Градиент неба

— Сертификат покажи, — предложил штурман.

— С чего вдруг началось бурное обсуждение, кому идти, кому остаться? — оборвал их Рэд, оглянувшись на Виктора. — Я непонятно выразился?

— Нет, сэр.

— Значит, заткнулись все! И в индивидуальных режимах тоже. Виктор, встречаемся в ангаре. Серж остается на борту. Стрэйк — на планетолет. Кейт, звездолет в твоем распоряжении. Командуй.

Капитан встал и вышел.

Серж скривился, как от зубной боли. Блохин покачал головой.

— Ну что, ребятки, довели таки Гардона, смогли? — спросил Стрэйк. — Подставили капитана — наслаждайтесь жестким администрированием!

— Так мы со вчерашнего дня наслаждаемся… — проворчал Кейт. — Всей командой. Штурман в особенности. Да, Серж?

— Что Серж? Я ему в глотку бухло не заливал, — огрызнулся тот. — Или может, это из-за меня у него нейросеть «Моники» с ума сходит и виртуалка тормозит? «В автомате» он идет.

— Ты бы лучше помолчал, — заметил Стрэйк.

— Конечно. У тебя, Джери, эксклюзивные права на ссоры с командиром экипажа на год вперед выкуплены!

Стрэйк плюнул и отвернулся.

— В самом деле, Джери. Вы как в рубке что-нибудь обсудите, так Гардон потом до конца дня с пол-оборота заводится, — сказал Блохин в спинку его кресла.

— Заботишься о капитане? Игрушки закончились? — усмехнулся Стрэйк. — Лучше бы штраф за него заплатил. Он тебя всю жизнь прикрывать не нанимался.

— Какой еще штраф?

— За неосторожное судовождение. Всяко дешевле обошлось, чем убытки грузовому порту возмещать. Тебе техники сколько раз докладывали, что на кормовом погрузчике датчики нештатно срабатывают? Прохлопал деформацию! — Стрэйк вздохнул и перегнулся через подлокотник. — Иди уже в ангар, Виктор, не усугубляй, — сказал он. — Иначе сейчас еще на один штраф налетаете. Ребятам передай, что мы следом стартуем, как только я воткнусь куда-нибудь поближе к ТЗС. Пусть планетолет готовят.

В ангаре было шумно, людно, оба малых звездолета готовились к старту, в планетолет грузились техники. Виктор прошел сквозь тщательно организованную суету и поднялся на борт катера.

— Внимание экипажу. Орбита, — объявил Кейт по громкой связи. — Старт малому бортовому звездолету разрешен.

Рэд кивнул усевшемуся рядом Виктору и толкнул катер с платформы к шлюзу.

— Джери сказал, я тебе денег должен, — как бы невзначай обронил Блохин, как только они прошли силовой щит «Моники».

— Каких еще денег?

Виктор объяснил.

— А, не напоминай! — попросил Рэд. — Тут без бутылки не разберешься, кто кому что должен. В грузовой терминал вообще-то Стрэйк заходил и сервис-бригаду дежурную тоже он проверял, так что чисто умозрительно — это его штраф тоже. Меньше его слушай.

— Это его расстраивает. Еще один вопрос разрешите, господин капитан?

Рэд, все еще раздраженный тем, что сорвался в рубке из-за пустяка, оглянулся на него, словно спрашивая «что это на тебя нашло, здесь кроме нас никого нет».

— Я вот все думаю, как это у Кейта получается? — улыбнулся Виктор в ответ на недоуменный взгляд капитана. — Перескакивает с «да сэр, нет сэр» на обычный треп и обратно как дышит! И заметь, еще ни разу в выборе не ошибся. Их там генетически меняют, на Аналоге-три, в их военных академиях?

— Ты об этом хотел меня спросить?

— Не только. Ты, действительно, думаешь, что это реально: найти в космосе звездолет, который аварийно выбросило из воображаемого центра воображаемой сферы?

— Магистральный тягач — это очень большой звездолет.

— Так и разброс — бесконечность.

— Красиво, — сказал Гардон и устремил взгляд на приближающийся пассажирский терминал, мерцавший синеватой подсветкой силовых щитов.

Капсулы сверхпроводимой «Спирали», безостановочно мчавшиеся по всей обшивке Станции, обтекали его, как зачумленный район, чтобы избежать столкновений с роящейся вокруг мелочью. Терминал был утыкан шлюзовыми портами для приема маломерных судов, как рогатая морская мина и имел форму бублика, закрепленного на толстом стержне, куда подводилась внутренняя транспортная линия.

