Затмение

И тащит с сырой головы подшлемник, обнажая спутанные, сразу обильно запари́вшие волосы.

— Чего? — я просто зависаю от подобного неожиданного заявления. — Ты в своей каске не перегрелся часом, братушка? В головушке не кипит? Не булькает?

— Он говорит «шиптари» — так они сам-ьи сье-бя прозы-вай-ют.

— На каком?

— На сво-йем шипском йезы-ке, — от волнения Серб заговорил — путая ударения в словах и с акцентом, который обычно не слишком бросался в глаза… Вернее в уши. — Отдай йе-го ми-не, командир. Он все расскажет! Зуп даю!

— Ну ни… чего себе, заявочки! Я не про твоё пожелание. Отдам, конечно, — успокаиваю тревожно вспыхнувшего глазами балканца я, — Албанцы, говоришь! Вот дела! Всё чудесатей и чудесатей.

Волнение славянского братушки мне понятно.

Очень уж много крови между албанцами и его народом. Старой, давно засохшей — исторической, «архивно-музейной» и совсем свежей — еще не запекшейся, горячей.

В памяти двух народов — эта вражда на века! Замкнутый круг взаимной ненависти. А кто там по-большому счету прав, кто виноват — несущественно. Особенно теперь.

Совершенно не имею ничего личного против албанцев, как нации. Как и против кого бы то ни было. Рандомность рождения чаще всего не оставляет человеку вариантов — на чьей стороне ему быть. Родился сербом и у тебя нет выбора: всё — ты ненавидишь косоваров! И наоборот. Без раздумий и оценок — просто обязан и всё.

Тут как и с религией: родился в Индии — быть тебе индуистом, в Ирландии — католиком, в Багдаде — мусульманином. Все решено за тебя и без тебя… И если в европейских странах у свободного индивидуума имелась возможность отринуть все религии, то у магометан с этим проблематичнее…

Ну а этих конкретных «шиптаров» надо карать. Жестоко и назидательно! Да еще бы по-хорошему: всех их перед смертью кактусом отыметь — только не растут они здесь.

Ибо твари и нелюди! Эти вот ребята, а не кактусы. А кактусы растения полезные — из них текилу делают…

Вот, прямо замечательно, что у нас в банде Серб имеется. Очень кстати. У него помимо всего — к эти кренделям еще и исторический счет незакрыт. А лично мне — лишняя ненависть ни к чему. Если всех врагов люто ненавидеть — так и выгореть можно. Ибо много их вокруг… И буквально с каждым днем — все больше и больше становится. Скорее всего — и эти не последние… А вообще, про горячих албанских чуваков много интересного рассказывали. И про рынок черной трансплантологии, на котором они уверенно и прочно занимали свою нишу, по частям распродавая тех же разобранных на органы сербов. И про наркоту, заполнившую тесноватые европейские страны. И много чего еще.

Кстати — что там сейчас творится? У них на Балканах, в частности и в Европе в целом. Будет интересно и полезно послушать. У Серба не отмолчатся! Соловьями запоют.

Так что — скоро узнаем… А может даже и своими глазами увидим. Шанс появился!

— А ведь там и до Марселя, где сестрица с ребятишками — не так уж и далеко. — совсем некстати промелькнуло. — Чем только черти-демиурги не шутят. Может и… Хватит! — решительно обрываю сам себя. — Распустил сопливых единорогов по радуге. Нашел время и место! Тебе своих «домашних» полудурков не хватает? Еще и импортных подавай, до кучи? Враги закончились? Рубиться не с кем? Заскучал?

Хотя этот вопрос на самом деле неоднозначный — как почти все важные. В горах ведь не только одним пулеметом, установленном в правильном месте — можно батальон удерживать, но и десяток умелых бойцов-рукопашников может сколь угодно долго, меняясь для отдыха, перекрывать проход в какую-нибудь прекрасную и чудную, плодородную долину, неприступную с других направлений. Так что стоит задуматься. Кто его знает как все в дальнейшем обернется?

Эх, нам бы их порталиста за хобот прихватить. Ну или обнулить и его портал под себя забрать, если выйдет.

Жалко «Google» приказал долго жить. Посмотреть инфу по косоварам было бы не лишним. То-сё. Ибо братушка Серб в данном вопросе предсказуемо излишне предвзят, конечно.

