Страница 123 из 185
Эжени подошла.
– Санчо болен. А граф сейчас спустится, – произнесла она.
Юноша посмотрел на нее и, чуть поклонившись, представился. Она тоже назвала себя.
– Так граф давно в Париже? – спросил Огюст. – Я уезжал по служебной необходимости. Видел его еще когда виконт де Куси был тут.
– Вы знаете виконта де Куси? – голос молодой женщины дрогнул.
– Конечно, прекрасно знаю. Накануне его отъезда мы виделись.
– И как он?
– Был задумчивый. Что-то говорил о какой-то... Эжени.
– Эжени, вот вы где, – Анна, придерживая юбки, стремительно вышла и направилась к карете.
– Эжени – это же вы! Так он о вас говорил! – воскликнул виконт.
Мадемуазель де Брионе вспыхнула. Он говорил о ней! Но почему с этим юношей? Кто он такой, что Армэль так запросто делится с ним своими сокровенными чувствами? В этот момент виконт де Лабранш представился графине де Куси. Никто из них не заметил в измученном лице Санчо волнения. Слуга графа, конечно же, знал о том, кем приходится его господину этот юноша, также он прекрасно знал характер супруги Армана. И потому боялся ее.
– Виконт сказал, что знает Армэля и видел его незадолго до отъезда, – в волнении сообщила графине Эжени. – И с графом он знаком.
Лабранш кивнул, подтверждая слова мадемуазель де Брионе. Он с интересом украдкой рассматривал супругу своего благодетеля. «Как они с баронессой де Брионе похожи! – мысленно удивлялся Огюст. – Удивительная внешность, нежная и одновременно дерзкая».
Граф де Куси замер в дверях парадного входа в Лувр, пораженный увиденной картиной – его жена и его младший сын, которого он с такой тщательностью скрывал от нее, мило беседовали друг с другом. Чуть задев его, мимо быстро прошла герцогиня в сопровождении своей субретки, еще раздраженная после его замечания по поводу Эжени и собиравшаяся отправиться домой.
То, как изменилось лицо Бланки при виде сына, улыбающегося ненавистной сопернице, не на шутку испугало графа. Он решил, что та сейчас рухнет в обморок, так она побледнела. После недавнего обмена колкостями с графиней, и так напугавшим ее выражением ненависти в глазах Анны, герцогиню сейчас особенно поразило увиденное. Теперь к злости Бланки примешался страх. Видение, в котором такой стройный, юный и мужественный Огюст разговаривает с женщиной в роскошном плаще цвета корицы и шляпке с пышным белым пером, в глазах герцогини было равносильно тому, как если бы перед ее сыном сейчас извивалась кобра, готовая сделать смертельный выпад.
Практически одновременное появление графа де Куси и герцогини де Кардона заставило стоявших у кареты дам и виконта де Лабрнша оглянуться.
– Ваше сиятельство! – радостно воскликнул Огюст при виде графа. – И вы, сударыня! Какая удача – только приехать в Лувр и сразу застать вас тут!
Лицо юноши озарила приветливая улыбка.
***
Осень тянулась долго и казалась баронессе очень тоскливой. Наконец наступила зима и выпал снег. Молодой женщине нравилось наблюдать из окна за тем, как кружатся снежинки. Она была уверена, что Рождество будет отмечать дома, в замке отца. И это придавало ей бодрости.
Александрин почувствовала первые схватки вечером. Но все-таки заснула. Ночью ее разбудила нестерпимая серия схваток, от которых она стиснула зубы и застонала. Вскоре сдерживаться она уже не могла и кричала от пронзавшей ее тело боли. Однако Агата, несмотря на все ее мучения, вдруг куда-то пропала. Баронесса не знала, что та только что направила в Париж слугу с запиской для герцогини де Кардона.
Когда повитуха вернулась, Александрин лежала без сознания. Приведя ее в чувство, Агата ощупала живот роженицы и сделала вывод, что ребенок идет правильно и должен без проблем появиться на свет. На рассвете Александрин почувствовала, как желудок словно поднимается вверх, а потом резко опускается вниз. Ее тело вытолкнуло наружу какой-то комок и стало пустым. Это принесло долгожданное облегчение. Баронесса под действием приготовленного Агатой успокоительного и обезболивающего настоя, словно в тумане увидела, как повитуха завернула в пелены и положила в корзинку что-то кремово-красное, после чего провалилась в сон.
Виконт де Вард приехал в Руан сразу же, как только герцогиня сообщила ему о случившемся.
– Вот, – мадам Барбьер показывала младенца с такой гордостью, словно сама произвела его на свет.
Вдруг они услышали слабый голос – Александрин звала Агату. Та собиралась пойти наверх, но Вард остановил ее и пошел сам, держа на руках ребенка. Когда в ее спальню вошел стройный молодой человек в темном удлиненном камзоле, подбитом мехом, молодая женщина оторопела.
– Вы? – баронесса приподнялась, пытаясь сесть, а глаза так и полыхнули морозной сталью. – Что вы тут делаете? Кто вам сказал? Не хочу видеть его. Унесите прочь!
Темные кудрявые волосы, темные бровки, правильный нос… Виконт ясно видел, что это его ребенок, дитя, зачатое от его семени.
– Александрин, выходите за меня замуж.
Лицо хоть и после сна, но какое-то уставшее, темные круги под глазами, бледная – было видно, что ей плохо. Молодая женщина, пытаясь встать, откинула одеяло, и взору Франсуа открылись ее ладные стройные ножки. Поймал себя на мысли, что глаз от них оторвать не может, но ее голос вывел его из этого состояния.