Страница 97 из 185
Клинок меча сверкнул на солнце идеально гладкой сталью. Арман крутил в руках оружие, рассматривая его с довольной улыбкой. Его давний друг, барон де Кюро, большую часть жизни посвятивший путешествиям, привез графу самурайские мечи из страны Восходящего Солнца, которые купил у голландцев. И еще какие-то странные бобы из Османской империи. Увлеченный своими новыми мечами, граф не обращал внимания на то, как графиня взяла мешочек с бобами, раскрыла и понюхала. Это был кофе, который ей еще не доводилось пробовать. Пахло приятно.
– Еще я привез вам различных пряностей и отрезы шелка, – рассказывал друг графа.
Но видя, что больше всего графиню заинтересовал кофе, он предложил лично сварить для нее этот напиток. Когда кофе был готов, Анна с настороженным видом сделала маленький глоток. Не понятно все-таки, нравится или нет. Но определенно не дурно.
– Про самураев говорят «равнодушные к боли, презирающие смерть», – рассказывал барон. – Это японские рыцари. У этих людей есть свой кодекс чести «бусидо». Переводится как «путь воина». Самураи – воинская аристократия, знак принадлежности к самурайскому классу – ношение двух мечей. Именно такие мечи я привез вам в подарок, мой друг.
Также барон привез женское и мужское кимоно. Графине эта одежда понравилась, граф же с удивлением отметил, что она напоминает обычный халат. Мечи его явно интересовали больше.
– А расскажите про Османскую империю – попросила Анна.
– О, это удивительная страна! Люди необычные. Одновременно вежливые и доверчивые. И при этом воинственные. Авторитет мужчины в семье абсолютный и непререкаемый.
– Вам бы там понравилось, – в шутку бросила графиня мужу, однако он остался серьезен. Даже скорее помрачнел. Вот она, пользуясь случаем, задела его, намекнув, что он ее подавляет.
Барон уехал вечером. После этого Анна облачилась в подаренное им кимоно и рассматривала себя в зеркало. Граф же предпочел любоваться супругой не в кимоно, а без него…
Утром прибыл посланник от кардинала Мазарини, и чета де Куси узнала, что граф удостоен высшей во Франции награды – Ордена Голубой ленты[1]. С чего вдруг ему оказана подобная честь – оставалось лишь догадываться. Возможно, Мазарини решил таким образом искупить свою вину перед графом, который не только едва не лишился свободы, но и чудом не погиб во время нападения на карету. Сам же граф, известный ревнивец, был уверен, что это все результат поездки его супруги к кардиналу. Видимо, красавица-графиня произвела на прелата неизгладимое впечатление… Уверив себя в этом, граф стал мрачен и хмур, несмотря на предстоящую поездку в столицу. И вдруг заявил, что поедет один. Анна конечно же расстроилась.
Эжени, поднимаясь по лестнице, услышала разговор на повышенных тонах, доносившийся из кабинета графа де Куси. Что случилось? Этого она не знала. Лишь когда Арман вышел из кабинета, молодая женщина осмелилась приблизиться к двери. Она постучала, но ей никто не ответил. Дверь была не заперта, поэтому Эжени заглянула внутрь. Анна стояла в дальнем конце комнаты спиной к ней и смотрела в окно. Молодая женщина открыла было рот, чтобы заговорить, но что-то остановило ее. Она неловко постояла минуту, размышляя, не удалиться ли ей, и вдруг услышала всхлипы, переросшие в плачь. Осторожно прикрыв дверь, Эжени поспешила уйти. В тот день за столом места хозяина и хозяйки пустовали…
Мазарини сделал Фуке суперинтендантом финансов. То, что это приведет к масштабным растратам казны государства – пока было никому не ведомо. И новоиспеченный суперинтендант мог тратить огромные суммы на празднества, на свой дворец Во-ле-Виконт и на нее… Он присылал Александрин дорогие подарки, роскошные украшения, которые она отсылала назад. Фуке бесился, но об этом знал лишь его помощник Барлео. Николя не просто хотел заполучить эту девчонку, он влюбился в нее. И его, взрослого мужчину, которому было почти сорок, удивляла ее глупая игра. Хотя потом он понял, что это вовсе не игра, что она действительно избегала его. И теперь она стала ему необходима, как воздух. Он заставлял Барлео выдумывать все новые сюрпризы, и тот думал. Фуке был королем, а Во – его королевство, и те, кто не хотел отправиться в изгнание, должны были оставаться у него в милости. Поэтому бедняга Барлео терпел приступы дикой ярости, которые Фуке вымещал на нем.
Александрин нужно было могущество Фуке. Она хотела отплатить человеку, который использовал ее, причинил ей боль, унизил ее. Дочь графа де Куси хотела отомстить. Теперь она это сделает… Нужно было влюбить в себя интенданта настолько сильно, чтобы любая самая безрассудная просьба Александрин была выполнена. Она понимала, что действовать необходимо очень умно.
Баронесса, никогда раньше не использовавшая свое обаяние, чтобы добиться какой-то цели, теперь стала очень осторожна и расчетлива. Она неожиданно исчезала в разгар праздника, или могла даже не явиться на торжество когда Фуке, специально откладывающий дела, ехал туда лишь за тем чтобы увидеть ее.
Высший свет уже все знал. Это была самая забавная сплетня среди придворных. Один из острословов даже сочинил памфлет на эту тему, правда, без упоминания имен.
Однако случались моменты, когда баронесса была очень ласкова с суперинтендантом, позволяя ему украдкой срывать поцелуи с ее губ. Однажды Фуке удалось остаться с ней наедине в беседке парка, где в порыве страсти он таки добрался до ее тела. Баронесса позволила ему обнажить свою грудь, но спустя секунду встрепенулась, якобы заслышав чьи-то шаги, и оттолкнула Николя. «Я сойду с ума, если ты не будешь моей», – сказал он тогда. Александрин делала это нарочно, распаляя в нем страсть. Но она отнюдь не питала к нему неприязни и не пыталась причинить боль. Просто она… боялась близости. Ей нужно было найти в себе силы переступить через это. И она, понимая, что зашла уже слишком далеко, наконец-то решилась.