Градиент неба

— Капитан, поговори с диспетчером узла, — сказал Кейт. — Если что — ошибка пилотирования дешевле, но ты об этом еще не знаешь. Готов?

— Да. Давай. Капитан МНК-17 «Моника» на связи.

Что тут началось… Под конец Рэд чуть все не испортил, но отличная реакция — профессиональная черта не только пилотов, что бы они там о себе не воображали. Кейт оборвал связь за долю секунды до того, как Гардона занесло, и он высказал вслух все, что думал о диспетчерской службе Айтелы и ее отдельных представителях.

— Плюнь, капитан. Она не знает, что мы с того света. А возьмешься объяснять, так все равно не поверит, — сказал Кейт.

— Черт возьми, где связь?!

Кейт устало потер лицо ладонями.

— Рэд, тебя сигареткой угостить?

— Не надо! Верни мне эту медную глотку! — Рэд хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

— Сию минуту, господин капитан? — уточнил Кейт, не шелохнувшись.

— Ну все, все, Кейт… Я в порядке. Что тут сделаешь, если нас вынесло на неразрешенные орбиты… Включай ее, сейчас договоримся. Ошибка пилотирования дешевле, я помню.

Это был длинный день. «Моника» висела на разрешенной орбите. БК занимался самодиагностикой. Виктор инициировал процесс и отправился вместе с техниками разбираться с полетевшими гироскопами и захлебнувшимся от перегрузки маршевым двигателем. Кейт влез в скафандр, взял двух человек и ушел наружу реанимировать сбоивший локатор. Рэд с Сержем торговались с местной «техничкой» насчет носового экран-генератора, который, как выяснилось, ремонту не подлежал. По окончании работ на корпусе, Джери с Сержем и Белтсом поехали на капитанском катере за запчастями, а Рэд сгонял «Монику» к орбитальному заправщику.

Но внезапно свалившийся объем работ не шел ни в какое сравнение с померкшими экранами рубки и иссеченной бесцветными вихрями тьмой, в которую превратилось виртуальное пространство управления. Так или иначе, завораживающая картинка периодически всплывала перед глазами у всех, кто ее видел, а тема подпространственного перехода через радиус удаленности бурно обсуждалась не только в рубке, но и на всех технических уровнях.

К вечеру капитан имел в своем распоряжении почти готовый к старту звездолет, практически пустые счета, деньги с которых утекли предприимчивым сервисным службам Айтелы, и экипаж, которому несмотря на усталость, не терпелось свести воедино все те версии, которые к вечеру вышли в топ обсуждений.

— Никто не возражает против экспериментальной кухни? — спросил Блохин, как только капитан дал команду всем отдыхать.

Рэд неопределенно пожал плечами, и вся компания набилась к Виктору в каюту. Кроме него на эксперименты с молекулярными синтезаторами «Моники» никто не решался. Но пытливый ум бортинженера не мог смириться со стандартным меню бортовых линий питания. Ароматное варево Блохин не без гордости обозвал лагманом, и поскольку комсостав понятия не имел что это такое, а на вкус оно было лучше, чем на вид, спорить никто не стал. Стрэйк поставил на стол бутылку коньяка, которую захватил из бара. Серж скорчил недовольную гримасу и ушел на кухню варить себе кофе. Рэд выпил вместе со всеми, по телу разлилось вязкое тепло, как будто медицинская система бахнула ему противоперегрузочный коктейль в желудок вместо вен, и смесь медленно всасывалась в кровь. Он прикрыл глаза. Полисегментные экраны рубки брызнули битыми пикселями. Ударом гравитационной волны смело атмосферу Летиции. Гардиент неба, о котором говорила Шейла, порвало чернотой, расколовшей темнеющий ультрамарин высотных слоев.

— Подвисаешь, капитан? — тихо спросил Виктор и тронул его за плечо.

Это был явно не первый вопрос, с которым к нему обращались. Рэд отрицательно качнул головой, поставил на стол пустой стакан, который держал в руках и прислушался к разговору. Обсуждение было бурным. Возбуждение перешагнуло за грань нормальной человеческой усталости и не давало людям спокойно разойтись по каютам и лечь спать. А казалось бы… Одна недопитая бутылка коньяка на пятерых взрослых мужчин. Ну, хорошо, на четверых. Штурман не в счет, хотя это как раз тот случай, про который говорят «лучше бы пил». Все равно не тот размах для командного состава «Моники». Тут на всех, начиная с командира экипажа, пробы ставить некуда.

