Страница 163 из 185
Александрин смотрела на нее округлившимися от шока глазами. Она не знала, что сказать. Как же так? Чуть больше недели назад она и выехала из поместья. Ехали не спеша, на постоялых дворах подолгу останавливались, поэтому и прибыли только сейчас в Париж. Если муж и хотел ей сообщить о случившемся, то наверняка она разминулась с его посыльным… Но скорее всего, он и не думал ставить ее в известность.
Маленький Кристиан, игравший тут же, подошел к матери и забрался к ней на колени, пряча озябшие ручки в складках ее платья.
- Он замерз, - сказала герцогиня. – У меня некоторые проблемы, я собираюсь уезжать из Франции. Поэтому закупать дрова для растопки каминов нет смысла. А вам я советую поехать к мужу. Не хочу говорить банальности вроде того, что это святая обязанность супруги - поддерживать мужа в горе, но так надо, Александрин.
Он лежал на кровати, уткнув лицо в подушку. Франсуа-Рене дю Бек Креспин де Гримальди, граф де Вард, де Море… Да, теперь уже граф… Она не раз слышала выражение «лицо почернело от горя», но впервые увидела это на самом деле. Именно таким стало лицо ее мужа.
- Что вы здесь делаете?- повернувшись, спросил он безжизненным голосом.
- Я... приехала за дочерью... – Александрин не нашла ничего лучше, чем сказать это.
Франсуа смотрел не на нее, а куда-то в пустоту. Ее он не видел. Граф никак не отреагировал на эти слова, зато служанки поспешили осудить.
- У человека отец умер, а она... приехала сюда скандалы устраивать? - услышала она за спиной осуждающий шепот.
Трудно, когда тебя абсолютно не замечают. И не просто нарочно игнорируют, а не замечают по-настоящему. Так было с Александрин. Франсуа не видел ее, да и никого вокруг. Его супруга не знала, что делать в этой ситуации, что говорить человеку, пережившему такое. Поэтому она просто находилась рядом, просто жила. Нужно было как-то обустраиваться здесь, организовывать жизнь Кристиана и Софи, которой отец почти не интересовался. Кажется, после приезда жены он позволил себе полностью окунуться в свое горе, потому что теперь было кому заниматься девочкой. Сама же Александрин никогда бы и подумать не могла, как тяжело, когда слуги и гувернантки детей обращаются со всеми вопросами к ней, и им нужно что-то отвечать. Поэтому сначала она была несказанно рада приезду тетки Франсуа, Орабель де Шарлеруа… Та принялась чересчур активно суетиться вокруг племянника, распространяя вокруг яркий пряный аромат духов, но виконтессе сейчас это было безразлично. Поднялась к сыну в комнату, присела в кресло, подозвала мальчика и обняла его.
- Мы учим алфавит, - сказала ей воспитательница.
Александрин кивнула, давая понять что довольна, но на самом деле мысли ее были далеко. Вспомнился покойный граф де Вард. Она так мало знала его. А ведь для ее мужа это был самый родной человек. Что чувствовала бы она сама, если бы что-то случилось с ее отцом?
Франсуа действительно немного пришел в себя. По крайней мере, накрыть стол для завтрака он приказал в обеденной.
- Он говорит, что не было в мире человека сильнее Самсона, мудрее Соломона и правдивее Давида, но всех троих совратила женщина, - цитировала кого-то Орабель, когда вошла Александрин.
При ее появлении тетушка замолчала и улыбнулась. Казалось, что вполне искренне. Но скорее это была обычная лицемерная вежливость, потому что во время трапезы Орабель постоянно поддевала графиню де Вард. Франсуа заметил это. Он ожидал от нее ответных колкостей, но Александрин поступила совершенно непредсказуемо. В ответ на очередную попытку куснуть ее, молодая женщина прямо посмотрела в глаза графине де Шарлеруа и спокойно сказала:
- Сударыня, вы хотите поругаться? Или вы добиваетесь того, чтобы я уехала?
Орабель невинно захлопала ресницами и принялась уверять, что той показалось и настроена она к супруге племянника очень доброжелательно.
Встав из-за стола, графиня де Вард извинилась и сказала, что идет к себе.
- Вы почти не притронулись к еде, - заметил Франсуа. – Хотите, вам принесут пирожных?
- Нет, спасибо.
- Как знаете.
- Ну и характер у вашей женушки, - усмехнулась Орабель, когда Александрин покинула комнату. - Одно удовольствие ее задевать. Ощетинивается, как злая кошка. Так и голодом себя можно заморить из гордости.
- Вы многого не знаете, чтобы ее судить, - сухо сказал де Вард.
- Да, не знаю, но вижу, что вы оба несчастны. И в большей степени именно вы, Франсуа.
Острая на язык и даже подчас жестокая, Александрин почему-то не знала, что ответить на язвительные выпады графини. Она чувствовала себя неуверенно. Ее не замечали, игнорировали. Она была здесь чужой. Без поддержки, без сильного союзника, в ситуации, когда на нее нагло нападают, она растерялась. А присутствие мужа только усугубило эту растерянность. Она столько раз сама ставила его в подобные ситуации, что оказаться теперь при нем в невыигрышном свете для ее гордыни было жесточайшим ударом.
Вард интуитивно чувствовал это. Он хорошо изучил Александрин и понимал, что такое отношение к ней в его доме делает пропасть между ними еще белее непреодолимой. Она сделала шаг к нему, приехав сюда, проявляя то сочувствие, на которое была способна, а поведение тетушки отдалит ее не на один, а на много шагов назад. Поэтому Франсуа стал тактично ограждать жену от общества Орабель.