Лорд

— У нас нет ничего, — прохрипел мужчина с пола. — Мы всё оставили в городе, ушли полуголыми.

«А ведь он врёт, — понял я, взглянув на его ауру. — Да и Прохор с Тишиным говорили, что у евреев всегда есть заначка, даже если те в рваных штанах ходят по улице».

— Полуголыми? — прищурился Тарас. — Что-то твоя бабёнка слишком хорошо одета для полуголой.

— Я им дал свои вещи, — торопливо сказал второй мужчина.

— Смотри какой добренький, — хмыкнул полицейский и вдруг вскинул винтовку, щёлкнул предохранителем и выстрелил в грудь тому. Тяжёлая пуля пробила тело насквозь и выбила кусок глиняной обмазки от печи.

Секунду стояла тишина, разбавленная комариным писком в ушах, которым досталось от выстрела в закрытом помещении, а потом завыли все женщины и истошно завопили дети.

— Следующая бабка будет, жид, — предупредил мужчину на полу Тарас, навёл на старую женщину ствол винтовку и передёрнул затвор, выбрасывая ещё дымящуюся гильзу.

— Нет, стой! — тот выставил в его сторону руку с раскрытой ладонью. — Умоляю, не надо.

— Плати и живи, или умри, но первыми умрут они на твоих глазах, — усмехнулся полицейский. Было видно, что он упивается своей властью, возможностью унижать, убивать и забирать последнее у людей. А ведь аура у него не такая и чёрная, к слову. Неужели он таким стал недавно и ещё не успел натворить чудовищных дел? Если и так, то всё равно пора его останавливать. Так я сохраню жизни многим людям, с которыми судьба сведёт этого садиста.

Вообще, если подумать, то с моим появлением на Земле может случиться куча всего нехорошего. Я не о своих возможностях, вовсе нет. Всё дело в активированном Источнике, который уже понемногу стал растворять «корку» на мировых энергоканалах вокруг себя. Когда таких Источников будет несколько — а я останавливаться не собираюсь, пусть и нет пока что у меня ещё одной матрицы — то энергоканалы планеты примутся очищаться с высокой скоростью. Мана потечёт во все стороны, и начнут понемногу срабатывать магические природные процессы от прорех в Астрал, откуда станут залетать к нам в гости духи, до образования Чёрных пятен на местах жестоких и массовых убийств. И вот такие, как этот Тарас будут способствовать этому.

Я уже собрался вмешаться, чтобы не дать умереть раненому и пресечь убийство старухи, которая даже минуту не проживёт после пулевого ранения. Но тут подал голос избитый, и я решил чуть-чуть подождать.

— Нет, стойте! У меня есть, чем заплатить.

— Вот так бы сразу, — спокойно сказал Тарас, поставил оружие на предохранитель и повесил его на плечо. — Вот что вы за племя такое, а? Жадное и трусливое. Его кровь на твоих руках, жидёнок, — и он слегка пнул носком сапога по ноге раненого, который едва слышно сипел и пускал кровавые пузыри изо рта. — Поднимайся и доставай свою кубышку, а то ведь могу передумать и ускорить тебя.

Схрон глава семейства сделал в печке, вытащив несколько кирпичей, вложив туда две жестяных коробочки с сокровищами и затем, вернув кирпичи назад, перед этим немного их подрезав, чтобы нивелировать появление пустоты. После чего это место было обмазано смесью глины с песком и покрашено известью.

В одной коробочке лежали золотые монеты, в основном червонцы, которые меня совершенно не заинтересовали, и примерно горсть золотого лома от украшений. А вот содержимое второй наполнило меня радостным предвкушением. Всё дело в том, что там находились украшения с драгоценными камнями и сами камни отдельно. Примерно три десятка бриллиантов, сапфиров, изумрудов, гранатов с рубинами и не опознанные мной кристаллы. Все они были мелкими, и не шли ни в какое сравнение с моими самоцветами из Очага. Зато это были природные камни!

— Куда свой нос суёшь? — окрысился Тарас, заметив то, с каким вниманием я смотрю на его добычу. — То не тебе! Мелок ещё, чтобы на рыжьё с брюликами пасть раскрывать.

— Так ты сам сказал, что добыча с евреев будет наша общая, — вспомнил я его недавние слова. — Сбрехал, что ли?