— Терминал как терминал, — заметил Виктор.

— Я про бесконечность…

— А я про магистральник.

— Ах, да, тягач… На чем мы остановились?

— На том, что снимать головную боль алкоголем — антинаучно. Меня сегодня только ленивый не спросил про твою мигрень, нервный тик и аристократическую бледность!

— Отвали! — поморщился Гардон.

— Рэд…

— Еще раз спросят — отправляй сразу ко мне.

— Рэд, не в этом дело. Давай прогоним тебя через диагностический комплекс «Моники» как вернемся. Кто мне недавно про отягощенный анамнез вспоминал? Это ненормально…

— Я сказал, разговор окончен. Нам свободный шлюз дали. Сообщи Кристине номер причала. И знаешь, я тоже хочу услышать все, что с ней случилось — от начала до конца. Сядь за руль на обратном пути, сделай одолжение.

Навыками кораблевождения владели все члены командного состава «Моники». Это условие выставляли даже не командиры экипажей, а сам шеф-пилот АСП, исповедовавший принцип взаимозаменяемости. Экипаж МНК-17 «Моника» не был исключением, но в его случае подготовка имела ряд особенностей.

Стрэйка учить было нечему, он проставил допуск и улетел домой.

Гардон не успел освоиться, как Дорвард забрал его из центра переподготовки и до конца курса гонял по альфа-радиусу в качестве личного пилота. Шеф АСП пожелал лично оценить свое новое весьма спорное приобретение. За навыки кораблевождения в перегруженном трафиком альфа-радиусе, полученные от высшего руководства, Гардон расплачивался тем, что мотался по делам Пола Дорварда во время законного двухмесячного отпуска, из которого на отдых едва выкроилась неделя-другая. И что-то ему подсказывало, что проводить отпуск на базе АСП станет доброй традицией.

Серж с Кейтом отпахали в центре переподготовки от звонка до звонка… но не со своим экипажем. Так что как Стрэйк и Гардон водят космические корабли, оба узнавали непосредственно в рейде. В итоге из бригады техобеспечения «Моники» лучше всех оказался подготовлен бортинженер. Он имел кое-какой опыт пилотирования, поскольку работал с Гардоном до перевода в АСП, тот натаскал его частным порядком, и на базе Ассоциации Виктор попал в продвинутую группу подготовки, чем ужасно гордился.

— За руль, так за руль, — пожал плечами Виктор. — Слушай, капитан, я что еще хотел сказать… Ты повремени немного с запросами в АСП по поводу нового штурмана.

Рэд решил, что ослышался, отвлекся от управления и удивленно посмотрел на напарника.

— Серж от нас не уйдет, если ты сам его сгоряча не выкинешь, — пояснил Блохин.

— Да он уже… Торгуется еще со мной, засранец, на предмет, кто кому что должен за его спасение! С чего ты взял, что он не уйдет?

— Он мне под наркотой полчаса жаловался, что с торгового флота спрыгнул и не вспомнил. Думал, здесь так же будет. В АСП все рвутся, а ему практически нахаляву перепало. Пришел, потому что знакомый капитан позвал. Думал, помотается немного, осмотрится, поймет, где здесь деньги водятся, и до свидания. А тут такие мы! Лучший экипаж ближнего и дальнего космоса. Знаешь, Рэд… Что ты ухмыляешься? Там скоро до антидепрессантов дойдет!

— Вот это — хорошая мысль. Раздай всем, сошлись на меня, а то работать на борту некому. Депрессия весь командный состав выкосила.

— Не смешно.

— Мне тоже. Но с Сержем все непросто не только из-за Амалии. Мне еще Стрэйк ультиматумы предъявляет из разряда «или я или он».

— Ах, вот оно что… И что ты решил, капитан?

Катер мягко ткнулся в причал. Рэд заглушил маневровые двигатели.

— Вылезай, приехали, — сказал он. — Где твоя Кристина?

— Моя Кристина?!

* * *

«Лающая кошка» вышла в заданный квадрат с двухчасовым опозданием, поставив личный рекорд точности прибытия. Экипаж МНК-17, как и сам звездолет, явно недооценил значимость события. «Моника», плывущая в дрейфе, свернула антенны ДС, бортовые компьютеры рутинно обменялись информацией.

— Капитан в рубку, — буднично сказал Кейт Фил, который дежурил на мостике.