Самый Лучший Ветер

— Посмотрим, — с угрозой в голосе ответил ему майор и кивком головы пригласил Далина следовать за ним. — Посмотрим.

Далин злобно сплюнул и решительно двинулся к машине за командиром местного гарнизона, а мы с Арчи переглянулись и дружно пожали плечами.

— Не тянет местный князек супротив Валета, — сообщил я взбешенному Арчи. — Он таких, наверное, на завтрак с кашей ест.

— А вот действительно, — задумался на секунду маг. — Майор наш до пояса сделан просто, а ниже еще проще. Лихой рубака, отец-командир, блин. Старшиной быть, вот его уровень. Теперь понятно, почему здесь все до ручки дошло, да так быстро.

— Это да, — согласился я. — Он, наверное, от уркаганов требовал субординацию соблюдать, остальное не в его компетенции. Те придуриваться любят, потрафили дураку, он и успокоился. Думал небось, если под козырек берут и строем ходят, то ситуация в городе под контролем.

— А время пришло, послали его нахрен прямым текстом, и дело с концом, — подвел безрадостный итог Арчи. — Печально все это. Вот поэтому я и противник военной администрации, власть гражданская должна быть, не опогоненного ума это дело. Ладно, хоть что-то выяснилось, пошли в столовку.

— Орлы! — обратился я к двум оставшимся у дирижабля часовым, — вы тут того, без фанатизьму, в общем! Боевых действий нам тут не устройте только, душевно вас прошу.

Те даже носом не повели, как того и требовал устав караульной службы.

— Яблочко от яблони, блин, — досадливо произнес Арчи и не в шутку пригрозил служивым, — если войну устроите и повредите «Ласточку», в хомяков превращу, с командиром вашим вместе, понятно?

Те снова не ответили, но один судорожно сглотнул, а второй вцепился в служебный карабин так, что пальцы побелели.

— Молчание — знак согласия, — подвел черту под разговором Арчи и развернулся в сторону проходной. — Идем уже. Вот не дают им воли в Белом Камне, и правильно делают.

— А ты чего, можешь кого-нибудь в хомяка превратить? — не вытерпел я и задал мучивший меня вопрос уже метрах в пятидесяти от стоянки нашего дирижабля.

— С дуба рухнул? — неподдельно удивился Арчи. — Это уже не магия, а детская сказочка получается. Убить — запросто, мозги запудрить — легче легкого, особенно если пациент под градусом или мечтательный образ мыслей имеет, а такое нет. Внушить могу, что в хомяка превратил, вот это да. Внешность изменить, вылечить от ран или болезней, от алкоголизма закодировать, но суть вещей при этом не меняется, пойми. Мозги куда девать прикажешь, мысли и воспоминания человеческие? Вот убить, а потом из мертвого тела какую-нибудь страхолюдину поднять, вот это можно. Черная магия как она есть, никогда с таким не связывайся. Будь хорошим мальчиком.

— Ты обомлел, что ли? — теперь уже удивился я. — Склонностей к мучительству я отродясь не имел, наслаждения в этом не нахожу.

— Хорошо, если так, — устало вздохнул Арчи, прибавляя ходу, до столовки оставалось всего ничего. — Я в тебе уверен, и Лара тоже, надеюсь. Но проверять тебя все равно будут, особенно первое время. Тут дело такое, у многих, особенно поздно к магии пришедших, в башке перекос наблюдается. Теории избранности всякие дилетантские возникают, все комплексы детские выходят на свет, все дерьмо, в человеке скопившееся, наружу давит со страшной силой. Тут простое самообладание помочь не в силах, потому что мозги перестраиваются, тут надзор специалиста нужен. Я вот почему, как ты думаешь, сам с тобой возиться не хочу, на Лару надеюсь? Тут самая близкая аналогия — отходняки после наркоза. Не поделишься воспоминаниями, кстати?

— Понятно все, — я чуть ошарашенно повертел головой и поднялся на невысокое крыльцо столовой. — Подождем специалиста. А в больнице после наркоза я действительно гнал ересь какую-то. Сам не помню, слава богу, но рассказывали, что матерился на врачей, угрожал кому-то, к медсестрам приставал.

