Пари со скуки

дальнейшее существование, валяющимся безжизненным бревном на кровати, глядящим в никуда и понимающим, что впереди только пустота. Ведь жизнь без Юичиро будет пустой всегда, а добиться его прощения он не сможет вовеки веков, слишком сильно он оплошал. Все кончено.

Так должно было быть в итоге и так и произошло. Игра окончена, он выиграл пари, доказал всем и себе, что натянет на себя любого, будь-то парень или девушка, он победил и вот оно – одиночество победителя. Только почему же не получается ликовать, а хочется только умереть?

Принятие

– Мика! – Ферид постучал костяшками пальцев по запертой двери, а потом прислушался. Тишина. – Мика, ты там? – он взялся за дверную ручку и потянул, та с легкостью поддалась. – Я вхожу.

С этими словами он вошел в полутемную комнату. Даже окно было зашторено.

– Мика, ты че, спишь еще? – подойдя к застеленной постели друга, не подающего признаков жизни, а просто валяющегося поверх одеяла, спиной к дверям.

В ответ звонко бьет по ушам тишина.

– Мика, – настойчивей позвал Батори. Странно, уже утро, он явился поздно ночью, ничего не сказал, а сразу пошел к себе. Сомнений в произошедшем не было.

– Нет, не сплю, – раздался в комнате глухой голос Шиндо.

– Мика, что случилось? Тебя два дня не было после нашей последней встречи, ты вернулся только вчера, – Батори старался говорить, как можно мягче и сдержанней. – Ты сказал ему?

– Сказал.

Ферид только коротко закивал, понимая, чем обернулось раскрытие правды для друга.

– Ясно, – с сожалением вздохнул он. – Ну, как бы там ни было, мы знали, что этим все окончится. Для тебя это не стало новостью, – он попытался улыбнуться. – Зато теперь ты не чувствуешь необходимости говорить правду. Ты столько терзался, как сказать, как отреагирует, что будет, долго не мог решиться, а теперь от этого груза ты избавился, тебе должно быть легче.

– Да, – не оборачиваясь, произнес Мика.

– Ты, наверное, голоден? – подумав, спросил Ферид.

– Нет.

– Когда ты ел последний раз? – пристально взглянул на него Батори.

– Не помню.

– Вставай, хоть чаю выпьешь, – Ферид потянул его за руку. – А я пока тебе бенто закажу.

– Не надо, – Мика высвободил руку и обнял ею подушку.

– А я твоего согласия не спрашивал, – глаза парня сузились. – Пошли. Потом будешь киснуть, – он снова потянул Шиндо за руку и в этот раз настойчивей.

– Ферид, не надо, – нехотя Мика поднялся и сел на кровати. Желания не было ни вставать, ни есть, ни жить, хотелось лишь побыть в одиночестве, чтобы достойно выстрадать свою потерю. Батори отпустил его. Микаэль сидел в постели, понурив голову.

– Я всё понимаю, но пойми, и ты меня, – он поднял затуманенный взгляд синих глаз, под которыми залегли темные круги, на друга. – Оставь меня одного.

– Извиняй, брат, не могу, – Ферид опустил руку на талию. – Хотел быть один, оставался бы в отеле, а тут, будь добр, терпи. Давай, я знаю, что тебе сейчас поможет, – он усмехнулся и Мика поднял на него тяжелый взгляд.

– Кофе? – Шиндо сидел на кухне за столом, а перед ним испускала пар чашка с горячим напитком.

– Не просто кофе, а с добавлением твоего любимого коньяка, – поднося чашку к губам, поправил Ферид.

Микаэль только вздохнул. Верить в то, что его боль заглушит этот чудо-напиток, было сомнительно. Нужно было действительно остаться в отеле, чтобы никто его не тревожил, заказать выпивку и уйти на дно. И зачем только он вернулся?

– От того, что ты его гипнотизируешь, он горячей не станет, – подметил Батори. – Я сожалею, что у тебя дела сложились именно таким образом, но, видимо, так должно было быть, – медленно начал он, – только, знаешь, впадать в депрессию и опускать руки слишком рано. Все еще может измениться.

