Лорд

— Спокойно, не бойся, — сказал я женщине и постарался как можно миролюбивее улыбнуться. — Я не с ними.

В этот момент с улицы донёсся громкий крик, в котором смешались страх и боль.

«Вот и Агапа с Федькой не стало», — мелькнула в голове мысль. Оставленных Тарасом часовых на улице только что уничтожили варги. — Я сейчас пришлю сюда твоих родных и попробую помочь раненому родичу. Только попрошу мне не мешать.

Я взял Тараса за ногу и поволок в комнату с евреями и полицейскими, там полицейского и его подчинённых скрутил их же ремнями. После чего снял чары, что всех удерживали.

— Вы ступайте туда, — я указал хозяевам дома в сторону комнаты, откуда только что вышел с пленником. — Ждите меня там, — и прикрикнул, видя, что те не собираются трогаться с места. Лишь хлопают глазами, да переводят взгляды на меня и матерящихся полицейских на полу. — Ну же, ступайте! Вашему родственнику я попробую помочь, но вы мне мешаете.

Только после этих слов люди зашевелились и медленно, испуганно глядя на меня, скрылись в соседнем помещении. Правда, бабка хотела остаться, что-то возмущённо бурча, но её практически силой вытащили из комнаты с уговорами. Как только дверь за ними закрылась, я припёр её короткой лавкой, задёрнул занавески на окнах, подвесил под потолком светляк и взялся за «своих» несостоявшихся коллег. Те всё это время вразнобой матерились, сыпали угрозы, заверения в дружбе, обещания и «я не такой, я не хотел, я бы тебе точно помог, но просто не успел».

Не обращая внимания на этот шум, я снял с пояса жезл и приложил им по голове мужчину, который хотел сделать меня убийцей детей. Оглушённого пленника я подтащил к раненому. Удобнее, конечно, провести ритуал в центре комнаты, но я опасался трогать подстреленного, так как мог разбередить рану и тем самым привести к преждевременной смерти.

Пока проводил ритуал, то краем уха слышал шум с улицы и звяканье стекла из комнаты, где должны были сидеть евреи. Уже позже узнал, что те хотели отправить детей с молодой женщиной… куда-то. Боялись, что я окажусь не лучше полицейских. Но снаружи их караулили мои варги, которые напугали людей до полусмерти. В итоге все остались в комнате и дождались разговора со мной.

Мат и мольбы о прощении усилились, а угрозы пропали, когда я перешёл к основной части ритуала. Ну, ещё бы, любого проймёт, когда в паре метрах от него недавний товарищ на глазах высыхает и становится мумией! Я даже пожалел, что не стал тратить время и заклинания, чтобы парализовать всех пленников и провести ритуал в тишине. У меня от их криков в голове стало звенеть. Но что сделано, то сделано. Теперь на будущее мне урок — не пренебрегать такими вещами. Труп я накрыл занавеской, сорвав её с гардины, и потом пообещал полицейским ту же участь, если они не заткнутся. И те мигом смолкли. После этого я привёл в чувство пациента, про рану у которого напоминала только дырочка в одежде и свежая кровь на лице, теле и полу. Тот с момента ранения пребывал без чувств и не сразу осознал всё происшедшее с ним. Шёл со мной, как сомнамбула, будто бычок на поводке.

— Захарий?! — вскрикнула одна из женщин, когда мы с ним вошли в комнату, где меня дожидалось спасённое семейство. — Ты? Живой! — и бросилась ему на грудь.

— Сонечка, — только и смог сказать он сквозь женские всхлипы и бормотание.

— Присаживайтесь и выслушайте меня, — произнёс я, посмотрев на людей. — Время дорого, не хочу его терять, — здесь стояла кровать с высокими спинками из железных прутьев, два табурета и сундук с плоской крышкой, застеленный куском серого холста. Вот их и заняли мои слушатели. — Ещё раз хочу повторить, что я вам не враг. Я сражаюсь с немцами и их прихвостнями. Такими, как эти мрази, — я мотнул головой в сторону двери, за которой находились связанные полицейские.

— Вы партизан? — спросил мужчина, которого ренегаты избивали, требуя показать тайник с драгоценностями.

— Да. И шёл к вам.

— Зачем?

— За тем же, что хотели получить от вас полицейские. Мне нужны драгоценные природные камни. Не за просто так, — я жестом заставил закрыть рот мужчину, затем достал две матерчатых «колбаски» с золотыми царскими монетами и ещё одну с золотыми слитками из «каштанов» с древа трансфигурации. — Здесь тридцать царских империалов и двести граммов чистейшего золота в слитках. Полагаю, этой суммы хватит за драгоценности. Можете забрать оправу — мне нужны только камни. Но вытащить их нужно очень быстро, так как времени мало.

— Что с нами будет дальше? — спросил он.