— Ну ты, следи за словами, — разозлился он. — Твоя добыча в сундуках лежит. Можешь ещё с них самих вещи снять.

— Я бы с жидовочки всё снял бы, — хохотнул второй полицейский и его поддержали смехом оба паренька. Да и взрослый мужчина довольно ухмыльнулся. — Такая сладкая.

— Так сними, мы не торопимся, — ответил ему Тарас и посмотрел на молодую женщину. — Хм, пожалуй, я первым буду у неё. А вы, сукины дети, в очередь.

Он убрал жестянки в карманы френча и подошёл к бледной, как смерть, молодой женщине. Ничуть не смущаясь присутствия детей и её родственников, он схватил её за грудь сквозь платье и стал сильно мять. На его лицо в ходе этого процесса наползла довольная похотливая улыбка. Женщина же стояла, как столб, ни словом, ни жестом не пытаясь как-то выразить своё неудовольствие.

— Так, я развлекусь, а вы тут, — он непонятно покрутил в воздухе левой ладонью, — заканчиваете, в общем.

Тарас поволок женщину в соседнюю комнату. А та только сейчас пришла в себя и стала сопротивляться, но, получив удар в висок, обмякла. Дальше её полицейскому пришлось тащить по полу, подхватив подмышки. Её муж или родственник просто стоял и беззвучно плакал, задвинув детей за себя в угол между печкой и стеной дома. До него окончательно дошло, что жалеть их не собираются.

— Кто первым? — когда за старшим закрылась дверь, последний из троицы полицейских посмотрел на нашу четвёрку. Он достал из кармана френча «наган», взял его за ствол и протянул к нам.

— Дай я, — тут же вызвался самый молодой.

— Пусть этот первым, — неожиданно для меня вдруг сказал самый старший из «призывников», что всё время отмалчивался, и указал на меня пальцем.

— Точно, — кивнул полицейский и протянул мне револьвер. — Давай жидят кончай, или… — он многозначительно похлопал второй рукой по ложу винтовки на своём плече.

— Они же дети, — я решил дать им последний шанс. Возможно, без пригляда Тараса у кого-то пробудится совесть.

— Так вырастут в жидов, — ответил тот. — Или тебе их жаль? Может, ты сам жид, а?

Я обвёл взглядом людей в горнице, напуганных до смерти хозяев дома, и полицейских, что жили всего несколько месяцев назад в мире и покое. Может, и не любили особо друг друга, но вряд ли даже в мыслях представляли, как однажды будут убивать друг друга. Что самое мерзкое — и те, и другие ещё недавно жили вместе в одном государстве, а едва стоило случиться в стране неприятностям, как оказались по разные стороны. А ещё в полицейских сошлись те факторы, которые я ненавижу всей своей душой. Мало того, что они стали предателями, пойдя на службу к захватчикам, так ещё принялись делить людей по цвету волос, глаз, форме носа и национальности. Таких я ненавидел люто! Ведь я и сам пострадал от подобных им, так как очень многое указывало на то, что моих родителей убили фанатики, распространяющие лозунги «империя для имперцев!».

Никто не успел ничего сделать в ответ, когда я начал действовать. Заклинание всеобщего паралича было приготовлено давно, мне просто нужно было произнести слово-ключ, чтобы люди в комнате рухнули на пол, словно манекены в одёжной лавке, сбитые неуклюжим посетителем. Следующим применил среднее лечение на раненом, чтобы он ещё чуть-чуть протянул. Закончив свои дела в этой комнате, я направился в соседнюю, откуда раздавались мужской похотливый рык и женские отчаянные стоны.

— Кто припёрся? Иван, ты? Жди своей очереди, — не оборачиваясь в мою сторону, произнёс Тарас. Одновременно с этим он совершал частые толчки тазом, навалившись на женщину всем телом. Одной рукой он держал её руки, сведённые вместе за головой, второй мял крупные молочно-белые груди, вывалившиеся из разорванного платья и нательной сорочки. Несчастная лежала на спине на высокой скрипучей кровати и уже не пыталась вырваться, только издавала стоны боли от действий насильника. К ссадине на её виске добавилась разбитая кровоточащая губа и опухшая переносица.

Вместо ответа я приложил его заклинанием парализации из амулета.