— … допустим, я поверил, что после слияния нейтронных звезд образовался спонтанный тоннель из Гамма-радиуса удаленности в Бету, — говорил Стрэйк. — Секторы, в которых вся эта срань господня творится, лежат по маршруту Айтела-Летиция-«Гравистар»-Кластер. Плюс-минус. Но почему нас с «Пасификом» по одним и тем же червоточинам протащило в разные стороны, кто-нибудь может мне объяснить?

— Есть второй источник энергии, — предположил Виктор. — Бак с «Гравистара» считал одно из астрономических событий в Бета-радиусе результатом прорыва волны через подпространство. Допустим, из Кластера жахнуло не в пустоту, а по голубому гиганту или в двойную звезду класса Айтелы. В результате на другом конце червоточины зажегся встречный факел. Контрольные интерферометры Беты записали всплеск…

— Э, нет! Слишком просто, — перебил Кейт. — Здесь бы весь сектор разнесло, если бы такие монстры схлестнулись.

— А монстры до сих пор на местах, — парировал Виктор. — Догорают, излучают и плавят материю после слияния, им еще неизвестно сколько лет этим заниматься, причем по обе стороны спонтанного тоннеля. Итак, вопрос энергообеспечения снимается, но возникает другой… Сколько их? Как думаете, сколько объектов попало под удар из Кластера и с тех пор сбрасывает в подпространство часть энергии… Что, если мы имеем не трубку о двух факелах на концах, а разветвленную сеть тоннелей?

— Шокирующая гипотеза, профессор. Прощай, навигация! — усмехнулся Кейт и церемонно чокнулся с Виктором.

Серж вернулся с кухни с чашкой кофе и уселся наискосок от капитана.

— Рэд, объясни мне, почему мы живы, — попросил он, пропуская мимо ушей спорные теории, которые наперебой ринулись выдвигать Кейт с Виктором.

— Сейчас наши инженеры закончат совещание и все нам объяснят.

— Они еще концепцию не выработали… А ты что обо всем этом думаешь?

— Мне кажется, нас вынесло в некую условную точку компенсации, где поля взаимных ускорений частично уравновесили друг друга. В этой мертвой зоне, как в стоячей воде, мощности БК и ускорителей «Моники» хватило, чтобы выскочить.

— А магистральник тогда почему «на встречной волне» так далеко уехал?

Рэд не нашелся, что ответить.

— А в его электронные мозги не пришла мысль глушить ходовую в подпространстве, — сказал Стрэйк и посмотрел на Гардона. — Дури у тягача полно, перегрузки ему не страшны, как нам, вот он и попер, проскакивая все «мертвые зоны».

Кейт отвлекся от разговора с Виктором.

— Моя жена работает в Технологическом, — как бы невзначай сказал он, — и я знаю нескольких физиков оттуда, которые душу дьяволу продадут, чтобы пройти через спонтанный подпространственный тоннель. Капитан, мы хотим грант от Технологического Университета Аналога-3 на продолжение исследований?

— Нет. Лично я не готов это повторить.

— Почему нет? — спросил Виктор. — Один раз же получилось!

— Ты попробуй заново отыскать туда вход, — предложил Стрэйк.

— И выход, — усмехнулся Гардон.

— Что за пораженческие настроения в пилотажной группе… Серж!

— Что Серж? — улыбнулся штурман.

— Чисто теоретически, ты сможешь рассчитать в Пространстве точку входа? — спросил Блохин. — Мы же знаем сектор. Если взять Бака, который вычислил сброс волны в подпространство. И если нормальную научную группу подключить?

— Тебе наши пилоты только что ответили. Не наливайте ему больше. Кейт, дай ему гитару, иначе не успокоится.

Слегка откатив кресло, радист протянул руку к полуоткрытому шкафу, вопросительно взглянул на Виктора и с его молчаливого согласия вытащил гитару за гриф, очистив от остатков противоперегрузочного геля, пленкой налипшего на колках.

— Черт! Нам же никто не поверит, что мы в три дня выскочили из-за внешних маяков на Айтелу! — воскликнул Блохин.