Метаморфоза. Декалогия «Гравитация жизни»

Осень пролетела бы незаметно, если бы не одно обстоятельство: неожиданно Алексей исчез. Без предупреждения, без какой-либо весточки он словно растворился или перенёсся в параллельный мир. Несколько раз я спрашивала у Игоря, но он тоже ничего не знал. Я сильно беспокоилась. Прождав в неведенье неделю, я не выдержала и вечером после работы поехала к Азе Степановне в Дом творчества юных, где она руководила детским кружком.

– Алексей сейчас в Одессе, – понимая пикантность ситуации, вкрадчиво сказала она.

– Как в Одессе? В какой Одессе? – обескураженно переспросила я.

– Два дня назад он позвонил мне и сказал, что находится в Одессе на Дерибасовской. Попросил выслать деньги на обратный билет. Но ты не волнуйся, он скоро приедет, – похлопав меня по руке, утешила она.

От этого известия легче не стало. Ясно было одно: ничего плохого с ним не произошло, и он скоро приедет.

Через день, как ни в чём не бывало, Алексей с розой в руке появился на пороге ЛККЗ. С трудом досидев до конца рабочего дня, я быстро оделась и, не говоря ни слова, вышла на улицу. В ответ на прямой вопрос он лишь пожал плечами и посмотрел на меня своими бархатными глазами. Объяснить, зачем поехал в Одессу, он никак не мог, как не мог и вспомнить, каким образом обнаружил себя на Дерибасовской улице, словно вместо него был мешок с песком, который кто-то взял и погрузил сперва в поезд, а затем выбросил посередине улицы. Но больше всего поразило, что о своих планах он никому ничего не сказал. Произошедшее показалось мне настолько нелепым, что никаким образом не вписывалось в моё понимание допустимого, и, не найдя разумного объяснения, я постаралась обо всём поскорее забыть. Зажмурив глаза, решила, что, если я не вижу проблему, значит, и она меня тоже, а следовательно, её не существует.

Приближался 1991 год. Новогодние праздники тётя Женя решила встречать у родственников, Игорь с Таней уединились в квартире на Сырце, а мы с Алексеем остались в доме. Это была наша первая годовщина, и хотелось побыть наедине. Я вдруг поняла, как сильно к нему привязалась. Это было какое-то наваждение: я просто не могла без него жить. Незримым магнитом нас тянуло друг к другу, словно наши души и тела кто-то смазал клеем и мы оказались сцеплены навеки. Нас объединяли схожий взгляд на мир, общие интересы и, конечно же, хороший секс. Моя зависимость от Алексея разрослась настолько, что, ослепив разум и поработив тело, угрожала стать фатальной. Я жила только им и готова была на всё, лишь бы он был со мной. Он по-прежнему нигде не работал и не собирался. Мама каждый день приносила сыночку кастрюльки с супом и кашкой, отец привозил с огорода овощи и фрукты, а сестра нередко давала брату деньги. Я понимала, что Алексей не принц из моих детских грёз, но он стал для меня чем-то незаменимым. Я пребывала словно в дурмане, в каком-то липком тумане, который обволакивал моё сердце, мой разум и мою волю. Ничего странного в наших отношениях я не замечала, а на все попытки тёти Жени и родителей меня образумить реагировала, словно разъярённая волчица, отстаивающая свою территорию и право собственного выбора.

В феврале у меня задержались месячные. Обеспокоенная, я поехала на работу к Азе Степановне в надежде на поддержку. Я сильно переживала и хотела хотя бы с кем-нибудь об этом поговорить, хотя доверительно-откровенных разговоров у нас с ней никогда не было. Алексей по-прежнему делился с мамой подробностями наших интимных отношений, о моих чувствах к её сыну она знала и, как взрослая женщина, понимала, что у молодых людей рано или поздно нечто подобное случается. К тому же тётя Женя как-то рассказывала, что у Азы Степановны якобы есть какие-то экстрасенсорные способности, передавшиеся ей от бабки по цыганской линии, но я в это никогда не вникала, хотя в данной ситуации очень хотела, чтобы это было именно так. Никаких других признаков у меня не было, но я понимала, что возникшую проблему надо как-то решать, причём срочно. Выслушав меня, Аза Степановна перекрестилась и со словами «Господи, прости!» положила руку на мой живот. Через несколько минут тепло сконцентрировалось в низу живота и волной разлилось по моему телу. Утром пошли месячные. Вероятнее всего, произошедшее оказалось обычным совпадением, но тема экстрасенсорики была тогда на пике популярности, каждый второй рассказывал о своих необычных способностях, а другая половина населения хвасталась «чудесным излечением» хромых, кривых и даже онкобольных, а ещё – превращением алкоголиков в трезвенников, гуляющих мужей в верных, а сварливых жён в ласковых и нежных. По вечерам улицы городов пустели и население СССР, уставившись в телевизор, погружалось в сверхъестественные «установки на исцеление» Анатолия Кашпировского, следило за магическими пассами рук Аллана Чумака и пило «заряженную» им через экран воду. Центральное телевидение страны транслировало таинственные сеансы экстрасенсов, способствуя массовой истерии среди населения, привыкшего безоговорочно верить всему тому, что говорили средства массовой информации. Большинство действительно верили – верили по-настоящему, как только могут верить изголодавшиеся по альтернативной информации люди, десятилетия удерживаемые за железным занавесом в ежовых рукавицах советской пропаганды и неожиданно узнавшие, что существует другая реальность. Тысячными тиражами расходились газеты с фотографиями инопланетян и летающих тарелок, печатались интервью с «украденными» для опытов землянами и чудесным образом возвращёнными в добром здравии обратно. На телеэкранах бились в конвульсиях «заколдованные» экстрасенсами люди, без обезболивания «проводились» сложные хирургические операции, «излечивались» неизлечимые болезни. Внезапно проросшие группы обезумевших религиозных фанатиков в оранжевых и белых одеждах пели свои мантры в подземных переходах, бойко по ходу торгуя сопутствующей литературой, а возле кафе гроздьями висли хиппи и бичи. Сообщения о бандитских разборках и нападениях рэкетиров на предпринимателей дополняли эту новую реальность, так непохожую на ту взрослую жизнь, которую я видела в детстве и к которой когда-то стремилась. Я не понимала и не принимала окружающую меня действительность, и мне казалось, что всё это временно, что вот-вот закончится и надо только переждать, и ещё чуть-чуть продержаться. И я держалась – держалась за Алексея. Это был мой спасательный круг в бурлящем водовороте хаоса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «