Страница 6 из 14
Мономах провел обретенных дружинников в великокняжеский дворец главным входом. Гридни низко кланялись, стражники враз вытягивались в струнку, прижимая левую руку к своим мечам. Никто не задавал вопросов.
Все трое во главе с Владимиром прошли в приемный зал.
– Здесь положить оружие.
– Зачем? – недовольно и вроде бы даже недоверчиво спросил Добрынька.
– Вход к великому Киевскому князю с оружием запрещен всем, кроме меня. – Владимир поправил кольчугу, меч, снял шлем, положив его на изгиб локтя. – Ждать, пока не позову.
Два рослых воина, стоявших у двери, ведущей в палату великого князя, молча расступились перед Мономахом. И распахнули перед ним двери.
Владимир вошел в покои.
– Здрав буди, батюшка мой…
И стражники тотчас же двери закрыли.
– Зачем пожаловал? – сурово спросил великий Киевский князь. Очень не любил, когда сын тревожил его без достаточных на то оснований.
– Своих новых дружинников решил тебе показать, батюшка.
– Зачем? Они же – твои.
– Один из них барса руками порвал.
– Не верю…
– Дозволишь позвать его?
– Любопытно мне на лгуна посмотреть.
– Хорошо, – усмехнулся Мономах.
Прошел к дверям, распахнул:
– Ратибор, великий князь зовет!
Ратибор вошел, низко, коснувшись пальцами пола, поклонился.
– Здрав буди, великий князь!
– Ого!.. Сын мой говорит, будто ты барса руками порвал?
– Порвал, великий князь.
– Ну так докажи.
– Так барса нет.
– Ишь ты. А чем тогда докажешь?
– А дозволишь?
– Дозволяю.
Ратибор подошел к великому князю, нагнулся, взялся за ножку кресла и на вытянутой руке поднял его вместе с князем над головой.
– Хватит! Хватит!.. – кричал великий князь. – Поставь на место!..
Владимир хохотал.
– Поставь…
Ратибор осторожно опустил кресло вместе с великим князем на место.
– Ну как, батюшка, доказал?
– Доказал… – отдуваясь, покивал головой великий князь. – А второй? Такой же?
– Нет, батюшка. Но из лука в сосновую шишку попадает. Добрыня!
Добрынька с робостью заглянул в покои, поклонился до земли.
Великий князь с неудовольствием покачал головой, вздохнул:
– Ну, спасибо, сын. Уважил…
– Ступайте, – сказал Владимир своим новым телохранителям.
Новые дружинники низко поклонились великому князю и вышли.
– Хороши мои дружинники?
– Хороши, – угрюмо проворчал отец. – С такими дружинниками тебе самое время и на княжение… Вели, чтобы мне квасу принесли.
– Квасу! – крикнул Мономах, подойдя к двери. – Квасу похолоднее великому князю!
Глава вторая
1
– Поедешь княжить в Ростов, – сказал сыну великий князь Киевский Всеволод после того, как напился квасу и продышался. – Пора уж тебе, наследник, управлять учиться.
– Спасибо, батюшка.
– Три дня на сборы.
– Четыре.
– Четыре. Ступай.
Новый Ростовский князь вышел, но вместо того, чтобы готовиться к поездке в Ростов, разыскал князя Судислава.
– Здрав буди, князь Судислав.
– Здравствуй и ты, князь Мономах.
– Дозволь спросить тебя.
– Говори.
– Отец меня в Ростов Великий княжить отправляет. Найду я там конницу добрую?
– Не знаю, но не думаю, князь Мономах. Ростов Великий в тиши и покое живет, воевать ему особо не приходилось.
– А кому приходилось?
– Вот Смоленское дворянство дело иное. Им все время от врагов отбиваться приходится. Кривичи Великий торговый путь из варяг в греки стерегут. От озера Нево до Черного моря.
– Прими мою благодарность, князь Судислав.
– За что же благодаришь?
– Батюшку упрошу, чтобы он меня к смоленским кривичам княжить направил.
– Погоди, князь. Кривичи – люди особые.
– Что значит – особые?
– А то, князь, что до сей поры племенным строем живут, до сей поры чужаков не очень-то жалуют, а главное, до сей поры веры христианской так и не приняли.
