Страница 71 из 185
Высокий темноволосый мужчина средних лет, довольно приятной наружности, вошел в комнату и поклонился дамам.
– Господин прокурор, что такого ужасного стряслось в столь неурочный час, что вам потребовался срочный совет королевы? – спросила герцогиня де Кардона.
– С ее величеством я советуюсь по любому поводу, потому что ее мудрые слова очень помогают мне в работе, – вежливо ответил Фуке.
– Давайте сегодня забудем о делах и просто посплетничаем, сыграем в карты и выпьем вина, – предложила Бланка.
– Очень заманчивое предложение, тем более в таком очаровательном обществе. Но, увы, дело действительно не терпит отлагательств.
Однако, поговорив с королевой наедине, Фуке все-таки остался на некоторое время с дамами. Тем более что вскоре сюда пожаловал граф де Рабле, с которым интенданту тоже было что обсудить.
Оказавшись в Париже, Александрин нередко замечала в глазах мужчин восхищение, смешанное с почтением. Еще бы! Никаких бесчисленных и безвкусных украшений, никакой краски на лице (ни свинцовых белил, ни буры, ни яичного белка, ни других всевозможных способов обелить кожу не знало ее лицо), а только блеск молодости и здоровья. Александрин была прекрасна, как нежная лилия. Но она и не догадывалась, насколько могут быть хитрыми и скрытными окружающие ее люди, некоторые из которых уже давно оценивали и прикидывали, как можно будет использовать ее в своих целях. Хотя зла ей не желали. Даже наоборот.
Николя Фуке бесцельно обвел глазами комнату, не задерживаясь ни на ком. Ему действительно нужно было спешить, но уйти, когда тебя так просят остаться, было бы неприлично. Он не видел, как пристально наблюдает за ним герцогиня де Кардона. Вдруг Бланка сделала музыкантам знак играть, а сама довольно громко сказала:
– Господин прокурор, я слышала, вы прекрасно танцуете.
– Это просто слухи, – улыбнулся Фуке.
– Давайте проверим их! Я сама выберу вам партнершу для танца, и вы продемонстрируете свои способности!
Анна Австрийская как нарочно ненадолго покинула комнату и не могла остановить очередную безрассудную затею подруги.
Никогда прежде никто так на нее не смотрел… Когда Александрин почувствовала на себе его неотрывный пламенный взгляд, то ее уверенность в собственной красоте расцвела с еще большей силой. Ибо вид у него был совершенно потрясенный, как у человека, увидевшего такое чудо первый раз в жизни и теперь ослепленного и оглушенного осознанием этого. У баронессы и самой перехватило дыхание, сначала от изумления, а потом от восторга. Она танцевала с Фуке. Золотое украшение с ароматическим шариком, висевшее у него на шее, качалась прямо перед ее глазами. От его запаха у девушки кружилась голова. Глаза, темно-коричневые, при свете свечей были совсем черные, и сверкающие.
– Любящий муж, верная жена… Теперь мы все видим как она любит своего мужа, – съязвила маркиза да Ла Морьен.
– Муж боготворит ее и носится с ней, как это обычно делают все мужчины с их первой женщиной, – добавила ее собеседница – какая-то приземистая толстушка в лиловом платье. Ее пухлые груди, слишком туго стянутые корсетом, выпирали вперед, поэтому она походила фигурой на уточку.
– Ручаюсь, нас ждет нечто интересное. Будем наблюдать за развитием событий…
Вскоре Фуке удалился. Напоследок глаза его нашли среди дам и гостей королевы Александрин де Брионе, и он улыбнулся. Та кокетливо взглянула на него из-под ресниц, но вдруг спохватилась и обеспокоенно осмотрелась, надеясь, что никто кроме нее не заметил этот его взгляд и улыбку. Другая бы постеснялась так отвечать мужчине, но баронесса никогда не отличалась робостью и не боялась сплетен. Снова вспомнила то ощущение, когда его рука касается ее талии и у нее от этого вновь пробежали по спине мурашки.
– Граф де Рабле умеет гадать на картах Таро! Давайте попросим его погадать нам! – предложила одна из дам.
– Я боюсь. И не верю в гадания, – проговорила девушка, сидевшая рядом с баронессой.
– А я, пожалуй, рискну, – вдруг сказала Александрин.
Она ощущала такую легкость и такое довольство собой, что, казалось, теперь ничего не сможет испортить ей настроение.
В комнате потушили лишние свечи, чтобы создать атмосферу таинственности. Из-за этого предметы интерьера, выполненные в холодных серебристых тонах, стали отсвечивать лунным светом. Граф раскинул карты и взглянул на них. Все притихли.
– Перед вами развилка и вы не знаете куда идти, – наконец глубокомысленно пророкотал он своим красивым басом.
Поднял одну карту.
– А это вы.
Александрин, сидевшая напротив него, подалась чуть вперед, касаясь кружевами на лифе стола. Машинально отвела рукой со щеки прядь волос.
– Что это значит? – улыбаясь, спросила она.
Но граф не отозвался на милую улыбку баронессы. Наоборот, так задумался, что лоб его покрылся морщинами.
– Это одна из самых сложных карт, – медленно и негромко проговорил он. – Называется Шут, Дурак или Безумный. Считается символом «святой простоты», наивности, неискушенности. Сочетает в себе ум и глупость, добро и зло, правду и ложь. Шут стоит над пропастью, но еще не замечает этого, не смотрит, куда идет. Ему кажется, что он берет от жизни все лучшее, но он на самом деле остается ни с чем. Следующий шаг пошлет его в пропасть, но он не ведает об опасности. Для него это падение кажется взлетом.