— Вот, — наставительно сказал Арчи, схватившись за ручку двери, но не спеша ее открывать. — А тут дело усугубится магией, ты ведь сжечь чего или молнией шандарахнуть сможешь с дурных глаз запросто. Возомнишь себя каким-нибудь Мегавольтом, и привет. Ты не смейся, а запомни это накрепко. Я вот тебе в жизни не расскажу, как со мной дело было, потому что стыдно. Ладно, пойдем, а то чувствую, ждут нас там внутри и нервничают.

С этими словами Арчи настежь раскрыл дверь и по-царски вошел в столовую, позволяя всем присутствующим на себя полюбоваться. Против обыкновения, в столовой было битком набито посетителями, обычно в это время здесь питались остатками от обеда и завтрака только запозднившиеся работяги. И они тут были, кстати, но сейчас они судорожно доедали свой поздний ужин, в тревоге косясь на остальные странные компании.

Маг, не напрягая себя оценкой ситуации и не притормозив ни на секунду, подошел к единственному пустому столику по центру столовки, который оставили специально для нас. Я с таким же деловым и чрезвычайно независимым видом прошел за ним и остановился у стола.

— Может, на раздачу пойдем? — не утерпел я и шепнул по-хозяйски усаживающемуся магу. — Тут тебе не ресторан.

— Еще чего, — так же тихо ответил он мне и, усевшись поудобнее, громко выдал во весь голос. — Эй, человек! Чаю нам, пирожных и пряников! Да побыстрее!

Немного ошарашенная такими требованиями и потешно вытаращив красивые глупые глаза от испуга, к столику подскочила Настя, дочка хозяина столовки и по совместительству кассирша. Я ее хорошо знал по детству, мы даже дружили по-взрослому с ней в одно время, а уж Арчи она просто боготворила. Лет семь назад она воспользовалась нашим знакомством и заставила меня попросить нашего мага с ней поработать. Тот очень нехотя пошел мне навстречу, не преминув выместить на мне все свое недовольство, но не отказал. Стоили такие услуги у магов очень дорого, потому что требовались редкие ингредиенты и вообще все это было очень муторным.

Примерно месяц он готовился, запасался эликсирами и эльфийскими мазями, консультировался у насмехавшейся над ним Лары, но одним прекрасным летним вечером все же сумел сделать из Насти писаную красавицу.

Прибавил ей задорного и сногсшибательно торчащего вперед и вверх объема спереди, упругости и формы сзади, выпрямил и удлинил и без того неплохие ноги, увеличил и сделал очень выразительными голубые глаза, добавил пышности и густоты в волосы, и чего-то там еще по мелочи. Помню, особенно ей понравилась работа над лицом и шеей со всем остальным. Кожа стала просто персик, исчезли оспины и следы от прыщей, сменившись очень симпатичными веснушками. Настя и до того была симпатичной девчонкой, но тут просто расцвела.

А потом Арчи долго ржал надо мной просто как конь, потому что подружка моя тут же вертанула хвостом, бросила меня и стремительно упала в объятия к одному местному выселковскому мачо с гитарой и выразительным телячьим взглядом.

С тех пор я в эту столовку ходить не любил, но уж Арчи нашего отсюда было и палкой не выгнать. Ему подкладывали лучшие куски, терлись об него невзначай упругой грудью и жаркими бедрами, следили за тем, чтобы у него в кружке всегда был горячий и свежий чай. А уж сколько пакетов с булочками и пирожками он перетаскал нам с Далином за все это время, и не подсчитать.

— Здравствуйте, мальчики, — немного заполошно произнесла Настя, подскочив и уставившись на нас во все свои глупые глаза. Она до сих пор, кстати, не понимала, чего это я выдрючиваюсь и к ним не хожу. — Ой как хорошо, что вы пришли, сейчас все будет. У нас там много чего вкусного осталось, может поужинаете хорошо, а потом уже чай? И пирожных нет, только пряники, такая беда. А вообще у нас странно сегодня, люди вот незнакомые сидят, мне даже страшно немного стало, но теперь-то уж ты, Арчи, пришел, и Артема привел, теперь мне не страшно совсем…

— А потому, — прервал ее Арчи, наставительно подняв руку ладонью к ней. — Сейчас ты тихонько нам на стол накрываешь, борщ там, чай, пряники, и прячешься со всеми своими куда-нибудь в погреб от греха подальше, поняла?