересовал Полину. Но не было стоп-слова. Я искал домработницу, и как это всегда бывает, ко мне она попала из темы. Старательная чистоплотная и дотошная в части быта.

А еще плотно сидящая на подчинении и домогательствах. Это она предложила составить не договор найма, а контракт хозяина и раба. Нина готова была отказаться от оплаты ради удовлетворения своих своеобразных прихотей.

Но я платил, это моя компенсация ей за редкий интим. Нина была некрасива, а глотать виагру, чтобы оплатить уборку не вставляло мне. Хотя иногда ей перепадало, но видимо недостаточно.

Она определенно ждала, что я захочу добавки, как в прошлую сессию. Ждала, чтобы получить свой кусочек игры.

Я вышел из душа не заботясь об одежде, вытираясь белоснежным полотенцем и осматривая упавшую на колени Нину. Та не скрывалась, жадно разглядывая мое тело.

— Я придумал тебе наказание. Иди к машине и жди меня.

Одевался неторопливо, заранее зная, как пройдет остаток субботы. Вышел из здания, сразу заприметив рабу у крузака. Для нее я нес в пакетике реквизит. Уверен, после сегодняшнего вечера, Нина не станет устраивать мне засады под дверью.

— Поехали. Садись назад.

— Хозяин… А можно?..

Я недовольно остановился, обернувшись к ней. Нина заговаривала редко, а сейчас еще и момент для привлечения внимания был выбран неподходящий.

— Что еще?

— Можно я доеду в багажнике?

— Стоять! Не надо падать на колени перед окнами многоэтажки, — тише процедил я, открывая багажник и удерживая ей затылок, чтобы не ударилась.

— Можете связать руки, хозяин.

Ого, а Нина то уже по полной инсталлирует игру.

— Нет. Если остановят гибдэдэшники, мне уже сложновато будет объяснить, почему я подвожу девушку в багажнике. А с наручниками это станет проблемой.

Захлопнув багажник, я сел за руль, завел машину и глянул в зеркало заднего вида. Не то, чтобы я беспокоился о комфорте Нины, но сама ситуация мне нравилась.

Вот если бы я сейчас в багажнике перевозил не рабу, а… другую маленькую заразу, в ее крошечном платьишке, смотрящую на меня просящими темными глазками, то вечером была бы еще одна сессия.

Я откинулся на спинку, чувствуя, как тянет в паху. И это после пяти часов неторопливого удовлетворения всех моих извращенных прихотей!

Черт тебя побери, Полина! Умеешь ты всколыхнуть нездоровый интерес в мужчине.

Я выехал со двора, запретив себе думать о дочери Кости. Но я никогда не был послушным мальчиком.

Дома приковал раздевшуюся домработницу к кресту, обработал шарики дезинфицирующим раствором и проверил батарейки в пульте.

— Не напрягайся.

Дождался, когда мышцы вагины расслабятся, немного нанес лубриканта на щель и ввел оба вагинальных шарика.

— Это наказание, — напомнил я, включая вибрацию. — Стонать, кричать и издавать любые другие звуки запрещаю.

Я помотал шариком-кляпом перед ее лицом и положил на видное место рядом с пультом. Оставшийся вечер я провел на диване перед телевизором, наблюдая за соревнованиями по тай-боксу.

Поздний ужин ждал на кухне за столом, наблюдая за неуверенными передвижениями Нины по кухне. После трехчасового стимулирования, я отключил вибрацию, заметив у Нины упавшее давление. Но когда вытаскивал шарики из щели, Нина насела на мои пальцы и буквально в два касания получила разрядку. Вся воспитательная сессия была сорвана вырванным оргазмом.

Я влепил ей пощечину, немного гася чувственность.

— Если ты сейчас еще и разрыдаешься — я разорву контракт.

— Нет… Я… Простите, хозяин. Простите меня, — губы задрожали, но Нина сдержалась.

— Хочу лёгкий ужин. Рыба, зелень, козий сыр.

— Слушаюсь.

Я отпустил Нину, а сам тщательно вымыл руки и перешел в кухню, чтобы наблюдать за приготовлениями еды едва стоящей на ногах рабыни.