Между тем, краем глаза наблюдаю, как в освобожденный город торжественно вступает обьединенная рать двух народов. Везет же некоторым! Красиво и не запыхавшись пришли и… Да ладно — каждому свое.

— Развлекайся. Как пожелаешь! — кидаю Вуку я, — По полной… Нетривиально. — он вопросительно морщится, видимо не поняв смысла последнего слова, — С фантазией не стесняйся, — поясняю я, — Они твои — можешь ни в чем себе не отказывать… Только мне нужна вся информация, которой они владеют: что, где и когда. И достоверная — полученная, минимум из двух источников. А лучше из трех или больше. — Серб радостно и предвкушающее сверкает жадными, волчьими голодными глазами.

Дублирую смысл нашей беседы для ирландца. О’Конелл одобрительно кивает.

Снова перехожу на родной:

— Можешь местных для помощи взять — пусть тоже порадуются и душу отведут. Только смотри, чтобы они от полноты чувств не перестарались. Ответственность на тебе!

— Что с ними будет потом? — поздоровавшись, спрашивает прибывший с главными силами вождь нугари Гарлан — так и не успевший выторговать у нас щенков.

— Мне все равно. Можете себе забрать. Хоть кишки им на палки наматывайте, хоть живьем закопайте, хоть в свиных шкурах повешайте… Они этого не любят. — всем всё пояснять сегодня приходится, — Мне все равно. — повторяю я. — Да, чего головы ломать? Своим сородичам отдайте — сами что-нибудь придумают. Только кроме тех, кто сможет дорогу к их порталу показать. Ну или еще чем-нибудь полезен будет.

Нудная боль в висках и затылке уже достает. Сейчас я раздражен и недоволен. Хочется побыть одному и вволю покряхтеть-поохать, чтобы никто не видел. Спина вообще, как из-под вальцов. Наверное, это недавний, нереально синематографический «наклон назад», от клинка того — чуть не сбрившего мне брови «парикмахера» аукается. Тогда в пояснице даже хрустнуло что-то. Сломанной спицей.

— И, пожалуй, вот что — еще двоих, поникчемней, оставьте в живых — пусть отнесут своим дурные вести.

— Отпустить? — выражает общее недоумение Мастиф.

— Да, возьмите одного без глаз, а второго без языка, чтобы помог слепому вестнику до своих добраться. Ну и оба без правых рук пускай будут. Чтобы больше не могли войну воевать. Даже наощупь, — я один усмехаюсь над своей не смешной и мрачноватой «шуткой».

— Так где же мы таких найдем? — тупит Шептун, оглядываясь на сжавшуюся, сьежившуюся кучку недавних «властелинов нового мира». Они прекрасно понимают о чем идет речь. Не на слух — на уровне инстинктов. Утренний воздух переполнен пахнущим кровью духом кровавого воздаяния.

В противоположность художнику — Серб понимающе и радостно, хищно оскаливается соответственно своему имени. Он же Вук в миру, как никак.

— Так сделать надо, Валя — раз готовых нету! Вон заготовки стоят. Их заклятый землячок и смастерит — с удовольствием и на совесть. Так ведь, лучший друг албанцев?

Серб молча, почти мечтательно опускает веки.

— И когда руки ампутируете — прижгите, что ли — чтобы кровью не истекли. А ноги бедолагам оставьте — им же еще идти… Или даже лошаденку какую дайте. Чай не обеднеем…

— Нарисуем в лучшем виде. Только «болванки» я сам подберу? — успокоившийся Серб снова прекрасно владеет нашим языком.

— Да, пожалуйста. Любой каприз. Занимайся. Жду подробную инфу.

А это еще что? Оба на! Смотрю как «Билли», «Вилли» и «Сэргеитч» уже мостятся расположиться для обмывания так неожиданно, но весьма удачно сложившегося боевого братства. С ними вождь Гарлан, так и не сторговавший у нас щенков. Закадыки, мля!

Надо разгонять этих престарелых, но не в меру энергичных братьев по оружию. Пока старики-разбойники не слишком разошлись! Ладно бы сами — горбатого могила исправит. Но вот не хватало мне еще и нугари спаивать!

И все же для начала придется поучаствовать в мероприятии. Для порядка. «Не можешь запретить — возглавь»! Старый и проверенный командирский принцип.

Подхожу, прислушиваюсь, пытаясь вьехать в тему застольной беседы соратников.