Страница 12 из 52
- Клянусь всеми святыми, что ничего подобного и в мыслях не имел. Хотя, если Вы об этом, то по-дружески могу лишь попросить Вас, сир, следить за своей комплекцией. Сердце мучить лишней нагрузкой – не годится. Тем паче, что ворох забот и так на нем лежит тяжкий. А Вы всем нам, Британии, нужны живым и здоровым. Простите мне такую наглую прямоту, но раз уж пришлось к слову…
- Да, перестань, пожалуйста. Еще один лейб-медик на мою седую голову свалился. Имей в виду, что при слове «диета» на меня нападают вспышки неконтролируемой ярости. Но я не в обиде. Сам все понимаю, только слаб человек. Да и не так много у меня осталось маленьких радостей в этой жизни, чтобы менять гастрономические привычки, – Эдуард добродушно рассмеялся, – Кстати, Джек, как тебе показалось ружьецо? Вещица занятная, не правда ли? Хоть ты и уступил Коннауту в счете, но, по-моему, два лучших выстрела за день, все-таки – твои, друг мой. А еще клялся, что терпеть не можешь охоту…
- Любить охотиться и уметь стрелять – не совсем одно и то же. Но признайтесь, Вы ведь специально выдали мне именно этот Зауэр, Ваше величество?
- Конечно. Так как?
- Потрясающе. Прикладистость практически идеальна. Вес для ружья 12-го калибра меньше на полфунта, чем у лучших двустволок, что мне доводилось держать в руках. Ну, и бой, конечно, неподражаемый. Само совершенство, одним словом.
- Я не сомневался, что ты оценишь. Хотя прикладистость – больше дело привычки.
- У герцога сегодня такая же, не так ли?
- Да. И это именно он, между прочим, поспособствовал появлению трех сестренок его красавицы в моей коллекции. Твоя – одна из них. Подарок племянничка…
- Лично от Вильгельма?
- Ага. Как ты знаешь, мой дорогой младший брат, Артур Коннаутский, женат на его сестре, и поддерживает с кайзером давние дружеские и вполне доверительные отношения. И это, безусловно, идет на пользу нашему общему делу. Хвала Всевышнему, в частной корреспонденции, как и во время разговоров в узком кругу, мой пылкий берлинский родственник не отличается особой скрытностью. Не в пример хитрому поведению его петербургского кузена, тихушника Ники, в чем не так давно нам пришлось убедиться.
- Это точно. Как он умудрился в тайне подготовить и начать внутриполитические реформы? И почему наши люди в Петербурге это прошляпили? Просто ума не приложу.
- Я тоже. Но больше всего недоумевают его мать, дядья и наш посол… - усмехнулся Эдуард, - Так вот, когда в прошлом году лорд Артур с супругой были в гостях у кайзера, им презентовали зауэровские 12-и и 16-калиберные ружья. Будучи у брата в Бэгшот-Парк, я их опробовал. И похвалил от души. Вещь-то знатная, это чудо 12-го калибра.
После той памятной охоты мой милый Артур в очередном письме к «другу Вилли» обмолвился, что мне его новое приобретение пришлось весьма по душе. А через пару месяцев я получаю в подарок три штуки! Племянник решил блеснуть щедростью. Хотя, может быть, презент этот был и со смыслом…
- И в чем же Вы его находите, сир?
- Возможно, я излишне мудрю, и все куда проще, кайзер просто захотел мне сделать приятное. А может, и нет. Взгляни на стволы. Толщина стенок, цвет стали, тон. Как тебе?
- Клеймо – «Три кольца». Крупп. Сталь, судя по всему, выше всяческих похвал.
- Вот и я про то. Если у тевтонов металл такого качества идет на обычные охотничьи ружья, то спрашивается: так какого же совершенства достигла их нынешняя сталь для выделки корабельных орудий? Готовы в Эссене создавать стволы для них в 50 калибров длиной? И намного ли их пушки окажутся, в итоге, легче твоих, мой дорогой, если будут более тонкостенными, в сочетании с набором их стволов из цилиндров? Все-таки, многие иностранные специалисты утверждают, что эта технология более прогрессивна…
- Я на следующей же неделе вызову к себе Базиля Захарофа, его инженеров и их коллег от Армстронга, а также наших военных специалистов из Вулвича и Портсмута. Обсудим эти моменты со всей ответственностью. Понятно, что с учетом 10-и стволов в пяти башнях на корабль, дельта по весу действительно может оказаться серьезной. И хотя на обозримое будущее число и размер стапельных мест нас пока не ограничивают, как и размеры основных доков, каждая лишняя тонна - это сто фунтов стерлингов…
- Потом расскажи мне, что они скажут на эту тему, и может ли подобное положение нам реально чем-то угрожать. Возможно, уже пришло время отказаться от проволочной технологии? Что ты сам думаешь по этому поводу, Джек? Есть у нас время и достаточно ли средств на модернизацию артиллерийского производства?