– Как не приняли? – удивился Мономах. – Еще мой прадед повелел…
– Вот они одну бедную церковку и построили по повелению Киева, а больше – ни-ни.
– Ну, я заставлю…
– Это – как получится.
– Упрусь.
Князь Судислав усмехнулся:
– Попробуй. И учти при этом, что кривич не жилец без своей земли. Отлучаясь по службе либо по торговле, берет щепотку земли с собой, чтоб хворь не приключилась.
– Это правильно, – сказал Владимир. – Своя земля лечит.
– Лечит, – подтвердил Судислав. И посмотрел на Мономаха.
– А что еще скажешь, княже?
– Слушай дальше. Хлеб кривичи пекут на кленовых листьях, круглым, как солнце. И на свадьбах священник водит пары строго по солнцу.
– Солнцепоклонники, что ли? – удивился Владимир. – Слыхал о таких.
– Нет, князь, не солнцепоклонники. С нечистой силой так борются, так как нечистой силы в земле кривичей больше, чем чистой.
– Странная вера, князь Судислав.
– Племенная. Нечистая сила эта не любит людей, света не выносит и сразу исчезает, когда человек посмотрит на кого-нибудь из них в упор.
– А креста они что, не боятся?
– Кто? Нечисть эта?
– Я про кривичей.
– С крестом Божьим у кривичей свои дела, нам неизвестные. Помни об этом.
– Запомнил. А еще что?
– Домашний огонь берегут. Истопив, горячие угли сгребают и присыпают золой, чтоб домашний огонь дожил до другого дня. И никогда, никогда не плюют в огонь. Это ты особо учти.
– Грех плевать в то, что нас согревает и путь освещает.
– Вот потому-то всякий раз, переходя в новый дом, кривичи огонь берут из старого, иначе счастье потеряешь. Каждой весной делают домашнему огню праздник. Белят печь, украшают зеленью и кормят огонь салом и мясом.
– Язычники, значит?
– Нет, веруют.
– В кого? Неужто в Иисуса Христа?
– И в него – тоже.
– Что значит – «тоже»?
– Значит, больше – в своего племенного бога. Он у них веселый и незатейливый. Вреда никому не делает, но подшутить над людьми очень даже любит. И помощники у него тоже озорные шутейники. Веселая у кривичей вера, князь.
– Ну, что у них там еще веселого?
– К примеру, в доме живет дедушка Домовой и его прислуга – шапетники. Они шутки разные творят. То вещь домашнюю куда спрячут, то что-нибудь страшное хозяйке в дремоте нашепчут, то по ковшику стукнут, чтоб вода на хозяйку пролилась. Если вещь куда спрятали, то надо левой рукой осторожно дедушке Домовому бороду завязать, чтоб он шапетников своих приструнил. И никто его никогда не обижает. А если строят новый дом, то под угол для него непременно кладут петушиную голову. На ворота либо под поветь кладут хлеб-соль с молитвой: «Хозяин честной, хлеб-соль прими, мое именье и надворья сбереги».
– Кощунство какое-то… бесовское, – проворчал Мономах.
– Кощунство не может быть озорным. А эту озорную и веселую веру кривичей знать тебе надобно, коли станешь князем Смоленским.
– Послушаю их заветы.
– Готов?
– Готов.
– Слушай и запоминай. В заговины, в день поминовения усопших, приглашай к столу домовых господ. Явно придут – не пугайся, зла не сделают. Не забывай приветить хлебника с гуменником – они ночами за нас двор прибирают.
– Запомнил.
– Четырежды в год кривичи справляют дни-деды. Девять разных блюд готовят. От всех блюд хозяин сам на стол кладет по три куска и три ложки. Стол на ночь не убирают – деды прилетают кормиться.
– Правильно делают, – сказал Владимир. – Дедов помянуть следует.
– В лесу, в болотах живут лесовики, водяные, лихорадки. Они бегут от человека. Есть еще бесы, что живут в болотах, – продолжал князь Судислав. – Но сильнее всех бесов, домовых и лесных человек, который все знает. Князь кривичей знает. И непокорные кривичи верят только своему князю Воиславу.
– Вот к чему ты все мне рассказал, – улыбнулся Владимир.
– Подумай об этом, князь Мономах.