Страница 160 из 185
Александрин лежала на полу в своей спальне. На ней была лишь полупрозрачная ночная рубашка, почти не скрывавшая ее тело от посторонних глаз. Анна зажала рот рукой, чтобы не закричать. Достаточно было воплей мадам Перо. Армэль единственный сохранял хладнокровие. Бросившись к сестре, он пощупал пульс и прислушался к дыханию. Казалось, она не дышит, но виконт различил едва слышное биение сердца.
Распластавшись на полу возле сестры, он заметил под столом какой-то пузырек. На дне его оставалось немного жидкости.
- Она жива, - сказал виконт. – И, похоже, выпила вот это.
Подняв флакон, он подал его матери. Графиня ясно видела молчаливый укор во взгляде сына и понимала, что тот обвиняет во всем ее. Но сейчас было не время выяснять отношения. Она поднесла к носу горлышко бутылочки.
- Это не яд, - вдруг воскликнула Анна. – Это настой, который повитухи дают женщинам, желающим избавиться от плода. Где она его взяла? И зачем выпила?
- В большом количестве он может быть смертелен. Моя племянница так погибла, – пролепетала мадам Перо. – И я рассказывала об этом Александрин...
Армэль попытался привести сестру в сознание, но она не реагировала. Подняв ее веки, он увидел только белки. Понимая, что действовать нужно без промедления, виконт приказал компаньонке Александрин закрыть двери, чтобы никто из слуг или гостей ничего не узнал, затем приподнял молодую женщину и стал вызывать у нее рвоту. Рефлекс сработал моментально, Армэль едва успел наклонить сестру лицом вниз, чтобы она не захлебнулась содержимым собственного желудка. После нескольких спазмов, скрутивших нутро и освободивших его от большей части выпитого вещества, молодая женщина пришла в себя. Но, кажется, она совершенно ничего не соображала, не понимала, где находится и что происходит. Армэль одной рукой крепко обхватил сестру поперек талии, не давая ей рухнуть на пол, а пальцами другой снова проник ей в рот. Очередной спазм заставил организм Александрин извергнуть еще одну порцию рвоты.
Сознание постепенно возвращалось к молодой женщине. В пелене тумана она различила силуэт матери. Поняла, что чья-то сильная рука держит ее под грудью, и что сидит она в одной рубашке из тончайшего батиста, задравшейся до самых бедер и полностью промокшей от пота, на полу, а вокруг – лужи ее собственной рвоты. Попыталась оглянуться, но голова закружилась и потемнело в глазах. Однако она успела понять, что находится в руках брата и что именно его пальцы проникали в ее горло, чтобы заставить нутро вывернуться наизнанку. Господи, она снова опозорилась перед ним! Не в силах терпеть этого и как-то воспротивиться, Александрин просто закрыла глаза.
- Нужно давать ей пить много воды, - говорил виконт, которому в Новом Свете не раз приходилось лечить индейцев от алкогольного отравления.
Когда промывание желудка завершилось, и измученная виконтесса уже начала сопротивляться, отталкивая руку Армэля со стаканом, он уложил сестру на кровать. Ее всю трясло, как в лихорадке.
- Кишечник тоже промыть бы, - сказал Армэль, закатав повыше рукава рубашки и споласкивая руки в тазу.
Услышав его слова, сестра разрыдалась, стала кричать, что не позволит этого и требовать, чтобы он ушел. Если Армэль увидит еще и как она испражняется, Александрин решила, что точно умрет.
- Может, обойдется? - прошептала Анна.
Однако в этот момент виконтесса застонала, скрутившись клубком. Внутренности пронзил острый приступ боли. Казалось, центр ее находится где-то в низу живота. Не в силах терпеть, она уткнулась лицом в подушку и тихо завыла, заскулила, как раненное животное. Ощущения были такие, словно кто-то сжимает в кулак ее женские органы. И вдруг что-то рвануло, скрутив ее чрево в спазме. Жар сменился холодом и молодую женщину затрясло. После спазма наступило кратковременное облегчение и Александрин смогла глубоко вдохнуть воздух, который, однако, уже через секунду вырвался из ее легких вместе с криком – внутри снова все рвалось от боли. И вся она сосредоточилась там, внизу живота.
- Зовите врача, - проговорил виконт, нахмурившись и не глядя на мать.
За врачом все-таки послали. Но было решено никому не говорить о случившемся. Объявили, что молодой виконтессе просто нездоровится и в охоте и дальнейших празднествах она участвовать не сможет.
- Представляешь, если кто-то узнает, какая слава о жене виконта пойдет среди челяди? Еще решат, что она душевно больна или одержимая, - тихо говорила сыну графиня.
Анна постоянно находилась с дочерью. И когда приехал доктор, выгнала из комнаты всех служанок, явившихся, чтобы помогать своей новоиспеченной госпоже, и сама подавала ему все необходимое. Молодой женщине сделали кровопускание, прописали принимать травяные настои и не вставать с постели.
- Она перепутала свое лекарство от простуды с этим флаконом, - говорила Анна, наивно хлопая ресницами. – Как это отразиться на ее здоровье?
Серьезный седой мужчина с проницательным взглядом помолчал некоторое время, внимательно глядя на графиню, потом ответил:
- Если не считать огромного вреда для желудка, почек, печени, поджелудочной, то самое страшное, что может быть – невозможность иметь детей.
То, что Александрин лишила себя возможности забеременеть когда-нибудь в будущем, сейчас мало волновало ее мать. Главное - ей, кажется, больше не угрожает смерть. Еще раз предупредив мадам Перо, что бы та молчала об истинной причине болезни Александрин, госпожа де Куси села на постель виконтессы и, сжав ее руку, стала смотреть, как плавно вздымается грудь дочери от спокойного ровного дыхания. Глаза молодой женщины были закрыты, лицо стало почти прозрачным.