- Обязательно доложу, сир! Высказанные на совещании мнения и мои выводы могу представить отдельной запиской.
- Хорошо. Хотя лучше, пожалуй, нам обойтись без бумаг…
А теперь, Джек, позволь мне вернуться к упомянутому мной Николаю, к русскому царю. Ты, конечно, помнишь все, что я тебе рассказал после бесед с Марией Федоровной, его матерью. И помнишь то его письмо, что я тебе дал прочесть, после пугающего случая с бомбой, найденной в Оксфорде?
- Еще бы! И я до сих пор нахожусь при своем мнении. Нужно было послать Флот Канала в Балтику. Для начала – в Копенгаген с дружеским визитом. А после этого лорд Баттенберг мог бы идти в Петербург во главе эскадры, а не на одном «Дрейке».
- Ах, как же хочется Вам, мой дорогой адмирал, с плеча разрубать гордиевы узлы, не утруждаясь тем, куда и в кого полетят брызги. Но я прошу тебя, Джек, не надо никогда забывать, что в дипломатии, как и в политике, по большому счету, нет последнего слова. Флот Британии – это не самодостаточная военная гильдия, призванная охранять острова метрополии. Он – примат, главный инструмент, нашей имперской политики…
Только не надо так буравить меня глазами, пожалуйста. Да, я понимаю, что сегодня, пока его сильнейшие корабли не вернулись с Дальнего Востока, царь «голый». И кроме ничего не стоящего старья, Балтийскому флоту нечего выставить на защиту столицы, но…
Не хочу напоминать тебе про опыт экспедиции Дампира во время Восточной войны, однако, ты ведь не откажешь в мужестве Нельсону, который в куда более благоприятной ситуации после Копенгагена не пошел к Кронштадту? А почему не пошел? Потому, что Дания в реальных врагах это одно, а вот Россия, тем более всерьез и надолго, это нечто совершенно иное! При подобном внешнеполитическом раскладе мы запросто потеряем материковую Европу, и наполеоновская «континентальная блокада» будет представляться нам легким насморком на фоне чумы.
Иногда грамотный политический игрок должен сдать назад сегодня, чтобы сорвать банк завтра с наименьшими для себя издержками. Даже если сейчас он имеет, казалось бы, пригоршню козырей на руках - подавляющую военную силу. Но все дело в том, друг мой, что действительно серьезный политический игрок обязан просчитать наперед то, что последует за этим его силовым решением. Причем, даже не завтра и не послезавтра, а где-то там, в пока еще едва осязаемом будущем.
Угроза, которую высказал весной русский царь, демонстрируя нам свою готовность примкнуть к Тройственному союзу, невзирая на все трудности, которые у него при этом обязательно возникли бы с парижскими кредитами, была вполне реальной. Блефовать – не его стиль. К тому же, имея такой золотой запас, он ничем особо критическим не рисковал. А мне, поверь, сегодня меньше всего хотелось бы видеть Россию в стане наших открытых врагов. Да, и вообще никогда видеть ее там не хочется, откровенно говоря.
Я уж молчу о том, что подобный афронт от Петербурга подрубит на корню всю нашу «комбинацию» по усмирению германских амбиций, которую мы выстраиваем последние четыре года. Ты ведь не думаешь, что франки долго смогли бы упорствовать перед лицом Четверной коалиции? Все наше «Сердечное согласие», Джек, испарилось бы как сон, как утренний туман. И даже если ты утопишь русские и немецкие корабли все до единого, это для нас не изменит ровным счетом ничего, когда Париж капитулирует перед Берлином.
Давай, будем реалистами: на самом деле Николай в тот момент мог позволить себе такую жесткость в нашем отношении, которую он проявил. Мы поставили на самураев и проиграли. И, откровенно говоря, царь даже изрядно поскромничал, - Эдуард с хитрецой подмигнул покрасневшему от гнева Фишеру, - Однако, забегая вперед, замечу: все вовсе не так уж и плохо, друг мой. Наша сдержанность и такт тогда, оправдали себя на все сто процентов, если не больше того. Хоть ты и не любишь охоту, но знаешь, что выдержка и терпение – первейшие качества для охотника. А теперь нам пора переходить к делу, мой дорогой. К делу! – с этими словами король по-заговорщицки оглянувшись по сторонам, достал из охотничьей сумочки небольшую кожаную папку, - Это тебе нужно прочитать. Здесь и сейчас. Предупреждаю, с собой – не дам, даже и не проси.