— Не знаю, но вряд ли что-то хорошее. Евреев немцы приказали уничтожать повсеместно. В Лепеле всех согнали в гетто, а оттуда чуть ли не каждый день забирают людей, чтобы потом расстрелять, — ответил я ему. — Я сам видел это. В смысле не сам расстрел, а группу женщин с детьми, которых повели на кладбище. Рано или поздно такие, как этот Тарас или лично немцы убьют и вас.

Семейство переглянулось между собой, молчали пару минут, потом ювелир спросил:

— А вы нас к себе не возьмёте? Воевать мы не сможем, не обучены и… — тут он запнулся, быстро глянул на своего родича, которому досталась винтовочная пуля и выглядевший сейчас сильно моложе, — кхм, и возраст уже не тот. Зато можем помогать по хозяйству, за больными и ранеными ухаживать. Возможно, моя помощь, как ювелира понадобится. Мой брат хороший мастер в работе с тонкой механикой — часами и прочему, — помолчал, вздохнул и, видя, что я с ответом не тороплюсь, добавил. — Возьмите детей и бабушку, если не можете принять нас всех.

— Не нужно за меня просить. Я своё пожила уже и не хочу занимать чужое место, — скрипучим неприятным голосом сказала бабка. — Добрый человек, прими к себе детей и Еву, — она указала на молодую женщину, пострадавшую от Тараса.

— Погодите, мне нужно подумать, — я поднял ладонь, прося, чтобы они примолкли, потом сказал. — Это можно устроить. Но с рядом моих условий. Вы видели то, как я расправился с немецкими прихвостнями и вылечил вашего родственника?

Все, кроме детей, синхронно кивнули в ответ.

— За такими знаниями немцы охотятся особенно рьяно. Из-за этого партизанский лагерь, где я живу, спрятан в укромном месте и в него не допускаются посторонние. Даже если я вас возьму с собой, то поселю в нескольких километрах от основной базы отряда. Вещами, продуктами, инструментами и крышей над головой вы будете обеспечены. В обмен вы будете выполнять мои приказы и приказы моих помощников. Основным будет запрет покидать свой лагерь и пытаться без разрешения приблизиться к главному. Если кто-то без разрешения уйдёт, то стану считать, что этот человек немецкий шпион и буду действовать по ситуации из этого исходящей. Что же до неумения сражаться, то этому всегда можно научиться. И вы научитесь, — я посмотрел в глаза мужчинам. — Мне не нужны те, кого нужно защищать и кормить просто так.

— Мы согласны, товарищ, — быстро сказал ювелир, как только я замолчал. — Нам нужно немного времени, чтобы подготовиться и собрать вещи. Золото ваше я не стану брать, лучше вы его потратьте на борьбу с фашистами. И я ещё вам дам несколько бриллиантов, но мелких, увы, — он развёл руками, — других у меня сейчас нет. Они спрятаны в другом месте, не дома. Нужно возвращаться в Лепель за ними.

— Договорились. Вещи складывайте в полицейские телеги. О камнях потом как-нибудь поговорим отдельно.

На сборы ушёл час и из деревни мы выехали в темноте, провожаемые внимательными и настороженными взглядами из окон и из дворов домов, мимо которых проехали. Позади я оставил пустой дом и семь трупов. От полицейских мне досталось несколько сотен рублей и немецких марок, пять золотых червонцев, четыре винтовки, два револьвера и один пистолет, полторы сотни винтовочных патронов и три десятка пистолетных. Так же моими трофеями стали три телеги и три лошади со всей сопутствующей сбруей, а ещё немного фуража.

Глава 20

Небольшой лагерь для спасённого семейства был создан на северо-северо-востоке относительно Источника. На склоне небольшого холма, поросшего клёнами, липами и ясенем, я с помощью магии сделал два котлована под просторные землянки, а феи натаскали брёвен для стен и крыши. Для этого пришлось слегка проредить лес на холме и вокруг него. Но сделано это было аккуратно, чтобы с воздуха немецкие лётчики не заинтересовались появившимися прорехами на месте вырубок. Павел и Прохор помогали новичкам со строительством, чтобы спасённые могли как можно быстрее перебраться из палатки в землянки с толстыми тёплыми стенами и крышей. А пока они разминались с топорами и пилами, я потратил пять дней на то, чтобы создать четыре амулета. Три из них замкнули защитный барьер вокруг холма в виде треугольника со сторонами около двухсот шагов. Четвёртый закрыл территорию лагеря с воздуха, скрыв иллюзией все следы пребывания людей. Заморачиваться и тратить силу на какую-то особую картинку я не стал. Просто вложил образ холма до появления на нём людей. Позже, когда выпадет снег, нужно будет не забыть внести соответствующие поправки в чары. Хочу ещё сказать, что волшебные поделки, закрывшие периметр, не просто не пускали никого снаружи, но и не выпускали никого изнутри без нужных амулетов. Пока я не был уверен в своих новых знакомых и потому сторожился всеми доступными средствами. Об этой особенности я честно предупредил еврейскую семью. Те приняли мои слова с пониманием и без злости, и это же показали их ауры.