Страница 20 из 54
— Эмилия! Что, скажи на милость, ты можешь ему продать? Не припомню, чтобы у нимф были ценные части!
Стейн осторожно встряхнул напарницу, приводя в чувство.
— Ты шарахаешься от каждой тени! Я ведь пообещал, что тебе не грозит опасность. А василиски…
— В-всегда д-держат обещание? — закончила Эмилия, стуча зубами.
— Точно.
— Но почему же, думаю, юной деве есть что предложить мне! — встрял в разговор гоблин, который до этого присматривался к нимфе. — Слезы девственницы, например?
— А почём? — заинтересовалась Эмилия: ей сразу стало не так уж и страшно.
— Пять медяшек за флакон.
Эмилия погрустнела: возни гораздо больше, чем выгоды.
— Потом как-нибудь, — промямлила она.
— Потом может и не наступить, — усмехнулся лавочник.
Милли в негодовании покраснела, догадавшись, на что он намекает.
— Так зачем я здесь? — напомнила она. — Что нужно сделать?
Ей показалось, что Стейна немного смутил ее вопрос. Он почесал кончик носа.
— Нимфы ведь отличные зельевары? — василиск начал издалека.
— Да… И что?
— Я ошибаюсь или вы умеете магически зачаровывать флаконы, в которых храните снадобья, так что они остаются свежими в течение нескольких месяцев?
— Умеем! — с облегчением воскликнула Эмилия.
Если от нее требуется только это, то поручение окажется совсем легким.
Однако вид у Стейна по-прежнему был немного виноватый.
— Стейн! Я вижу, ты что-то недоговариваешь!
— Да ты ведь снова попытаешься сбежать, попробуй я сказать! — он поднял руки ладонями вверх, увидев, как нахмурилась Эмилия. — Ты. Не. Пострадаешь. Зачаруй флакон, тогда все скажу.
Хозяин лавки уже выставил на стол толстостенный сосуд из зеленого стекла. Эмилия, что по-прежнему с подозрением косилась на василиска, взяла в руки флакон и закрыла глаза. Ее ладони окутались жемчужным сиянием, которое мерцающим налетом посеребрило зелень.
— Все! — она вернула флакон гоблину.
— Замечательно, — хозяин лавки поднял сосуд и рассмотрел на просвет. — Магия хорошего качества.
— У меня отлично по стерилизации! — гордо высказалась Эмилия.
— Теперь твоя очередь, Стейн.
Стейн криво усмехнулся и, сняв короткую кожаную куртку, остался в черной футболке.
— Прямо здесь этим займемся? Или?..
— Иди за ширму, — лавочник указал на грязную занавеску.
Эмилия переводила непонимающий взгляд с одного на другого, пока не догадалась.
— Стейн…— осипшим от ужаса голосом прошептала она. — Что ты хочешь ему продать?
— Ерунда, хомяк. Мелочь. Скоро пойдем ужинать.
— Стейн!
Стейн только ухмыльнулся, словно речь шла о пустяке.
— Я предлагал обмен на три капли яда, но твой дружок говорит, что яд уже обещан и…
— Заткнись! — перебил лавочника Стейн. — Иначе ничего не получишь.
Милли помертвела, сообразив, кому был обещан яд.
— Стейн, плевать. Не нужен мне яд! Я отказываюсь! — затараторила она. — Все! Отказываюсь!
— Нет! Мы заключили договор! — грубо оборвал ее Стейн. — Ты выполнишь свои условия сделки, я — свои.
У Милли сердце стучало где-то в горле. Какой же упертый, непробиваемый василиск!
— Стейн! Что бы ты ни задумал, оно действительно того стоит?
— Оно того стоит, — глухо ответил он. — Жди, я скоро.
Стейн ушел за ширму, и Эмилия успела разглядеть край кушетки. Лавочник вытащил из ящика стола что-то завернутое в тряпицу и нырнул следом.
Эмилия кружила по комнате, покусывая кончики пальцев. Из-за ширмы не доносилось ни звука. Лишь раз ей послышался глухой стон, а следом почудился металлический стук, как если бы нож положили в жестяной таз.
Стейн вышел, натягивая футболку. Его талию обматывал кусок ткани, на котором проступили алые пятна. Василиск был бледен, но, увидев Эмилию, подмигнул.
— Уже все. Идем ужинать.
Обернулся к лавочнику:
— Где то, зачем я пришел?
Но гоблин уже сам, без напоминаний, снял с полки и протянул Стейну небольшую бутылочку, внутри которой клубилась тьма. Она казалась живой — сжималась и разжималась, пульсировала, точно сердце. Василиск очень осторожно завернул подношение в несколько слоев бумаги и опустил во внутренний карман куртки.