Страница 77 из 185
– А где отец? – спросила баронесса у матери, отдававшей на кухне распоряжения, какие блюда сегодня приготовить.
– На охоте вместе с бароном де Бодуаном.
– О, у нас гость?
– Да, и причем уже давно. Думаю, его цель – опустошить наш винный погреб и истребить всех животных в лесах.
Александрин буквально ходила за матерью по пятам и без умолку болтала. Рассказывала, как ей нравится в Париже, и как весело в Лувре, и кого она там видела.
– Знаешь, родная, и шевалье де Монфора твоего я там часто встречала.
– Почему это он мой? – строго оборвала дочь Анна, но Александрин беспечно щебетала уже о чем-то другом.
Когда все необходимые распоряжения были отданы, графиня, наконец, позволила себе присесть в гостиной и поговорить с дочерью. Однако ее попытки подвести разговор к их отношениям с Филиппом не увенчались успехом. Александрин умело обошла все расставленные ловушки и не призналась, почему так спонтанно нагрянула в замок без супруга. Единственный раз она позволила себе коснуться темы замужества, когда с печалью проговорила, что ей очень хотелось бы, став первой любовью, остаться единственной на всю жизнь, как получилось у ее родителей.
– О, я отнюдь не первая любовь вашего отца! – вдруг улыбнулась Анна. – Его первой любовью была статуя.
– Что? – брови Александрин взметнулись вверх. – Как это? Разве можно влюбиться в статую?
– Только, умоляю, не говори никому, что я тебе это сказала.
Баронесса сидела с таким пораженным видом, что графиня едва сдерживала смех. Однако в глубине души она жалела, что, не подумав, раскрыла дочери такую личную тайну ее отца.
– А что это была за статуя? – выпытывала у нее Александрин, но графиня отвечала, что понятия не имеет, и всячески старалась отвлечь внимание дочери от случайно выболтанной ею самой информации.
– А где эта статуя сейчас? – не унималась Александрин.
– Не знаю. Возможно где-то в дальнем крыле замка.
– Я придумала, чем себя занять! Возьмусь за ее поиски!
– Ты можешь заблудиться! Не вздумай бродить по той части замка одна!
– А как ты узнала про эту статую? Отец рассказал?
– О нет! Это Луиза, его служанка. Когда я была беременна и. плохо себя чувствовала, она сидела у моей кровати и только и делала что пила вино, напивалась и рассказывала всякое. Например, что граф любит совсем не меня, а статую.
– Зачем она такое говорила? – поразилась баронесса.
– Не знаю. Она вообще меня недолюбливала... почему-то.
Когда граф в запыленном от долгих скачек по лесу костюме вошел в замок, на ходу отдавая приказ зажарить привезенного с охоты оленя, Александрин бросилась ему на шею и приникла к груди. Арман даже опешил. Дочь позволяла себя так ластиться к нему, когда была еще совсем юной, а в детстве так не сгонишь с колен, бывало. Но после того, как между ними произошел тот конфликт, девушка почти не разговаривала с ним, не то что обниматься. Барон де Бодуан, который шел следом за графом, обрадовано воскликнул при виде дочери друга. Потом несколько бесцеремонно потрепал ее по голове, словно она была не взрослой дамой, а несмышленой девчонкой.
Александрин действительно было очень легко и спокойно дома. Она снова почувствовала себя любимой маленькой девочкой и почти забыла о Филиппе, от которого сбежала сюда. Сына ее, за которым граф и графиня очень соскучились, окружили еще большим вниманием, чем ее саму, но молодая женщина не запрещала всем тискать малыша и носить его на руках. Особенно ее порадовало, когда барон отметил, что Кристиан Поль де Брионе – вылитый граф де Куси. Как это сходство рассматривали в грудном младенце, было загадкой. Но главное, чем была довольна баронесса, что в сыне пока не наблюдалось ничего от ее мужа…
– Вы видели нашу новую картину? – спросила за ужином Александрин. – Когда мы умрем и станем призраками, все будут ее бояться.
– Надеюсь, вы не станете призраками, – серьезно сказал барон де Бодуан.
– Кстати, когда мы жили в Испании и была еще жива Луиза, она рассказывала страшную легенду про этот замок.
– Как ты можешь помнить что-то из того, что рассказывала Луиза? Тебе было три года, когда она умерла, – заметила Анна.
– Потом мне эту легенду пересказывала моя первая гувернантка, которая сбежала с садовником, – ответила ей дочь.
– Так что за легенда? – в голосе Эжени слышался познавательный интерес.
– Она говорила, что в этом замке никто не жил с начала прошлого века, когда мой прапрадед, бывший генерал-полковником королевской армии, был убит, а его молодая красавица-жена Александра де Куси повесилась на паникадиле[2] в бальной зале. По другой версии он повесил ее, наказав за измену, а после застрелился. Говорят, что граф и графиня, мои дед и бабка, переехали сюда незадолго до рождения отца, – продолжала баронесса. – После свадьбы они жили не в родовом замке, а в одном из имений. Призрак Александры видели некоторые обитатели замка, включая управляющего, который жил здесь в то время. Это была девушка лет шестнадцати, в светлом платье, с длинными темно-каштановыми волосами, разделенными на пробор, и синими глазами. Она выглядела не как прозрачное или белое пятно, а как вполне реальный человек.