– Ты шутишь? – Шиндо насмешливо взглянул на него. – Я сделал ужасную вещь, – он взял чашку в ладони, но так и оставил ее на столе. – И теперь надеяться на что-либо бессмысленно. Я не могу повернуть время вспять и отказаться от пари, не могу заставить Юу полюбить меня. А уж тем более не могу рассчитывать на его прощение, после того, что натворил.

Ферид глядел на парня с золотистыми локонами. Взгляд пронзительных глаз, задержался на ссадине, зияющей на скуле.

– Не торопись с выводами, ты не знаешь, как все может обернуться, – поигрывая чашкой в руке, сказал он.

– Ферид, я, правда, не хочу говорить об этом, – глядя на свою чашку, тихо произнес Шиндо.

– Что же, понимаю, – усмехнулся уголком губ Батори.

Они допивали кофе в тишине. Но когда, осушив свою чашку, Мика поднялся и, сходив в душ, переоделся, после чего решительно двинулся к выходу, Ферид задал вопрос:

– Ты куда?

– Я ненадолго отлучусь, – обуваясь в прихожей, ответил тот.

– Куда ты собрался? – еще раз спросил Ферид.

– Я скоро, – бросил ему Микаэль и вышел из квартиры.

Рука на мгновенье замерла в воздухе, прежде чем лечь на дверную ручку. Но, парень знал, что внутри пусто и собственно страшиться ему нечего. Толкнув дверь, Мика вошел в номер отеля. Тут все осталось также – скомканное им письмо, валяющееся тут же в прихожей, белые пряди, в другом углу, одежда, туалетные принадлежности, всё на своих местах. Зачем он вернулся сюда?

Какой был в этом смысл? Может, дело заключается в маленькой искорке надежды встретить тут Юичиро, который вероятно захочет вернуться и может быть, захочет поговорить с ним о произошедшем? Или хотя бы вернется сюда за своими вещами, если конечно не забрал их вчера.

Мика прошелся по комнатам. Как он сегодня? Как переживает случившееся? Сильно ли подавлен? Насколько ему плохо, так же, как и ему самому? Нет, пожалуй, ему хуже в стократ, ведь он, не только потерял возлюбленную, оказавшуюся в итоге, человеком, коего он ненавидит больше прочих, он ощутил боль предательства собственных друзей. Слишком много боли для одного человека, не заслужившего такого обращения с собой.

В следующий момент Микаэль замер, услыхав как глухо отворилась входная дверь и кто-то вошел в номер.

«Юу», первая мысль стрелой пролетевшая в голове.

Весь следующий день Юичиро практически не выходил из комнаты, не слушая родителей, толкущихся под дверью, пытающихся выяснить, что произошло с ним, узнать почему он вернулся из поездки так рано, в таком взвинченном и удрученном состоянии и не отвечает на их вопросы. Изредка покидая свою обитель, он точно в легком трансе шел к своей цели, а потом возвращался обратно, отвечая родным коротко – «У меня ничего не случилось».

Собственно, парень не чувствовал себя загнанным в депрессивное состояние, но держал себя в нейтральной полосе, понимая, что если начнет думать о том, что случилось, его снова накроет дикая злость, которая, как ни крути, но все же прорывалась наружу и тогда он был вне себя от ярости, злясь на весь мир, на уродов, которые его окружают, и на себя в том числе.

Только под вечер ему удалось немного совладать с эмоциями, но на разговор с родными, он так и не смог себя настроить. Сначала нужно было самому все переварить. Да и опять же, он не то, что говорить об этом спокойно не мог, его даже при одной только мысли о Мике, о его дружках и устроенном ними совместном разводе, начинало трясти от негодования.

На следующий день, чувствуя необходимость развеяться, он вышел на улицу. Мобильный был по-прежнему выключен, так как даже при одной мысли, что друзья могут позвонить ему, его бросало в дрожь. Уж кого-кого, а ни одного из их поганых, предательских голосов слышать желания не возникало. Он отправился в отель по единственной причине – забрать оттуда свои вещи. Не

будь там важных ему документов, он бы, разумеется, плюнул на остальное барахло, но поскольку без определенных документов, удостоверяющих личность, обойтись нереально, он все же решил совершить этот короткий поход в место, где ему открылась эта убийственная истина.